Из выступления в Усть-Каменогорске в октябре 1970 года (Владимир Высоцкий)
В фильме "Карьера Димы Горина" мне (...) предложили сниматься в роли монтажника-высотника Софрона (...). Были приятные минуты в этой картине. Во-первых, это все снималось в Карпатах, когда тянули высоковольтную линию электропередачи. Съемки были на большой высоте, на сорокаметровых опорах. Я первый раз в жизни туда залез - там ветер, страшно. И я прицепился пистолетом страховочным и говорю: "Теперь только меня с аварийней машиной можно снять"(...). А монтажники - эти ребята, у которых мы учились хоть каким-то навыкам, - они просто как обезьяны. Просто диву даешься, как они по этим перекладинам-планкам без страховки бегают. Потом они делают такой трюк: опускают канат с сорока метров, чтобы не спускаться долго, просто прыгают по этому канату, и в конце, тормозя руками (в) перчатка (х), чтобы не сжечь руки, они останавливаются внизу. Ну вот жутко, просто дух захватывает смотреть. Но я тоже научился в конце, что оказалось не очень трудно...
Еще в этой картине я научился водить машину, ЗИЛ-130-й. Так что кусок хлеба под старость лет есть (...). Я играл там и шофера, по совместительству. Был такой эпизод на второй съемочный день моей жизни: я должен был приставать в кабине к Тане Конюховой. А я был тогда молодой, еще скромный. Но это не значит, что я сейчас... Я тоже сейчас скромный очень. Это я к тому, что я раньше тоже был скромным (...). Я режиссеру говорю: "Я не буду. Вы знаете, я ее так уважаю, она такая известная актриса. Как это я буду пытаться ее обнять? Может, что-нибудь я другое сделаю? Как-то мне все это..." Он говорит: "Да брось ты дурака валять (...). Ты - взрослый человек. Читал сценарий? Что ты, в конце концов?!" Я говорю: "Ну не могу. Ну серьезно, не лежит душа у меня. Может быть, я ей что-нибудь скажу лучше?" Мне Таня Конюхова говорит: "Да ну, перестань, Володя! Ну смелее! Ну что ты?" Я долго отнекивался, наконец согласился. И это было очень приятно.
самое страшное. В кино - это самый реалистический вид искусства - все должно делаться по-настоящему. Экран большой, лицо громадное - метра три величиной. И поэтому если вы не донесете кулак до лица - сразу видно. Зритель видит и скажет: "Э, это вранье!" И вообще, в кино манера исполнения должна быть очень правдивой, чтобы зритель в это верил. Так вот, все делается по-настоящему и не один раз, а по многу дублей подряд. Эту сцену мы снимали девять дублей, потому что шел дождь и все время у оператора был брак. И даже Демьяненко - он играл Горина - подошел ко мне и говорит: "Володя, ну что делать? Ну надо! Ну давай я хоть тебя для симметрии по другой половине, что ли, буду бить". Вот так началось мое знакомство с кинематографом - с такого несправедливого, в общем, мордобития.