Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "Щ"

1. Хазагеров Г. Г.: Две черты поэтики Владимира Высоцкого

Входимость: 1. Размер: 57кб.

Часть текста: языковой философии Владимира Высоцкого – поэта, который вместе со своими современниками шел дорогою всех языковых новаций, но который воистину проложил на этой дороге свою колею. В этой статье я как раз и попытаюсь показать,что Высоцкий и каламбурил, и идиомы взрывал, и маски примерял так, да не так, как его современники. Поймав в свои паруса языковую моду, поэт шел, однако, – и в этом мы еще не вполне отдали себе отчет – совершенно своеобразным, неповторимым языковым курсом. Остается назвать эти черты. Но тут возникает затруднение. Если первую еще можно обозначить достаточно прозрачным и признанным термином двойничество , то наименование второй – риторическое мышление – может вызвать лишь недоверие. Поэтому снабдим это второе название приложением: риторическое мышление, или предельная заполненность позиций – и попросим читателя не торопиться с выводами. Двойничество Тема двойничества и судьбы. Перекличка с ХVII веком Понятие двойничество аккумулирует многое в творческой манере Владимира Высоцкого и ниже будет рассмотрено в разных аспектах. Первый из них – тема судьбы, выступающей в роли двойника героя. Образ судьбы-двойника активно разрабатывался в так называемой демократической сатире ХVII века, и взятое в этом аспекте двойничество – один из мостиков, который связывает творчество Высоцкого с русской народно-смеховой культурой. По свидетельству Д. С. Лихачева, тема двойничества «чрезвычайно важна для русской литературы всего времени ее существования» [1]. Зарождение этой темы академик Лихачев видит уже в «Молении» Даниила Заточника (XIII век), как веху выделяет «Слово о хмеле» (XV век), а затем уже рассматривает произведения XVII века, когда с двойничеством были связаны магистральные тенденции литературной эпохи – открытие характера, постепенное...

2. Мы взлетали, как утки...

Входимость: 1. Размер: 2кб.

Часть текста: Мы взлетали, как утки... ...Мы взлетали, как утки, с раскисших полей. Двадцать вылетов в сутки — куда веселей! Мы смеялись, с парилкой туман перепутав. И в простор набивались мы до тесноты — Облака надрывались, рвались в лоскуты, Пули шили из них купола парашютов. Возвращались тайком: без приборов, впотьмах; И с радистом-стрелком, что повис на ремнях; В фюзеляже — пробоины, в плоскости — дырки; И по коже — озноб; и заклинен штурвал, И дрожал он, и дробь по рукам отбивал, Как во время опасного номера в цирке. До сих пор это нервы щекочет... Но садились мы, набок кренясь. Нам казалось — машина не хочет И не может работать на нас. Завтра мне и машине в одну дуть дуду В аварийном режиме у всех на виду. Ты мне нож напоследок не всаживай в шею! Будет взлёт — будет пища: придётся вдвоём Нам садиться, дружище, на аэродром, Потому что я бросить тебя не посмею. Правда шит я не лыком и чую чутьём В однокрылом двуликом партнёре моём Игрока, что пока все намеренья прячет. Но плевать я хотел на обузу примет: У него есть предел — у меня его нет! Поглядим, кто из нас запоёт — кто заплачет! Если будет полёт этот прожит — Нас обоих не спишут в запас. Кто сказал, что машина не может И не хочет работать на нас?! 1975

3. Дельфины и психи

Входимость: 1. Размер: 51кб.

Часть текста: из них (из каннибалов) сидели и ели елки на ели. Захирели, загрустили и решили: Кто кого есть будет. Один говорит: — не меня, другой говорит: — не меня, третий говорит: — не меня. Кто же кого — тогда?! Никто. Потому что у каннибалов свои законы и обычаи: не хочешь — не ешь! Доктор! Я не хочу этого лекарства, от него развивается импотенция. Нет развивается, нет развивается, нет развивается! Нет, нет, нет! Ну, хорошо, только в последний раз! А можно в руку?! Искололи всего, сволочи, иголки некуда сунуть. Далее и везде примечания. А что вы читаете. А! Понятно! А вы знаете, как поп попадью извел? Что значит извел? Убил, то есть. Ну! Развод по-итальянски. Вот. Он ее подкараулил и спустил на нее икону Спасителя. Тройной эффект. Во-первых, если уж Спаситель не спас, а убил, значит, было за что. На прогулку я не пойду — там психи гуляют и пристают с вопросами. Один спросил вчера, нет, сегодня... вчера... вчера... — вы, — говорит, — не знаете, сколько время? — Не знаю, — говорю, — и вам не советую, потому что время — деньги, и время — пространство. А вы, — говорю, — паразит. И живете, небось, по Гринвичу! У Эйнштейна второй его постулат гласит: скорость света не зависит от скорости движения источника. Проще говоря, это у него. А на практике у космонавтов все наоборот, и крысы у них мрут даже раньше, чем люди, потому что людям дают по 10 g, а крысам, мышам и преступникам — по 40, проще говоря. Я стал немного забывать теорию функций. Ну, это восстановится. Врач обещал... врет, наверно. Но если не врет — господи, когда же ужин? В кабинет...

4. Шевцов И. К. (Из воспоминаний о Владимире Высоцком)

Входимость: 1. Размер: 58кб.

Часть текста: по полупустому павильону, пока не вспомнил, что здесь где-то должен сниматься Владимир Высоцкий. И вдруг захотелось... Хотел написать: попросить его сделать песни для сценария, но если быть честным, то это был лишь повод познакомиться. В павильоне стояла декорация интерьера МУРа 46-го года (для "Эры милосердия"). Никого не было. Потом стали появляться люди. Пришел Конкин. Скоро, почему-то громко стуча сапогами, появился Владимир Высоцкий, хмурый, сосредоточенный, замкнутый. Я подошел: — Владимир Семенович, у меня к вам есть просьба... — Да?! Ответил резко, почти грубо. Во взгляде настороженность, почти открытое недоброжелательство. В общем, понятно: могу себе представить, как его одолевают поклонники обоих полов. Человека популярней в стране, кажется, нет. Первое впечатление от моего приезда в Петропавловск-Камчатский пару лет назад — орущий в динамик надорванный баритон прямо в аэропорту. — Дело идет о песнях для сценария... Молчит, выжидает с плохо затаенным нетерпением. — Хорошо,...

5. Высоцкая Иза: Короткое счастье на всю жизнь

Входимость: 1. Размер: 175кб.

Часть текста: уничтоженные… Не знаю. Иногда они тревожат меня, и становится страшно от мысли, что кто-то посторонний может взять их в руки, прочесть, заглянуть в только нам принадлежащий мир, только нами пережитое, никому не доверенное. Их было много. В течение двух лет, что я работала в Киеве, мы писали каждый день, исключая, конечно, встречи. Уже почти полвека прошло, как мы встретились, и больше двадцати лет, как тебя не стало. Но ни время, ни расстояние, ни смерть не отдаляют тебя. Все так же явственно ощущаю я твое живое присутствие. Сначала меня уговаривали, потом я сама захотела попытаться доверить бумаге мое, а значит, и твое прошлое. Я люблю тебя. Я родилась в 1937 году в январские холода в Горьком. Бабушка придумала мне блестящее имя Изабелла. Но отец по дороге в ЗАГС забыл «…беллу» и осталось короткое и непонятное Иза, о чем я долго не знала. В детстве я была Изабелла Николаевна Павлова. Перед самой войной мы жили в Гороховецких военных лагерях. Самым замечательным и притягательным местом была там круглая танцплощадка с духовым оркестром, куда я часто проникала, и всякий раз меня вылавливали танцующую под ногами взрослых. Помню, как, обидевшись на маму, я собрала свои вещи: зеленую плюшевую сумку-лягушку, зонтик от солнца и паровоз на веревочке — и ушла в дремучий лес. Нашли меня спящей на стрельбище под кустом. От того мирного времени остались фотографии: мама с букетом ромашек — пышноволосая, с милой улыбкой родных глаз, я с тем же букетом — очень строгая в белой кофточке и еще мы с папой. Он обнимает нас, и это называется счастьем. Инна Ивановна Мешкова — моя мама. Она беззаветно любила и умела радоваться пустякам. 1940 год. Потом была война. Папа ушел на фронт. Мы с мамой жили в Горьком в военном трехэтажном доме красного кирпича — бывшем монастыре. Когда спрашивали: «Где вы...