Тубеншляк А. Д. (Из воспоминаний о Владимире Высоцком)

О В. Высоцком вспоминает

Анна Давыдовна ТУБЕНШЛЯК

— Kак в Вашем фильме появились актеры Люся Абрамова и Володя Высоцкий?

— В картине "713-й просит посадку", где я работала вторым режиссером, на главную женскую роль была утверждена актриса Нинель Мышкова. Но она уехала в Киев, попробовалась там в какую-то двухсерийную картину — ей это показалось значительно интереснее нашей работы, и перед началом съемок, когда все актеры были уже утверждены, мы остались без главной актрисы. Надо было в срочном порядке подобрать нужную даму, на поиски которой меня отправили в Москву. Поскольку актерский ансамбль был весь собран, и был очень интересным, задача передо мной стояла непростая.

"зазывной" — я бы даже сказала. Мне предложили курс... честно говоря, уже не помню, у кого училась Люся. Я увидела барышню высокого роста с очень любопытным лицом, и решила: "Это то, что нам надо!" Мы поговорили, сели в какой-то городской транспорт, поехали к ней домой, предупредили бабушку и маму, и, испросив разрешение во ВГИКе, в этот же день уехали в Ленинград.

Люсин дом показался мне чрезвычайно интересным: мама, по-моему, преподавала, а бабушка осталась в памяти как поразительный представитель петербургской интеллигенции. Мама — мы ведь с Люсей приехали неожиданно — встретила меня в спортивном костюме, небольшого росточка женщина, крепко сколоченная. Я бы сказала по внешнему виду, что она занимается штангой, гирями или чем-то в этом роде.

Она кандидат филологических наук, занималась многими видами спорта, была чемпионом страны по стрельбе. До сих пор выступает на соревнованиях. Мне показывали грамоты, из которых следует, что она в 70 с лишним лет выиграла первенство МФТИ, представляете?

— Не могу представить! Хотя мне тоже "около семидесяти", но представить себе это я не могу.

— Съемки начались. И не где-нибудь, а прямо в аэропорту. В костюм актрисы Мышковой временно была одета дублерша, а кого я привезу — еще никто не знал. Люся примерно на голову выше Мышковой, мы загримировали ее, как сумели, и прямо в гриме и в каком-то костюме поехали на съемочную площадку. Наш режиссер Григорий Георгиевич Никулин и оператор Левитин в один голос сказали: "Быстро в кадр!" Так начался первый съемочный день Люси, которая не знала, куда она едет, "во что" едет — она просто доверилась моему рассказу о нашем будущем фильме.

— и очень хорошо мне знакомых людей, и совершенно незнакомых, которые почему-то оказались "очень близкими его друзьями" и которые "очень хорошо знали его семью, и маму, и папу". Я не могу отнести себя к числу этих людей, потому что занимаюсь, как правило, подбором актеров на новый фильм — для меня это самый интересный процесс: рождение актера. И только в этом качестве я была знакома с Володей.

Как-то была в московском театре Пушкина и обратила внимание на молодого человека с гитарой — у него было очень любопытное, неординарное лицо. Если честно говорить, даже не помню, в каком спектакле я его видела — проходная роль. Вот так и познакомилась с актером этого театра Володей Высоцким, записала его координаты, сказала, что обязательно вызову его на пробу. Всенепременно. Мы с ним распрощались.

— мы даже одно время вместе работали в ленинградском ТЮЗе. Он в это время играл в театре Пушкина. И спросил меня:

— Кого выудила?

— Высоцкого.

— Он парень очень одаренный, но ты с ним натерпишься.

— Ну что ж — не он первый, не он последний, — сказала я.

Володя работал в театре Пушкина только второй сезон, но, очевидно, показал себя в каких-то делах не лучшим образом. Я не стала выяснять, в каких именно, потому что, честно говоря, меня это не волновало: меня интересовал всегда прежде всего сам актер.

Володя приехал на пробы в Ленинград. По-моему, пробовался в один день с Валентином Гафтом. Гафт предполагал играть роль, которую позже отдали Отару Коберидзе — он первым прошел пробу. А вторым пробовался Володя, просто подошел к камере, спел какую-то песню, был очень контактен, очень как-то располагал к себе, и мы все решили: а что нам еще искать? Есть прелестный молодой человек с неординарной внешностью — давайте его и утвердим. И Володя в числе других актеров был утвержден на роль молодого солдата американской морской пехоты.

Григорий Георгиевич Никулин был хорошо подготовлен к этой картине: для меня было совершенно неожиданным — хотя я и давно работаю на киностудии — увидеть такие карты режиссерской разработки. В них точно были указаны кресла в самолете, и кто где сидит, и кто в каком кадре занят. Словом, работать было легко: вечером было точно известно, что мы будет завтра снимать, какой именно кадр — сотый, трехсотый или пятисотый.

— A эта проба Высоцкого сохранилась?

— Думаю, нет. Полагаю, что сохранилась другая проба: много лет спустя мы встретились с Володей в картине "Сладкая женщина", которую делал Владимир Александрович Фетин. Мы тогда очень долго добивались приезда Володи — он в ту пору был занят у Митты в "Арапе" — очень хотели, чтобы он снимался у нас. Володя попробовался — попробовался замечательно! — но снимать его нам не разрешили. Просто не разрешили. А проба была удивительная — настоящая кинопроба, я надеюсь, она сохранилась.

Надо сказать, у нас был такой хороший актерский ансамбль: собрались не просто актеры — люди собрались. Просто поразительно! Все друг друга любили, все друг за другом ухаживали. У нас были и пенсионеры, и молодежь. Многие актеры имели прозвища: артист Барушной назывался "Барушной тип", Ефима Захаровича Копеляна звали "Ефимом Закадровичем", кое-кто из дам назывался у нас "Отаровы вдовы"... А одно прозвище я вам просто не скажу, потому что если вы его услышите, вам просто станет нехорошо. К сожалению, многих из этих актеров уже нет с нами. Например, замечательный актер Аркадий Оберберг, артист еврейского театра. Он уже в то время был на пенсии — поразительный человек! Очень хороший комедийный актер — у нас играл "господина с рыбками".

— Анна Давыдовна, а что вы можете рассказать о знакомстве Володи Высоцкого и Люси Абрамовой?

— Очень трудно говорить о каких-то взаимоотношениях людей, если эти отношения рождаются вне коллектива. Мне кажется, что это никак не входит в функции второго режиссера. И даже первого! Почти все актеры жили в одной гостинице, много общались вне съемочной площадки. Единственное, что мы заметили, — что иногда Люся носила свитер Володи: для утепления, ей было холодно. Нам казалось, что имеет место нормальная человеческая дружба. Во что это выльется дальше — тогда и в голову не приходило, да и времени просто не было смотреть: "а кто там чем занимается"? Мне казалось, что это хорошая дружба, очень чистая, очень нежная. А что происходило у них дальше, я затрудняюсь сказать: вам, очевидно, известны заботы второго режиссера — их невероятно большое количество. Исключительно много объектов внимания... Потом Люся и Володя поженились, у них было двое детей, оба мальчики.

Володя был одним из "младших", моложе его только Костя Худяков и Ирочка Губанова, и тогда он был невероятно смешливым человеком. Однажды ночью, когда мы снимали очень серьезную сцену — передавали из рук в руки бутылки с горячей водой и все должны были молчать, — Володя сквозь зубы рассказал мужчинам какой-то анекдот, в результате чего все актеры во главе с Ефимом Захаровичем Копеляном, который был тоже невероятно смешливым, просто визжали от смеха.

В то время мы во время съемки писали звук "вчистую", не переозвучивали потом. Григорий Георгиевич злился, а когда ему рассказали "об чем речь" — тоже засмеялся, и все они довольно долго не могли придти в себя...

"мамой".

— Однажды, когда Володя снимался у Иосифа Ефимовича Хейфица, к нему приехала в гости Влади — это было в "Плохом хорошем человеке". Как-то Володя увидел меня в кафе и закричал на весь зал: "Маша, ты посмотри, кто идет! Это же Анна Давыдовна, которая привела меня в кинематограф — зачем ей это было нужно, одному только Богу известно!" Так состоялось мое знакомство с прекрасной актрисой Мариной Влади — правда, на этом оно и закончилось.

— А на съемочной площадке Высоцкий был только послушным исполнителем режиссерской воли или что-то привносил от себя?

— Здесь я должна сделать комплимент режиссеру Никулину: у него была хорошая разработка картины, он точно знал, чего он хочет. Но если от того или другого актера исходило что-то стоящее, он это принимал, в противном случае — старался осторожно от этого избавиться. Да и сама картина не очень-то давала возможность для актерской импровизации: весь фильм актеры сидят в креслах — за исключением нескольких эпизодов — и очень ограничены в пространстве. Не разбежишься.

А сцена истерики, которую Володя сыграл, была настолько удивительна, что повторить ее точно так же, как он сыграл ее поначалу, было просто невозможно. И реакция всех окружавших его актеров на эту сцену была очень точной, поэтому снимать здесь второй дубль не было необходимости. А больше у него и не оказалось возможностей по сценарию, чтобы показать свое "что-то такое".

— Высоцкий часто рассказывал в своих выступлениях, как в этом фильме его бил Отар Коберидзе и он шептал оператору: "Еще два дубля — и я дам дуба!" Вы не помните этого?

— Может быть, может быть... Сейчас вокруг Володи ходит много такого...

— Но он сам не раз рассказывал.

— Сам рассказывал? Может быть... Как-никак у второго режиссера очень много забот на съемочной площадке — за всем не уследить.

— А он не пел тогда?

— Конечно, пел! Гитара была его постоянным спутником, неотъемлемой частью. Не могу вам сказать, пел ли свои песни или не свои — в ту пору никто ничего о Володе не знал, и я в том числе. Просто появился на съемочной площадке такой симпатичный парень с гитарой, между делом чего-то бренчал, рассказывал много любопытного, интересного. Иногда срывался. Приходилось приостанавливать съемку, лечить.

— A кто лечил и как?

— Сами. Приносили крепкого чайку, кофе. Он ведь очень добрый был парень. Люди в таком состоянии бывают самые разнообразные, а он смеялся, сам веселился и всех веселил. Но чем больше смеялся Володя, тем больше нам казалось, что дела вот-вот пойдут совсем не смешно. Конечно, долго мы из-за него не стояли — эти несколько часов мы снимали кадры, где он не был занят. А потом Володя приходил в себя и мы работали дальше. Я не могу сказать, что он был в таком виде, что с ним вообще было невозможно работать — просто такое состояние не могло иметь места в данной ситуации: чуть больше нервозности, чуть больше смеха... Всего чуть-чуть больше. Чуть-чуть.

— А с кем в съемочной группе у него сложились самые теплые отношения? Из мужской части коллектива, конечно?

— Он был ровен со всеми.

— Геннадий Иванович Полока рассказывал, что на съемках "Интервенции" Копелян был буквально влюблен в Высоцкого, даже ходил следом за ним по улицам.

— Я думаю, что более тесный контакт у них появился попозже: на других картинах, не здесь. На нашей картине я не видела, чтобы у Володи был какой-то безумный контакт с кем бы то ни было. Ввиду того что меня называли "мамой", все беды их, радости и печали были у меня как на ладони. Володя ведь в те годы еще не стал не такой заметной фигурой. Нет, Боже сохрани! Самым уважаемым человеком изо всей актерской братии был у нас Владимир Иванович Чесноков, нежно любимый всеми.

— Картина была сделана очень быстро. От начала съемок до подписания разрешительного удостоверения на фильм прошло всего полгода. Как вам это удалось?

— Мы снимали по очень точной раскадровке Никулина, очень точно был раскадрован сценарий. И актеры работали хорошо, сложился прекрасный ансамбль. Я вам советую посмотреть в нашем музее режиссерскую разработку этого фильма — она и будет ответом на ваш вопрос.

— А вот такой вопрос: в 62-63 годах, будучи уже женатым на Люсе, Высоцкий несколько раз мотивировал свои длинные отлучки из дома тем, что был на пробах у Тубеншляк. В каких картинах он у вас еще пробовался? Или это просто отговорка?

— Я лично никаких проб в это время не помню. Но не думаю, что это была пустая отговорка — может быть, он приезжал к кому-нибудь на "Ленфильм" на другую картину. Я не могу дурно думать о Володе не потому, что его больше нет, а просто потому, что он не мог что-то сотворить на стороне и потом сослаться на меня. Не хочу так думать — просто этого не знаю, а может быть, и не помню сейчас — может, и было что-то незначительное. Ведь столько лет прошло.

— Были ли сняты еще какие-то кадры, которые не вошли в картину при сдаче?

— В сценарии был эпизод, довольно большой, и его отсняли, но он не вошел в фильм: священник призывает пассажиров самолета покаяться перед смертью. Каждый относится к этому по-разному и в этом плане больше раскрывается как человек.

— нужно просмотреть замечания комиссии по приемке фильма: что именно им там не понравилось. Помнится, что в этой сцене как-то раскрывалась связь героини Люси Абрамовой с Гюнтером, ее отношение к подпольной борьбе. Там выяснялось, что дети, которых она выдает за своих, — вовсе не ее дети, а погибшего подпольщика. Там многое было, по-моему, что проясняло и дополняло замысел по каждому персонажу — основному персонажу, разумеется.

И американский солдат, которого играл Володя Высоцкий, тоже как-то реагировал на предложение исповедаться и покаяться, но как — я сейчас опять же не могу вспомнить: слишком много прошло уже лет.

— А почему "713-й просит посадки" никогда не показывают по ТВ?

— Я тоже удивляюсь, что такая хорошая картина где-то "заночевала"! Мне кажется, пришло время ее выпустить еще раз. Может быть, ее прижали потому, что там большую роль играл актер Лев Круглый, который "уехал" — где он живет, не знаю. Но допускаю, что это послужило поводом для того, чтобы не показывать ее сейчас. Прокатывают же "Вертикаль", да и другие старые фильмы с Володей.

— обычно это обрастает комом всяких лишних разговоров, все его почему-то "знали": все с ним "дружили", говорят о нем как о "необыкновенном" человеке. Не надо восторгаться и обожествлять или выискивать недостатки, нужны факты, больше фактов, случаев из жизни, со съемок, спектаклей, гастролей — и читатель сам поймет, каким был человек, творчеством которого он заинтересовался.