Печатается с разрешения автора
Дата публикации – 14.05.2010 г.
Оригинал статьи расположен по адресу: http://v-vysotsky.com/vospominanija/Hudiakov/text.html
О Владимире Высоцком вспоминает
Константин Павлович ХУДЯКОВ
М. Ц. – В картине "713-й просит посадку" у Вас роль американца-молодожёна, а у Высоцкого – американского морского пехотинца…
К. Х. – Ничего выдающегося там не было, была нормальная рабочая атмосфера. Для Володи, как мне кажется, было важно, что он впервые оказался в компании очень хороших артистов. Там были Копелян, Владимир Иванович Честноков, известный премьер Александринского театра. Там были Рэм Лебедев, Корн из БДТ, Отар Коберидзе, Лёва Круглый. В итоге собралась команда очень сильных профессионалов.
Это были и прекрасные актёры, и очень открытые люди, замечательные люди. Может быть, это юность проклятая врёт и подсказывает то, чего не было, но у меня ощущение, что тогда были люди более светлые. Не было в этой нашей травильне-курильне статусов народного артиста и начинающего. Все были очень дружны, откровенны. Я подружился там с Копеляном, знаю, что и Володя с ним потом дружил.
Мне кажется, что и сами съёмки – всё же было ограничено скорлупкой такой, кабиной самолёта, – очень нас всех сблизили. Мы же всё время были вместе – просто кто-то был в кадре, а кто-то был в соседней комнате. Там происходила травля анекдотов, историй. Это была очень дружная компания. Вот это было самое доминантное ощущение от этих съёмок.
Мы жили с Володей в одном номере гостиницы, так что у нас была возможность всё это обсудить. Конечно, мы не относились друг к другу с пиететом, и не формулировали вещи так, как я пытаюсь это сделать сейчас.
Что же касается быта, то это страницы неинтересные. Ничего светлого и положительного там не было, потому что Володя уже тогда страдал своим недугом, так что у меня, как человека разделявшего с ним комнату, было довольно напряжённое существование...
Однажды он написал песню, которую исполнил мне в шесть часов утра, сидя на кровати босиком и в одних трусах. Кроме раздражения от того, что меня подняли в шесть утра, я ничего не испытывал. Сейчас бы мне сказать: "Вот я тогда почувствовал, что передо мной великий бард, замечательный поэт". Нет, ничего этого я сказать не могу. Даже намёка на такие чувства у меня не было.
– А что это была за песня?
К. Х. – Я даже не помню... Содержание её было почти хулиганское, тогда его эта тема интересовала. Что-то там было: "зона", "повязали"... Такая блатноватая песня. Если сейчас я осознанно ненавижу всё то, что называется "шансон", то тогда я сторонился этого инстинктивно.
М. Ц. – Высоцкий пел на тех посиделках, о которых Вы рассказали?
К. Х. – Ни разу не пел, никогда. Ощущение у меня такое, что та песня, которую я забыл и не могу процитировать, была началом его работы в этом направлении. Кажется, до того он не баловался сочинительством.
М. Ц. – У него на тот момент было уже несколько песен, но очень мало. Тогда он, как мне говорили, отличался больше устными рассказами...
– Вот это да! Он всех потешал, у него была куча всяких забавных историй про театр, про людей разных. Копелян просто заливался! Он вообще был очень смешливый человек, поэтому реагировал на Володины рассказы безудержным смехом. Там было бесконечное соревнование рассказчиков. Вся компания была буквально нашпигована этими рассказами, байками актёрскими.
Приходил к нам и режиссёр наш, Гриша Никулин. Начинал с нами смеяться, потом с трудом вытаскивал в кадр нужного актёра. – "Ну, всё, всё! Прекратили!" – "Сейчас, только доскажу..." Он досказывал – и следовал очередной взрыв хохота. Гриша просил: "Ребята, ну только не мешайте". А дверь этой комнаты выходила буквально в павильон.
Кто-то уходил в кадр, остальные продолжали травить истории. Помня Гришину просьбу, старались громко не хохотать. Фыркали, чтоб не испортить дубль. Вот такая была атмосфера. Сейчас изменилось время, изменились ритмы. Я сейчас свожу актёров по два-три человека. Один на день прилетит, другой на полдня. А тогда мы все были приписаны к этой картине. Смена кончалась, мы расходились по своим гостиницам, ленинградцы шли к себе домой, – и утром снова встречались.
М. Ц. – Мне кажется, для своего времени это был хороший фильм.
– Мне тоже так кажется. Мне был очень симпатичен Гриша Никулин. Он был человек-труженик. Знаете, как жук-короед. Всё время пилит, пилит... Он очень выкладывался. И вообще был человеком одарённым. Там есть моменты в картине, которые ясно показывают, что снимал её не какой-то Ванька с пригорка, а человек способный. И вообще собрать в одном фильме такую команду! Человек двадцать "первачей" того времени. Это же тоже неслабый такой момент.
М. Ц. – У Высоцкого начинался роман с Людмилой Абрамовой...
К. Х. – Ну конечно. Мы жили в одной гостинице, и её номер был напротив нашего. Потом я из "Выборгской" переехал в "Асторию", и они с Володей ко мне приходили на обеды. Я мог заказать себе в номер обед, и мы обедали втроём, как настоящие белые люди.
В "Выборгской" условия были ужасные. Она и сейчас такая же, похожа на шестиэтажный барак. Так что по отношению к бытовой части у меня остались только негативные воспоминания.
Володька мне потом всю жизнь вспоминал, что я уехал из "Выборгской". Говорил: "Я помню, как ты не захотел со мной дружить. Помню, как ты меня послал".
Мы по-прежнему оставались приятелями, просто у него были другие приоритеты. Там были Серёжа Гурзо, Паша Кашлаков, тоже молодые артисты. Там внизу был ресторан, было очень привольно, все официанты были уже свои... Так что им там и без меня хорошо было.
М. Ц. – Как я понял, Вы и после окончания съёмок встречались с Высоцким...
К. Х. – Мы встречались, потому что его друг Ваня Дыховичный был женат на Оле Полянской, а я дружил и с Олей, и с её братом Валерой, который рано умер. Ну и с Ванькой мы общались тоже. Поэтому мы с Володей общались, так сказать, на базе этой семьи.
Приезжала Марина Влади, мы выезжали на природу. Ванька нашёл место под Москвой, мы туда на шашлыки поехали. Это было замечательно, но потом мы не могли выехать, потому что начался жуткий дождь. Выехала только машина Марины, у неё были передние ведущие, а мы на своих "Жигулях" забуксовали по-страшному.
Потом ездили на пляж на Николину Гору. Это был какой-то привилегированный пляж. Я помню там Володя посадил меня в свою машину, он хотел, чтоб я почувствовал, какая у него замечательная машина. Он там по-страшному жал на педали, и мы неслись по окружной дороге на скорости гораздо больше ста километров в час.
– Ваша оценка личности Высоцкого?
К. Х. – Фигура он трагическая. Не то чтобы неоднозначная фигура, а весьма противоречивая. Я бы не стал выставлять ему оценки. То, что им сыграно на сцене, то, что исполнено на эстраде – это всё "четвёрки", крепкие "четвёрки". А феномен в том, что всё это всё слилось, и сплелось, и взорвалось в одном человеке. Это как в атомной бомбе. Две половинки сами по себе ничего особенного не представляют, и только когда они соединяются, происходит атомная реакция.
У Володи есть огромное количество исследователей, которые говорят, что он гениальный поэт. Но в стране, где была Ахматова, где был Мандельштам, где, в конце концов, был Пушкин, с этим словом надо обращаться осторожнее.
Феномен Высоцкого – именно в объединении разных частей. Попробуйте послушать его аккомпанемент. Вот, допустим, если взять и вырезать аккомпанемент из фонограммы, то это удивит своей малограмотностью, правда? Если посмотреть на его актёрскую работу... Ну, я совершенно не сторонник его Гамлета. Я знаю одну блистательную роль, которую он сыграл – это Лопахин. Это ставил мой любимый учитель, Анатолий Васильевич Эфрос. Он знал ключики к актёрской профессии, и он открыл кое-что в Высоцком.
А Юрий Петрович использовал его в хвост и в гриву. Как он мог его терпеть? Да просто Володя был ему нужен. Высоцкий был фирменным знаком театра. Так что нельзя говорить, что Юрий Петрович – эдакий страдалец, а Володя – его мучитель. Они служили друг другу.
– в единении. Актёрское дарование? Ну не Сальвини, понимаете? Музыкальное образование – тоже знаем, какое. Стихи хорошие, но всё-таки не Бродский. Вы же понимаете, сейчас можно издавать его книги, но человек, открывающий его книгу, волей-неволей слышит мысленно, как это исполнялось. Он перестаёт быть объективным, он про себя это пропевает.
А вот всё соединённое вместе, пропущенное через его организм, через некие электрические поля его личности – вот это атомная бомба. Результат совершенно феноменальный.
8.05.2010 г.
Беседу вёл Марк Цыбульский (США)
(Copyright © 2010)
. Актёр, режиссёр. Родился 13 октября 1938 г. в Москве. В 1961 г. окончил актёрский факультет ВГИКа (мастерская О. Пыжовой и Б. Бибикова). В 1968 г. окончил Высшие курсы сценаристов и режиссёров (ВКСР). Работал режиссёром-постановщиком Центрального телевидения. Работал в объединении "Товарищ", вёл мастерскую в ВКСР, доцент ВГИК. Снимался в фильмах "Взрослые дети", "713-й просит посадку", "Казнены на рассвете", "Айболит-66" и др. Режиссёр- постановщик фильмов "Иваноцов, Петров, Сидоров", "Такая короткая долгая жизнь", "Успех", "Мать Иисуса" и др. Заслуженный деятель искусств Российской Федерации (1993). Живёт и работает в Москве.