Волкова Т. С.: Сатирическое начало в песнях Владимира Высоцкого

САТИРИЧЕСКОЕ НАЧАЛО

В ПЕСНЯХ ВЛАДИМИРА ВЫСОЦКОГО

Сатирическая авторская песня — это новая разновидность сатирической лирики, жанр, рожденный временем, призванный его выразить, уходящий корнями в народное, национальное искусство, имеющий фольклорные и литературные истоки. Это жанр по своей сути синтетический («... Это не песни — это стихи под гитару» [1]). Это стихи-песни, в раскрытии содержания которых огромную роль играло их исполнение поэтом-актером.

Сатирические песни Высоцкого разнообразны по тематике, сюжетно-композиционному построению, персонажам. В них очень широк диапазон комического. Такое многообразие трудно классифицировать. И все же можно, с нашей точки зрения, (условно, конечно), выделить основные четыре группы: юмористические со сказочным содержанием (песни для дискоспектакля «Алиса в Стране Чудес»); собственно сатирические со сказочным или фантастическим содержанием («Песня-сказка о нечисти», «Песенка про Козла отпущения», «В далеком созвездии Тау Кита» и другие); социальные и социально-бытовые сатирические песни («Про любовь в каменном веке», «Песня про плотника Иосифа, деву Марию, Святого духа и непорочное зачатье», «Семейные дела в Древнем Риме», «Про любовь в средние века», «Диалог у телевизора», «Песня завистника», «Товарищи ученые» и другие) и шуточные песни («Куплеты нечистой силы», «Серенада Соловья-разбойника», «Песенка ни про что, или Что случилось в Африке», «О вкусах не спорят», песни на спортивную тематику и другие). Однако внутри одной и той же группы песни очень разнятся по своей тематике и структуре. При этом песни одной группы как бы переливаются, переходят в другую — из юмористических и шуточных в сатирические, а сатирические в свою очередь граничат с шуткой и, на первый взгляд, кажутся юмористически беззлобными, однако в одной-двух строчках вдруг и проглянет острое жало сатиры. Таковы, например, песни «Москва — Одесса», «Песня о конькобежце на короткие дистанции...», «Честь шахматной короны».

Интересна такая деталь. Называя песни на спортивную тематику шуточными, Высоцкий признавал, что за шуткой в них скрывается более глубокое содержание, нежели это может показаться поверхностному взгляду. «Очень серьезно отношусь к спортивным проблемам и пою песни о спорте. Чаще всего это песни шуточные. Но, по-моему, все мои спортивные песни имеют отношение и к спорту, и не к спорту: в каждой спортивной песне существует своя драматургия» [2]. О песне «Честь шахматной короны» он говорил: «Я не предвосхищаю события — я пишу про то, что, как мне кажется, будет. Ну, в общем-то это же ведь не про события. События — это только повод для того, чтобы по этому поводу, самое главное, не позубоскалить, а, может быть, даже скорее — попечалиться. Даже если в смешной форме» [3].

То есть поэт отмечал и хотел, чтобы и другие видели, что за конкретным событием стоит глубина художественного обобщения, что конкретное событие отражает типичное, закономерное.

Сила сатирического обобщения песен Высоцкого была точной и порою — убийственной. Что помогало поэту создавать яркие художественные образы, покорявшие слушателей? Какие он использовал приемы? В чем разгадка его успеха?

«мы имели перед собой фольклорное сознание, и в этом суть. Фольклорное сознание у современного поэта эпического склада. В этом разгадка и смеха и простонародной речи...» [4].

Действительно, характерная и преобладающая особенность песен Высоцкого (когда он перевоплощался в своих персонажей) сродни фольклору. Как отмечают исследователи, форма, при которой лирический рассказчик овладевает эпическим материалом, лирически переживая эпический сюжет, наиболее характерна для фольклорной лирики [5]. Такое совпадение не случайно. Высоцкий как поэт не просто прибегал к фольклору, его поэзия, часто скоморошная по форме и народная по сути, уходит корнями в народное, национальное искусство. В наше время народное самосознание 60–70-х годов могло проявить себя наиболее полно именно так, как оно проявилось в песнях Высоцкого, — иронично, многогранно, уходя в национальные истоки русского скоморошьего искусства, подвергавшего насмешке всех и вся и даже самое себя. В наиболее сложных и трудных условиях именно эта житейски мудрая насмешка помогала выжить, емко и точно выразить время.

Рассматривая искусство походных скоморохов, в частности, — представления «Петрушки» и медвежьей потехи, отмечая популярность в народе пародии и гротеска, А. А. Белкин выделяет важнейшие особенности искусства скоморохов — «это сплав необычного с традиционным. Необычное — необходимое условие для возбуждения внимания зрителей. Традиционное — использование знакомой канвы, всего созданного ранее, форм юмора, сатиры, пародии и гротеска — столь же необходимое условие для того, чтобы быть понятым и принятым зрителями» [6].

Сплав необычного с традиционным, использование знакомой канвы, пародии и гротеска — характерные особенности сатирических песен Высоцкого. Так, знакомая сюжетная коллизия обыгрывается в «Песне-сказке о нечисти»: Змей Горыныч переступает законы приличия, грань дозволенного, что возмущает «нечисть» во главе с Соловьем-разбойником. Такая сюжетная коллизия встречается в русских былинах (вспомним, как Алеша Попович наказывает Тугарина за неприличное поведение на пиру у князя Владимира). Вся соль в комизме обыгрывания знакомой сюжетной коллизии и проецировании ее на современность.

Поэт часто прибегал к использованию парадоксальных сюжетных ситуаций. Например, вопреки здравой логике сводит партию вничью с Фишером герой песни «Честь шахматной короны», сентиментальный боксер выигрывает поединок («Песня о сентиментальном боксере»). Вл. Новиков вслед за В. Шкловским называет этот сюжетный прием приемом остранения [7].

(например, — в «Песне Попугая»), пародирование языка через использование иностранных слов и профессиональных жаргонизмов, собственных имен, языковое смешение слов просторечных, порою бранных, с литературными: кондрашка хватила, матросик пропащий, девственный лес, бедный папа, <...> застиг, мне было особенно трудно [8]; <...> лесах, сущий ад, <...> опытом, рожа, заморский паразит, налил бельма, отоварился /1; 118/; , уронили шахматный престиж, Фишер очень ярок, сила духа, обалдели, , я его без мата задавлю, рюмашки, закусь, зачесались кулаки «Скоморохи на ярмарке», «Свадебная», «Куплеты нечистой силы» и других.

Показательна «Песня Попугая». Она несет в себе характерные для поэта приемы комизма. В ней рельефно представлен характер главного персонажа — «пирата морей». Здесь автор использует добрый смех, ибо при всей комичности и даже определенной карикатурности главного персонажа, являющегося объектом смеха, автор на его стороне. Комизм создается прежде всего языковыми средствами, в частности физиологизацией речи Попугая. Например, — в припеве:

Послушайте все — о-го-го! э-ге-гей
— пирата морей!..

Пародирование языка проявилось и в использовании иностранных слов и профессиональных жаргонизмов:

Давали мне кофе, какао, еду,
чтоб я их приветствовал: «»
Но я повторял от зари до зари:
«Карамба!», «Коррида!» и «Черт побери!».

— «Взял в плен меня страшный Фернандо Кортес, — // Он начал на бедного папу кричать, // А папа Фернанде не мог отвечать». Оригинально употребление вида пернатых с существительным «папа» — «Мой папа был папапугай какаду».

Комично определение даты рождения попугая: стремление к точности повествования и в то же время отсутствие этой точности — «Родился я в тыща каком-то году // В банано-лиановой чаще».

Языковые средства создания комизма в песне играют большую роль наряду с комизмом ситуаций. Сюжетная фабула — приключения попугая — содержит целый ряд «пикантных» обстоятельств, где сама ситуация дает комический эффект. Это и кричащий на «папапугай какаду» Фернандо Кортес, и попугай, твердящий «от зари до зари»: «Карамба!» «Коррида!» и «Черт побери!». Это и «пленение» злыми пиратами говорящего попугая, и турецкий паша, ломающий пополам нож, «когда я сказал ему: “Паша, салам!”». И полная комизма дальнейшая сценка с пашой:

у,
Когда он узнал, что еще я пишу,
Читаю, пою и пляшу.

При всем комизме характера главного персонажа, как уже отмечалось, он вызывает симпатию и автора, и слушателей, и читателей: попугай — личность, по крайней мере, он стремится быть ею, этим и объясняется доброжелательность смеха автора.


— инди-и-видум — не попка-дурак.
(Так думают только одни дикари.)
Карамба! Коррида! И — черт побери!

Емкость созданных поэтом образов связана с «двойным дном» песен. Так, шуточная «Песня-сказка о нечисти», благодаря второму плану, вырастает в песню сатирическую с социально-политической окраской. Сказочный сюжет переходит в социальную сатиру в той строфе, когда «Из заморского из лесу, где и вовсе сущий ад <...>», бесы «поделиться приехали опытом». И таким образом сюжет начинает проецироваться на современность. Апогея комизм достигает в строфах с взбунтовавшимися Соловьем-разбойником и ведьмами («Ведьмы мы али не ведьмы, патриотки али нет?!»).

Общность с фольклором и одновременно традиция некрасовского многоголосия просматривается в сфере субъектно-объектных отношений сатирических песен Высоцкого. Перевоплощаясь в своих персонажей, поэт передает разноцветье мнений, характеров, судеб. Он воссоздает многоголосие самой жизни, многообразие народного сознания. При этом объект изображения, как правило, является носителем речи и частично — субъектом изображения. Раскрывая людей с «усредненным сознанием», поэт перевоплощается в своих персонажей, от их имени ведет повествование. Конечно, истинным субъектом изображения выступает автор, а лирическим рассказчиком — персонаж. Форма характерная для сюжетной и описательной лирики, с какою мы чаще всего встречаемся в поэзии В. Высоцкого. В таких случаях объектом изображения является внутренний мир рассказчика. Например, эта форма ярко проявилась в песне «Диалог у телевизора», где носителями речи выступают оба персонажа — муж и жена. Авторских комментариев нет. Отношение автора проявляется опосредованно, через образы персонажей, раскрывающих себя в речи. Здесь юмор перерастает в сатиру, и именно исполнение поэтом песни этому способствует.

[1] Высоцкий В. О песнях, о себе // Кн. обозрение. 1988. № 1. С. 5. Синтетичность своего искусства Высоцкий не раз подчеркивал. «Спрашивают, кем я себя преимущественно считаю: поэтом, актером или композитором. Мне трудно ответить на этот вопрос. Я думаю, что сочетание тех жанров и элементов искусства, которыми я занимаюсь и пытаюсь сделать из них синтез, — может быть, это какой-нибудь новый вид искусства. Ведь каждое время дает новые виды. Не было же магнитофонов в XIX веке, была только бумага». (Высоцкий В. С. Четыре четверти пути: Сб. М., 1988).

[2] Четыре четверти пути. С. 230. Курсив наш. — Т. В.

[3] Там же. С. 250, 254.

[4] Крымова Н. Мы вместе с ним посмеемся // Дружба народов. 1985. № 8. С. 252.

Смiлянська В. Стиль поезii Шевченка. Киев, 1981. С. 60–68.

[6] Белкин А. А. Русские скоморохи. М., 1975. С. 117.

[7] Тренировка духа // Четыре четверти пути. С. 267–268.

[8] Высоцкий В. С. –285. Далее цит. это изд. с указанием номеров тома и страницы в скобках.

Раздел сайта: