В гостях у Марины Влади (Дмитрий Якушкин)
Городок Мэзон-Лафитт, где жила тогда Марина Влади, - в 40 минутах езды от Парижа.
У белого каменного дома, окруженного большим садом, несколько отшельнический, романтический вид. Во всяком случае, он не похож ни на аккуратный европейский коттедж, ни на особняк престижного парижского пригорода. В гостях у Марины Влади побывал корреспондент "Московских новостей" Дмитрий Якушкин, репортаж которого был опубликован 25 января 1987 года:
Внутри все просторно и все на виду; к столику с телефонным аппаратом придвинуты две обыкновенные лавки, на них масса записочек, какие-то брошюры, потертая записная книжка. Три собаки с русскими кличками, нехоленые и незаносчивые.
- У вас нефранцузская обстановка...
- Здесь моя обстановка, - с ударением на слове "моя" отвечает актриса.
Марина Влади только что вернулась из Москвы, где записывалась на телевидении в двух передачах о Владимире Высоцком.
Она говорит:
- Меня радует, что готовятся эти передачи, хотя можно было и не ждать шесть лет. Я знаю, что о Володе сейчас много пишут, работает комиссия по его творческому наследию, которая, надеюсь, издаст то, что я оставила в Москве после его смерти. Это более 700 стихотворений плюс проза, сценарии. Я решила, что эти материалы должны находиться в СССР.
У меня такое впечатление, что публика в основном знает его песни, записанные часто ужасно. Читая его стихи, совершенно иначе воспринимаешь его творчество. Тем более выросли поколения, которые и не слушали его, и не видели в театре, и они уже пусть воспитываются на текстах Владимира Высоцкого, а не на пленках...
Конечно же, Марина Влади красива. Многие запомнили ее по фильму "Колдунья" (по Куприну) или по картине де Сантиса "Дни любви". Но в представлении многих Марина Влади - образ загадочной "заграничной" женщины, овеянной легендами и слухами. Знает ли она об этом?
- Когда я приехала в первый раз в СССР на Неделю французских фильмов, это был 1958 год, то увидела, что у меня сотни молодых поклонниц. Они переняли у меня даже прическу. Я и не подозревала, что на родине родителей найду такое горячее признание. Ну а потом я вышла замуж за Володю, и события приняли фантастический оборот. Из "анекдотов" на эту тему: однажды мы поехали кататься на речном трамвайчике. Какая-то женщина, увидев нас вместе, презрительно бросила: "Ишь ты, под Марину Влади работает..."
- Марина, а как получилось, что, живя всю жизнь во Франции, вы тем не менее сохранили и русский облик, и русский язык?
- А я и есть русская, только с французским паспортом. Отец мой окончил Московскую консерваторию. Когда началась первая мировая война, он уехал во Францию, чтобы уйти в армию добровольцем. Он был единственным сыном овдовевшей матери, и в русскую армию его не брали. Стал летчиком, был ранен, награжден воинским крестом. После войны остался во Франции, работал в парижской опере. Семья моей матери выехала из России в 1919 году. Мама оказалась в Белграде, работала там в театре и там же познакомилась с моим отцом - Владимиром Поляковым, приехавшим на гастроли.
Меня воспитывала бабушка. Она не говорила по-французски, учила меня русским песням, сказкам, стихам, водила в православную церковь. Верующей я не стала, но русское начало во мне углубилось. Русские песни люблю петь и сегодня. Вместе с сестрами мы выпустили даже три пластинки с русскими песнями. Есть у меня и пластинка "Песни мира", где я исполняю русские колыбельные, одной из них меня выучила бабушка.
Наконец, сказались и 12 лет жизни с Володей.
В фирме "Мелодия", между прочим, много лет лежит без движения записанная нами вдвоем пластинка. Надеюсь, она когда-нибудь будет выпущена.
В своей книге "Бабушка", которую она мне подарила, Марина Влади вспоминает:
- В 1968 году я поехала в Россию сниматься в фильме Юткевича "Сюжет для небольшого рассказа". Девять месяцев съемок, холодная зима. Мы работали страшно медленно. Вначале это меня раздражало. В субботу - выходной, много времени, на мой взгляд, уходило даром... И только когда я поняла, что такое время "по-русски", мне стала ясна такая манера работать. Время - не деньги: человек видит перед собой бесконечность. Поначалу меня удивляло какое-то полное отсутствие у русских представления о времени: разбудить приятеля в три часа утра, прийти к нему только потому, что на тебя "нашла тоска", - они не считают ни невежливым, ни чем-то исключительным. Найдут время тебя выслушать - столько, сколько нужно. Где еще можно встретить такую душевную открытость, такое внимание к друзьям?
Французы меня часто спрашивают: как вы можете жить в России? И так долго? Я отвечаю, что, конечно, я знаю не всю Россию. Есть вещи, которые мне трудно понять и принять, но главное - другое. Если бы я не была там счастлива, я бы не жила в Москве по полгода. И дело не только в том, что там - человек, которого я люблю и с которым я счастлива. В Москве особые отношения между людьми, каких я никогда или почти никогда и нигде не встречала, особенно в Париже. В Москве я живу среди людей искусства: художников, актеров, режиссеров, писателей... Все друг друга знают, все ходят друг к другу в гости. Жизнь кипит: постоянный обмен идеями, обсуждения, встречи. И нет барьера между людьми разных профессий. "Общественная жизнь" в Москве протекает большей частью дома, а не, например, в ресторанах или кафе.
И разговаривают. Могут спорить восемь часов подряд: люди полностью открыты друг другу, им все интересно, и это придает человеческим отношениям совершенно особую теплоту и жизненную силу. Когда люди собираются у себя дома - это праздник: один поет, другой читает стихи, третий - отрывки из романа.
Все это очень далеко от того пресыщенного равнодушия, замкнутости, которые я привыкла встречать в Париже.
- Владимир Высоцкий выступал с концертами за рубежом. Как воспринимали его зрители?
исчезает. На концерты приходило и много советских людей, работающих за рубежом. Даже они не всегда воспринимали то, о чем пел Володя; для этого надо было так чувствовать жизнь страны, как чувствовал ее он.
- Приходилось слышать невероятные истории о том, как вы познакомились. А как это произошло на самом деле?
- Очень просто. Я приехала в 1967 году в Москву на кинофестиваль, и вместе с Максом Леоном, тогдашним корреспондентом "Юманите" в Москве, мы пошли в Театр на Таганке. Макс знал Володю, после спектакля он нас познакомил, потом мы поехали в ресторан ВТО, а затем сидели у Макса на квартире, слушали, как Володя пел. Мы подружились. На следующий год я приехала в Москву на съемки фильма Юткевича, мы стали чаще видеться... Потом поженились. Свидетелями были Макс Леон и Всеволод Абдулов из МХАТа.
- Вы жили "на две страны"...
- Это было сложно, особенно для меня. У меня было трое сыновей, они должны были учиться. Я не могла перевезти их в Москву, хоть они и обожали Володю. И потом, есть ли у тебя право навязывать любимому человеку свою, уже сформировавшуюся семью?
на какие-то мелочи, на все поверхностное...
Володя ездил по свету: мы побывали и в Мексике, и на Таити, и в Голливуде, но после 2-3 недель его тянуло домой. Ему хотелось слышать родной язык - ему он нужен был как воздух. Он не мог здесь жить, не хотел и никогда о переезде не говорил.
Вообще кто-то полагает, что иммигранту здесь просто, а это не так. Русскому человеку особенно не хватает возможности посидеть, поплакаться, если нужно.
- Марина, что вы думаете о памятнике на его могиле?
- У меня был другой проект.
- Да, я знаю о них. Я замечаю, что есть тяга идеализировать Володю, сделать из него такого пай-мальчика, сладенького человека. Он был добрым, щедрым, но у него были и недостатки, как у всех. Я и согласилась приехать в Москву, чтобы немного восстановить правильный его образ.
Все его хотят сейчас присвоить себе, вероятно, и я тоже так поступаю, ибо он был моим мужем. Да, я знаю его хорошо, но есть черты его характера, которые и мне незнакомы. Он человек необыкновенный, но никогда не был святым. Сейчас многие говорят, что были дружны с ним, а ведь при жизни они ему могли помочь больше: люди, которые в подметки ему не годились, считали, что народ не должен его знать, решали за других... Но это все пройдет, а главное останется.
Меня как-то попросили написать несколько строк для сборника воспоминаний. Но о Володе нельзя написать несколько строк. И нужно побольше его издавать, тогда все станет на свое место - он сам сказал о себе лучше всех.
- Что у вас от Франции? - спрашиваю Марину Влади.
В Париже недавно вышел фильм с ее участием "Твист снова в Москве" (гротескная комедия, мы о ней спорим и не соглашаемся друг с другом). Актриса снялась и в картине "Приключения юного Дон-Жуана", где играет обворожительную крестьянку, преподающую уроки любви молодому юноше. Надеется сыграть в театре, есть пьеса знакомой писательницы о жизни бродячих артистов в Германии во время войны. Но еще надо найти театр, режиссера, который возьмется ее ставить.
... Из-за яркого солнца, лучи которого пробиваются в кухню, забываешь, что на улице уже зима. Когда-то в этом доме было очень людно: здесь жили три сестры Марины с детьми, ее мать.
После смерти матери дом кажется слишком большим и пустым.
Марина Влади вспоминает, как они втроем - она, ее сестры Одиль и Елена - играли в чеховских "Трех сестрах". Спектакль имел колоссальный успех.
"Словно краски тускнеют", - говорит она. Перечитывает Чехова, чтобы слова не уходили...