16. "ВОЗДУХ ЗВУКИ ХРАНИТ РАЗНЫЕ"
Слово Высоцкого - звучащее. Неудивительно, что звук занимает важное место в мировосприятии ВВ. Чтобы убедиться в этом, достаточно заметить, как часто появление звуковых образов в его текстах не объяснишь ни традицией, ни логикой развития сюжетной ситуации или построения образного ряда. Попробуйте вырастить сюжет из идиомы "закусить удила", и вы мгновенно увидите коня. Затем, может быть, - его сбрую. Высоцкий обогащает этот образный ряд хрипом:
Женщины - как очень злые кони:
Захрипит, закусит удила...
Звездопад с дождем сравнивали и до ВВ, это общее место. Само собой разумеется, что звездный дождь беззвучен. Но специально отмечает это лишь тот, кому звук важен:
А с небосклона бесшумным дождем
Падали звезды.
Важнейшие моменты сюжетов Высоцкого бывают отмечены звуковыми образами:
И парнишка затих...
Этот пример особенно значим потому, что данная строка - единственная в тексте "Я стою, стою спиною к строю..." содержит звуковой образ. Самое главное - гибель человека - отмечено в нем отсутствием звука, безгласностью. Другой подобный пример - в песне "Почему все не так...":
Друг! Оставь покурить! -
А в ответ - тишина:
Он вчера не вернулся из боя.
Наконец, звук, наряду с морскими путешествиями и горовосхождениями, - один из признаков свободы, важнейшего состояния человека в мире Высоцкого:
Но наградою нам за безмолвие
Обязательно будет звук...
Наше горло отпустит молчание...
Сюжеты почти трех десятков текстов Высоцкого держатся и движутся звуковыми образами. Самые заметные из них - "Я весь в свету...", "Вдоль обрыва...", "Все года и века...", "Я при жизни был рослым и стройным...", "В заповеднике...", "Замок временем срыт...", "Как засмотрится мне нынче...", "Я был и слаб и уязвим...", "Жил я славно в первой трети...", "Куда ни втисну душу я...", "Мне судьба..."
В многоголосом поэтическом мире Высоцкого звуковые образы могут появляться в неожиданном контексте:
В тот день шептала мне вода...
Не кричи нежных слов, не кричи...
Пусть поэты кричат и грачи...
Кабаны убегали от шума,
Чтоб навек обрести тишину.
Идешь, бывало, и поешь,
Общаешься с людьми...
Общее впечатление: мир Высоцкого наполнен звуками. На самом деле это не так, и в текстах песен совсем не много звуковых образов. Но в тех, что есть, звук чаще всего яркий, интенсивный: герои ВВ не только много говорят, что понятно, но и не меньше кричат, орут, рыдают, ругаются. Эхо этих звуков разносится далеко и хранится в памяти долго.
В текстах Высоцкого то и дело появляется прямая речь персонажей, от коротких реплик в одно-два слова до длинных монологов в десятки строк, а то и в целый текст, не говоря уже о том, что тексты всех его песен - звучащие222.
Так или иначе, но звуковых образов у ВВ немного. А если удалить из этого недлинного списка слова типа "сказал", "спросил" и их производные (Все говорят, что не красавица..., И как-то в пивной мне ребята сказали..., Он спросил: "Вам куда?...), то и совсем мало останется. Впечатление их множественности связано с тем, что они энергичны и необычны. Это и создает ощущение обилия.
Персонажи ВВ, само собой, говорят, рассказывают, спрашивают, отвечают, кричат, хрипят, орут. Еще: ахают и охают, блеют, бормочут, бранятся, брюзжат, вздыхают, визжат, вопят, ворчат, всхлипывают, галдят, голосят, гудят, гундосят, звенят, икают, кашляют, кряхтят, много лают, лязгают, ноют, пищат, плачут, подвывают, рычат, свистят, сигналят, скрипят, смеются, сопят, топают, трубят, урчат, хихикают, хлопают, хмыкают, хнычут, хохочут, храпят, цокают, цыкают и шикают, шепелявят, шепчут, шумят, шуршат.
У ВВ звучат выстрелы, залпы, . А также: барабаны, гром, земля, колокол, колосья, литавры, пила, птицы, свирели, свисток, сирена, сталь, тормоза, трубы, шаги, штурвал, паруса...
К тому же отсутствие ожидаемых звуковых образов мы восполняем, "озвучивая" в своем воображении нарисованные Высоцким картины. Ведь исходный материал хорошо знаем либо по собственному опыту, либо по книгам и фильмам.
Среди звучащих образов наиболее интересны те, что несут отпечаток авторского мирослышания. Показательный пример - текст "Штормит весь вечер...", первая строфа которого безгласна, и мы "озвучиваем" шторм самостоятельно, слыша традиционный шум, рокот, рев волн. Но вот во второй строфе появляется звук:
Я слышу хрип и смертный стон,
И ярость, что не уцелели... --
теперь шторм звучит так, как услышал его Высоцкий. Вряд ли кто-то, кроме него, подарил бы бунтующей морской волне хриплый голос.
Почему у персонажей Высоцкого такие хриплые голоса? Его мир звучит его голосом. Она ж хрипит..., И хриплю во сне я..., Но не я - жокей на мне хрипит!, И хрипят табуны, стервенея, внизу..., Отдышались, отхрипели да откашлялись... Но почему у ВВ так много воют, кричат, орут, рыдают? Вот его ответ:
Мольбы и стоны здесь не выживают...
Лишь брань и пули настигают цель.
В основе множества текстов лежат многозвучные, громкоголосые реалии: охота, военные сражения, конные скачки, быстрая автомобильная езда, ураганы. Поразительно, что они у Высоцкого едва ли не полностью беззвучны. Почти сплошь немы "морские" тексты. Так, ветрА... из палуб выкорчевывают мачты без единого звука. Характерно, что в тексте "В день, когда мы поддержкой земли заручась..." звучащие образы появляются, только когда моряки сходят на берег. Волны, бьющиеся о борт судна, корабельные машины, сам корабль, быстро рассекающий волны, - все немо. Это тем более значимо в присутствии последней строки текста:
... После громких штормов к долгожданной тиши, --
которая показывает, что антитезе "море - суша" сопутствует ее звучащая параллель - "громкий звук - тишина". Но в море - то есть в тексте - об этом ни звука, ни намека. Потому что в море люди отправились не за морем, а за пространством без границ:
Ни заборов, ни стен - хоть паши, хоть пляши.
Еще о том же:
И плавал бриг туда, куда хотел.
"морских" текстах ВВ немо даже такое шумное событие, как абордаж:
... Ломая кости веслам каравелл,
Когда до абордажа доходило.
Среди немногих исключений:
Пой, ураган, нам злые песни в уши...
Здесь до утра пароходы ревут
Средь океанской шумихи.
Похоже, это самый громкий "морской" фрагмент у ВВ. Причем нехарактерная для "морских" сюжетов ВВ громкость обусловлена обыгрыванием названия океана - Тихий, одним из организующих элементов текста "Долго же шел ты в конверте, листок..."
Впечатление такое, что все в "морских" текстах происходит в вакууме, где звук не распространяется. Или, может быть, дело в том, что звук протяжен во времени, а эти картины существуют вне временных координат, обозначая не действия и события, но состояние героя?
Ту же беззвучность обнаруживаем и в текстах военных песен. Так, в "ЯКе-истребителе", сюжете о воздушном бое, в котором все должно грохотать, выть, реветь, лишь три звучащих образа, да и те - "поющие", мирные:
А кажется - стабилизатор поет...
Вот он задымился, кивнул и запел...
Выходит, и я напоследок спел...
Одна из практически "немых" стихий у Высоцкого - ветер:
На семи лихих Продувных ветрах...
И холодные ветры проворно потекли из щелей...
Этот ряд образов резвого, но при этом безмолвного ветра можно длить долго. И очень редко у ВВ ветер обретает голос:
Пел ветер песню грубую...
Ветер в уши сочится и шепчет скабрезно...
Пел ветер все печальнее и глуше...
Там и ветер живой - он кричит, а не шепчет тайком... 223
Но не я - жокей на мне хрипит!..
Колокол!.. --
безмолвны конные скачки в "Иноходце". В тексте "Нежная Правда в красивых одеждах ходила..." на Правду спустили дворового пса - и молчок. У Высоцкого выстрелы также зачастую беззвучны:
И прямо в грудь себе...
Он разрядил горячий пистолет.
Да что там пистолетная очередь - даже беснующаяся толпа фанатов-поклонников кинокумира не издает у ВВ ни звука:
... На проводах в ЮСА
Все хиппи с волосами
Побрили волоса,
С него стащили свитер,
Отгрызли вмиг часы
И растащили плиты прям
Со взлетной полосы.
Это можно до некоторой степени объяснить расчетом на слушательское воображение, которое озвучит картину, тем более что все подобные ситуации, в том числе и их звуковой облик, хорошо известны. Но исчерпывающим такое объяснение не назовешь. Ведь и визуальный облик этих реалий известен, однако он прорисован поэтом совсем не так скупо.
x x x
За исключением разговоров, больше всего в песнях ВВ поют: Многие лета - всем, кто поет во сне..., И все-таки я допою до конца..., Блеял песенки все козлиные..., Может, спел про вас неумело я..., Что споется мне сегодня, что услышится?.. Птицы вещие поют...
Песней в мире Высоцкого объясняются в любви (Какие песни пел я ей про Север дальний!..Петли дверные многим скрипят, многим поют...). Пение - признак возвращения героя ВВ к нормальной жизни (Я, конечно, спою...). Создание песни в мире Высоцкого - знак творческого подъема (Сколько песен и тем горы будят в нас...). И миролюбие в этой поэтической системе выражено пением (А кажется - стабилизатор поет "Мир вашему дому!"). Наконец, пение - синоним жизни (Кто сказал, что Земля не поет...)
Высоцкий не раз расширительно толкует главные звуковые образы. В тексте "Еще ни холодов, ни льдин..." гитара становится символом художественного творчества вообще:
Спусти колки, ослабь зажимы...
А кричать, оказывается, можно не только громко:
... Если кто закричит шепотом.
Так же широко трактуется и пение:
Кто-то песню стонал...
Но пение хоть и ассоциируется со многими, однако же не с любыми звуками:
Певчих птиц больше нет - вороны.
Выходит, что крик может отождествляться с пением (ангелы поют... или я кричу), а карканье - нет. Почему? Дело не в том, что карканье традиционно воспринимается как образ негативный, а крик такой прикрепленности к отрицательному полюсу не имеет и может толковаться позитивно. В конце концов карканье, как любой другой естественный звук, в оценочном плане нейтрально. Различен характер этих звуков: крик в той или иной степени длится, а карканье состоит из коротких звуковых комплексов с паузами между ними. Отсутствие длящегося звука и не позволяет ассоциировать карканье с пением. Кстати, именно этот общий знаменатель - длящийся звук - объясняет, как могли соединиться крик и пение в ощущении героя "Коней привередливых".
x x x
для мира Высоцкого процесс, как "одушевление" неодушевленных персонажей, происходит в том числе и с участием звука. ВВ наделяет звуками человеческого голоса как живые существа (животных, птиц), так и предметы, природные стихии (осы гундосили, бабочки хихикали, филин заикал, смерть утробно урчит; вода, ветер и корабли шепчут, медный колокол то ль возрадовался, то ли осерчал).
Как и абсолютное большинство образов Высоцкого, одни и те же звуковые образы появляются то в позитивном, то в негативном контексте, не имея жесткой оценочной прикрепленности224: Испокону мы/ В зле да шепоте...Но: В тот день шептала мне вода: / "Удач всегда!.. Другой пример: За воинственный клич/ Принимавшие вой... Однако: И над первой потерей ты взвоешь, скорбя...
В мире ВВ опасность ощущается во всем, что неизвестно, непонятно, смутно. Молчание напарника:
В кабине - тьма, напарник третий час молчит.
Хоть бы кричал - аж зло берет --
потому и злит героя, что создает неясную, неопределенную ситуацию: что он думает, как будет действовать? Персонажи Высоцкого явно не любят гадать, что их ждет.
На этом фоне особенно выделяется ситуация, общая для нескольких сюжетов Высоцкого: когда герой не может понять, что за звук он слышит.
То ли выпь захохотала,
То ли филин заикал...
И самый знаменитый пример:
Так что ж там ангелы поют такими злыми голосами,
Или это колокольчик весь зашелся от рыданий,
Или я кричу коням...
точно герой слышит звук, а в том, что он не может понять, какой звук он слышит, путая столь непохожие "хохот" и "иканье"; пение, рыдание и крик. Но самое удивительное в том, что это единственная ситуация, когда неопределенность не беспокоит, не тяготит персонажей Высоцкого. Уже одно это заставляет обратить на нее особое внимание.
Неразличение звуков - наиболее яркий и самый значимый для смысловой системы Высоцкого мотив, связанный со звуковыми образами. Он заслуживает того, чтобы стать предметом отдельного исследования. Быть может, логичнее всего увязать изучение этой темы с разбором текста и исполнений песни "Кони привередливые". А пока ограничимся двумя частными соображениями.
Фрагмент "Песни о Земле":
Кто сказал, что Земля не поет...
Нет! Звенит она, стоны глуша... --
показывает, что в мире Высоцкого звон может быть одним из видов пения. Так их и слышит герой "Коней", для которого звон-пение колокольчика равноправно с криком-пением человеческого голоса.
И второе. Высоцкий расширяет звуковой диапазон голосов многих предметов и природных стихий, которые в его текстах часто издают не свойственные им в реальной жизни звуки:
Петли дверные...
многим поют...
Я слышу хрип и смертный стон...
[морских волн] И хрипят табуны...
[двигатель корабля] Ветер в уши сочится и шепчет скабрезно...
Таким образом, в мире Высоцкого один и тот же звук может иметь гораздо больше источников, чем в реальности. Возможно, поэтому похожие звуки так легко спутать. Впрочем, загвоздка как раз в том, что герой ВВ путается в непохожих звуках...
x x x
"Высоцкий". Это имя воскрешает в памяти прежде всего голос поэта. Конечно, звучащие образы у Высоцкого, особенно песенные, имеют самое прямое отношение и тесную родственную связь с его собственным голосом и пением. Записи хранят память о том, что ВВ всегда, независимо ни от чего, максимально выкладывался на своих концертах. Это могло стоить ему меньших или больших физических усилий, иногда казалось, что он поет просто "на разрыв аорты", но и на самых последних выступлениях, записанных на пленку, голос поэта звучит ярко. Кто ж мог подумать, что жизнь иссякает... Но, может быть, об этом что-то "знали" поэтические образы его песен?
Песня "Пожары" появилась в 1978 году, за два года до смерти поэта. Такой "высоцкий" сюжет - кони, скачка, ветер, пули. Звуковые образы прострачивают текст:
Пожары...
Их отблески плясали в два притопа, три прихлопа...
Копыта били дробь, трезвонила капель...
И в финале:
Пел ветер все печальнее и глуше...
То, что ветер поет глуше, - это значит, кончен сказ. Собственно говоря, все завершается вопросом, который звучит перед заключительным четверостишием:
Все, что потом, это уже не рассказ - эпилог. После-словие. Мы смотрим убегающим вслед. А уносятся от нас все основные образы, населявшие текст:
Убитых выносили на себе.
Текст лишился их, опустел. И - кончился. Но иссяк он, когда обессилел звук - все печальнее и глуше. Не энергией ли звука и держался текст, начинаясь бравым в , длясь бешеным топотом скачки и остывая, умолкая там, вдали?
Храп да топот, да лязг, да лихой перепляс... Сколько раз они врывались в тексты Высоцкого, да что там - воплощались в стихотворных строчках. Но, кажется, ни разу мы не видели и не слышали, чтоб кони уходили из текста, из песни, покидали их. Никогда до "Пожаров" мы не глядели им вслед. И вот впервые они ушли.
Говорят, Высоцкий в последние годы жизни чуял близкий конец. Кто знает, может быть, оно и так воплощалось, это чутье. Кто знает...
1993, 2002. Публикуется впервые
222 (145) Можно предположить, что малое число словесных звуковых образов было обусловлено неосознанным побуждением Высоцкого "уравновесить" обилие физического звука в песнях. Я думаю, однако, что мотивировки здесь более глубинные: на формирование разных уровней песни - от сюжета до словесного состава и образного ряда - оказывала влияние звучащая природа поэтического дара ВВ: стих в нем самом звучал, независимо от того, стал он потом песней или нет.
223 (148) На примере этой последней цитаты отлично видно, насколько в мире ВВ важны нюансы, оттенки смысла. Не шепот сам по себе, не таинственность (), а именно утаенность негативна в системе смыслов Высоцкого.
224 (150) Исследователи не раз отмечали эту особенность образной системы Высоцкого. Так, Н. Рудник пишет как о традиционных, так и об инверсных смыслах черного и белого цветов в его поэзии (Рудник Н. М. Проблема трагического в поэзии В. С. Высоцкого. С. 51).
Даже и волк
Там каждый - волком, никто не дружит.