11. "И НЕ ДРУГ, И НЕ ВРАГ, А ТАК..."
Эта глава, посвященная теме дружбы в поэзии Высоцкого, была опубликована в самом начале 90-х годов126* без главки о "Кораблях". Тогда высоцковедение только начиналось, и полемика с коллегами мне показалась неуместной. В этой книге текст публикуется полностью.
Уже в ранней песне о неравном воздушном бое впервые появляются строки, заключающие в себе формулу дружбы:
Сегодня мой друг защищает мне спину...
По этой формуле, признаки дружбы - совместное действие; готовность прийти на помощь, даже рискуя собой; абсолютная уверенность в друге = его надежность (друг - человек, к которому я не боюсь повернуться спиной, зная, что не получу от него удар в спину).
В основе дружбы - честность, открытость127. И еще - родственность восприятия мира и отношений с ним. Этот исток дружеских отношений обретает предельное выражение в мотиве самоотождествления героя с другом, в их слиянии в некое нерасторжимое единство:
... Только кажется мне -
Это я не вернулся из боя.
Понятие родства (в широком значении) лежит в основе отношений дружбы: недаром у ВВ слова "друг" и "брат" синонимы, причем второе слово несет более широкий, фундаментальный смысл128. Появление слова "брат" в тексте всегда совпадает с кульминацией:
Скажите всем, кого я знал:
Я им остался братом!
Это авторское понимание дружбы и ее значимости в человеческих отношениях. А что и как говорят о ней персонажи ВВ, его стихи?
x x x
Мотивы дружбы, дружеских отношений встречаются у Высоцкого часто: слово друг и его производные появляются более чем в семидесяти текстах, но почти всегда они маргинальны:
Иду с дружком, гляжу - стоят.
Они стояли молча в ряд...
В подобных случаях сложнее обнаружить тенденцию, и все же она заметна. Так, самый верный из постоянных спутников мотива дружбы - "друг, оказавшийся не-другом". Недаром у ВВ слова друг, друзья часто имеют контекстуальный смысл ("друзья" = "недруги"), а то и прямо противоположный общепринятому ("друзья" = "враги"):
Не хлещите вы по горлу, друзья мои!..
... Други!.. Вы, как псы - кабана, загоняете.
В этом примере в облике другов сливаются два ключевых у Высоцкого образа охоты - загонщики и псы (cр. раздельное Кричат загонщики и лают псы до рвоты), и тем отрицательная оценка другов как бы удваивается.
Не раз в стихах ВВ встречается замена слова друг на противоположные по смыслу:
С соседями я допил и с друзьями...
С соседями я допил, сволочами...
Интересный пример дарит нам текст "Я из дела ушел...":
Растащили меня,
И я знаю, что львиную долю
Получили не те,
Получили лишь те,
Кому я б ее отдал и так.
Смысловое ядро эпизода не в переменной, а в постоянной составляющей. Растащили меня - и уже неважно, кто - друзья ли, недруги: в основе своей они схожи.
Растащили меня, но я счастлив... - мне в этом горьком соседстве слышится отзвук раннего Я, конечно, вернусь - весь в друзьях... Что общего? Соединение несоединимого, сочетание несочетаемого, вернее, того, что не соединимо, не сочетаемо в нормальном, естественном мире, но оказывается сочетаемым в той реальности, которую воссоздает поэт.
Мы часто обнаруживаем у Высоцкого неясные ситуации: то ли друг, то ли враг, а то и не друг, и не враг, а так... В поэтическом мире Высоцкого граница между добром и злом проходит по линии неясного, невнятного, двусмысленного. Когда одно и то же место стремятся занять взаимоисключающие, не сочетающиеся смыслы: недруг кажется другом, друг оказывается врагом. Таков перевернутый мир, в котором существуют многие герои Высоцкого.
Другой постоянный спутник мотива дружбы - мотив одиночества. Ощущение дружеской принадлежности к тем, кто рядом, и одновременно одинокости своей среди них же свойственно и позитивным, и отрицательным героям Высоцкого. То есть оно всеобще в мире ВВ:
Да это ж про меня! --
"Охота на волков" - это и про него тоже. Про нас про всех...
Мы уже обращали внимание на то, что у Высоцкого мотив дружбы связан с мотивом защищенной/незащищенной спины129. Позитивный вариант этой связки встречается в поэзии ВВ, кажется, всего дважды: в песне о неравном воздушном бое и в песне о времени. Много чаще присутствуют в текстах мотивы незащищенной спины и ножа в спину:
Я когда-то умру, мы когда-то всегда умираем.
Как бы так угадать, чтоб не сам, чтобы - в спину ножом...
... Мне - чтоб были друзья, да жена чтобы пала на гроб...
Мотив отсутствия дружбы в скрытом виде присутствует в "Райских яблоках" с самого начала. Ведь только потому и возможно в спину ножом, что никто не крикнет: "Берегись!".
Друзья и жена - два лика мечты и надежды. Несвершенность мечты о друзьях подчеркнута не только началом текста, но и его окончанием. В финале их, несбывшихся, нет:
Вдоль обрыва с кнутом по-над пропастью пазуху яблок Для тебя я везу: ты меня и из рая ждала! Я, конечно, вернусь - весь в друзьях... - неужели не отзывается далеким эхом эта строка в притче о райских яблоках?
x x x
Читатель не ошибется, почувствовав в последней фразе предыдущей главки полемическую интонацию. Ее адресат - та часть книги "Владимир Высоцкий: мир и слово", в которой дана трактовка песни "Корабли". Воронежские авторы утверждают, что в ней идет речь о дружбе. Из сказанного выше ясно, что я считаю иначе.
По мнению А. Скобелева и С. Шаулова, в "Кораблях" "возникает тема смерти как грани, отделяющей от самого важного: <...> "Возвращаются все, кроме тех, кто нужней..." Эта тема закономерно связывается с мотивом одиночества (<...> "Возвращаются все, кроме лучших друзей..."); <...> оно - удел срединного мира "здесь", что является противопоставлением дружески-общинному "там" (ср. со стихотворением "В холода, в холода..."). Но главное то, что [стихотворение "Корабли" утверждает] <...> нравственную необходимость возвращения "оттуда" на землю, связывая эту необходимость с мыслью о долге человека перед ближними. <...> В "Кораблях" возвращение есть спасение друзей, ради них лирический герой и предпринимает опасное путешествие "туда" - "Я, конечно, вернусь - весь в друзьях и в мечтах..." Лирический герой этого стихотворения уподоблен целому ряду мифологических героев, нисходивших в ад для вызволения оттуда "тех, кто нужней". <...> "Корабли" утверждают именно обязательное возвращение всех, "кто нужней", с помощью лирического героя"130*.
Текст "Кораблей" представляется достаточно простым для интерпретации131. Возможно, поэтому авторы книги "Владимир Высоцкий: мир и слово" ограничились его декларативной трактовкой, которая зиждется на трех утверждениях. Во-первых, "лирический герой" стихотворения (я) отнесен к сообществу лучших друзей (недаром в представлении исследователей он воплощает идеальное человеческое поведение). Во-вторых, "здесь" царствует одиночество, а "там" - "дружески-общинное" состояние. Наконец, третий и, судя по всему, главный посыл: уход лучших друзей - это смерть.
В трактовке воронежских авторов есть ряд противоречий, вот главные из них. Если "дружество" распалось, расколовшись на две части - герой и лучшие друзья (первый тезис), то почему тоску одиночества ощущает лишь одна из них (второй тезис)? А лучшим друзьям что, все равно? И еще: до их смерти, когда все были вместе, - неужели и в то счастливое время "здесь" царствовало одиночество? Тогда что такое дружба?
Далее. О загадочном "там" в тексте песни ни слова, что же свидетельствует о благостной атмосфере "там"? И наконец: хотя граница в "Кораблях" явно ощутима, но поскольку граница существует не только между жизнью и смертью, остается без ответа вопрос, что в этом тексте указывает на уход "туда" как на смерть132.
Попробуем проанализировать "Корабли" под другим углом зрения. Возможно, мы найдем ответы на эти вопросы, а может быть, они и вообще не возникнут.
Для начала обратим внимание на одну особенность сюжета "Кораблей", общую для многих текстов Высоцкого. Помните каморку папы Карло из "Приключений Буратино"? Там на стене висел холст с нарисованным очагом, за которым скрывалась дверца в удивительный мир. Вот и сюжеты Высоцкого, этот верхний слой текста, представляются мне такими холстами. Едва ли не каждый содержит некую странность, на первый взгляд, противоречащую здравому смыслу (либо традиции). Она и есть тот "очаг", сквозь который проще всего проникнуть вглубь текста.
Иногда таких странностей две, как в "Конях привередливых": в зачине герой вроде бы несется к гибели, но традиционно "гибельные" образы (пропасть, обрыв, край) остаются сбоку, то есть не препятствуют движению. Что же в таком случае они символизируют, если не угрозу жизни, и что мешает герою жить, дожить (если он действительно рвется к смерти и умирает, что опять-таки совсем не очевидно)? А потом герой попадает к Богу (то есть вроде бы умирает), но почему-то только в гости...
В "Кораблях" сюжетная странность в следующем. Если возвращение осуществимо (более того, возвращаются все; так и хочется добавить: все, кому не лень), то почему бы лучшим друзьям самим не вернуться, что им мешает?133 Это, собственно, и есть главный вопрос, который ставит перед нами текст "Кораблей" и на который непременно нужно ответить.
Как видим, в координатах жизни и смерти вопрос остается без ответа. Давайте сменим ракурс и попробуем рассмотреть текст этой песни более приземленно. В житейском направлении наше внимание очевиднее всего разворачивает строка Что сжигать корабли скоро выйдет из моды"Решительно порывать с прошлым, делать невозможным возврат к прежнему" - так фразеологический словарь трактует идиому "сжечь корабли". Впрочем, непредвзятому глазу и по другим деталям хорошо заметно, что не только образный, но и смысловой строй "Кораблей" целиком находится в границах жизни, в сфере "здесь".
Как ВВ разворачивает текст, как стыкует соседствующие фрагменты? Начинается все с заурядного портового пейзажа:
Корабли постоят и ложатся на курс...
Трафаретная ситуация - корабли покидают порт.
... Но они возвращаются... --
Эта строка убеждает кого-то оставшегося на берегу: не печалься, разлука не насовсем. Хотя с чего бы опасаться невозвращения кораблей? Странное но...
Вслед за кораблями в тексте возникает герой-странник:
Не пройдет и полгода, и я появлюсь, Чтобы снова уйти на полгода135. Постоят... ложатся на курс (как бы и не двигаясь вовсе)... появлюсь (словно возникну мгновенно, не из движения-приближения - из ничего, из воздуха, как в сказке дух)... чтобы снова уйти... - таким покоем веет от этой бездвижной картины. А от повтора полгода... полгода она и вовсе застывает. Только бешено бьющиеся о борт гитары стервенеющие аккорды да слова, толчками вырывающиеся из горла (полстроки да полстроки, да еще полстроки), да мелодия, всякий раз обрывающаяся на неустойчивой ступени, чаще - доминанте, не находящей разрешения-успокоения, - создают тревожный фон.
Но это все - вне текста. В тексте же предвестник неблагополучия в этом скучновато-стоячем приморском пейзаже - непогода, которая и возвещает своим необязательным появлением, что песня совсем не о том. Что же под спудом идиллической картины? В мелодии первого куплета есть намек на то, что откроется дальше. На разнообразном интервальном фоне - репетиции на одном звуке, квартовые скачки вниз и вверх, нисходящий квинтовый скачок - в этой беспокойной мелодии выделяется классическая интонация плача - нисходящая малая секунда, которая вместе с голосовым акцентом выделяет слова возвращаются и непогодусквозь непогоду не вернется.
Возвращаются все, кроме лучших друзей...
Судя по всему, авторы книги "Владимир Высоцкий: мир и слово" полагают, что в этой строке и в финальном фрагменте (Я, конечно, вернусь...) речь идет об одном и том же возвращении. Они считают героя "Кораблей" настоящим другом, одним из лучших друзей. Но раз герой вернулся, значит, сам он лучшим другом не является, ведь ясно же сказано - кроме лучших друзей.
В этом тексте первостепенно, что лучшими друзьями названы (то есть оценены позитивно) лишь те, кто уходит. Заметьте: остающиеся не только прямо не аттестованы, о них вообще ни звука. Это не более чем подразумеваемый образ. Потому-то оценка интерпретатором остающихся (а именно: героя песни) - неважно, положительная или отрицательная - нуждается в объяснении, аргументированных отсылках к тексту. Чего в книге "Владимир Высоцкий: мир и слово", к сожалению, нет. Чуть ниже попробуем это сделать мы.
Кроме самых любимых и преданных женщин...
Любимая героя, им же и преданная136... Но как ни толковать разные смыслы выделенного слова, как ни разместить в названном фрагменте смысловые акценты, после этой строки о теме смерти в данном тексте говорить уже невозможно. Причина обрыва дружбы, любви ли названа определенно: предательство.
преданный общеупотребительны и не противоречат контексту), то трактовка его как ухода в смерть - друзей ли, самого ли героя - нуждается в очень серьезном обосновании, никаких прямых отсылок к этой теме в тексте нет. О косвенных в книге "Владимир Высоцкий: мир и слово" тоже ничего не сказано.
Я полагаю, что тема смерти не может иметь отношения к истории, рассказанной в "Кораблях". И вот почему. Если бы здесь шла речь о смерти, это была бы невсамделишная, игровая смерть, ведь из нее можно вернуться.
Казалось бы, ну и какая проблема? Ведь герои многих других песен ВВ именно в такую смерть уходят и возвращаются. Что мешает увидеть тот же мотив в "Кораблях"? Мешают тоска и надрыв героя этой истории: они если и не видны в тексте, то куда как слышны в песне. И вот они-то как раз не игровые, а самые что ни на есть всамделишные. Но если туда ушел - назад вернулся, так с чего бы ему надрываться?
Отметим, между прочим, что эмоций, подобных тем, которые испытывает - и мы это слышим - персонаж песни "Корабли", мы не найдем в "Райских яблоках" и других сходных песнях о путешествиях из жизни в смерть и обратно (в "Конях привередливых" похожими исполнительскими средствами ВВ озвучивает совсем другое состояние). Объяснения этому могут быть различны, но без них не обойтись.
В "Кораблях" прямо говорится только о предательстве любимой, но не друга (друзей). Тоскует же герой о потере и любви, и дружбы. И вроде бы можно предположить следующий вариант: предательство оборвало любовь, дружба оборвана смертью. Однако такая трактовка не поддерживается реалиями текста, во второй части которого не заметно никакого "расслоения" на две темы (смерть и предательство).
Центральная строфа "Кораблей" являет нам классически ясный пример того, как у Высоцкого взаимодействуют смыслы внутри слова. Мы уже говорили, что преданный может означать как "исполненный любви, верности", так и "тот, кого предали", то есть и субъект, и объект действия. Слово оказывается у ВВ в таком контексте, который одновременно оживляет оба эти смысла. Первый из них продолжает прежнюю смысловую линию, а второй сообщает теме новый поворот.
Этот чрезвычайно любимый Высоцким прием, который он постоянно и виртуозно использовал, уже привлекал внимание пишущих о поэте. В подобных случаях говорилось о двусмысленности слова в стихе, актуализирующей противоположные смыслы137*.
С этим трудно согласиться. Во-первых, мне кажется, что более удачным был бы термин "двухголосие", так как слово "двусмысленный" имеет негативный оттенок ("неприличный, нескромный намек")138. Главное же в том, что смыслы, которые Высоцкий объединяет внутри слова, совсем не противоположные (= "противоречащие, несовместимые"). Оживая внутри слова и уживаясь в нем, эти смыслы не только не спорят, но даже и не ведут прямого диалога. Они говорят одновременно и - о разном, уплотняя смысловую ткань стиха. Неудивительно, что, работая в столь малом жанре, как песня, ВВ любил этот прием. Хотя, несомненно, он соответствовал чему-то более глубинному в поэте, был связан не столько даже с жанром, в котором он работал, сколько с его мировосприятием.
Возвращаются все, кроме тех, кто нужней...
кораблей, всех и каждого, вдруг на глазах раскалывается на две неравные части - глыбу, непотопляемую громаду всех, которая мало что - да ничего не значит, и крохотный осколок лучших друзей и преданных женщин, который на наших же глазах исчезает, погружается в небытие139. Конечно, лучшие, самые, нужные означают здесь одно и то же - "истинные". В этом центральном и самом продолжительном фрагменте текста (делящегося на 2 - 2 - 3 - 1 - 2 - 2 строки) со всей откровенностью явлено, что любовь, дружба - понятия абсолютные. Они есть - или нет. Друг не может быть лучший или худший (худший - уже не-друг), любви не может быть больше или меньше. И то, что ушло, преданное или отвергнутое, ушло безвозвратно. Это - жизнь, это - судьба. И как же они жестоки, и как не хочется верить в невозвратность, и все-таки осознаешь, что это - реальность...
Я не верю судьбе, а себе - еще меньше.
Конфликт обозначен - разрыв человеческих отношений. Названа и причина - предательство. Что еще? Нам нужно знать, на каком из полюсов герой песни. Это не простое любопытство.
Я, конечно, вернусь, весь в друзьях... --
от решения вопроса с полюсами конфликта зависит, каким смыслом заполнится эта строка, а с ней и весь текст.
Итак, полюса. Герой может быть либо преданным, либо предавшим. В первом случае мы ставим его в положение лучшего друга, возвращение которого, т. е. прощение предательства совершается, во-первых, чтобы прервать жестокую традицию, которую герой ощущает несправедливой. Иными словами, он дает понять, что в случае предательства безусловная бескомпромиссность необязательна и даже нежелательна. Во-вторых, герой возвращается потому, что нужен предавшему его (кроме тех, кто нужней), - именно поэтому, видимо, и готов он простить предательство. Такой вот альтруизм.
В подобном отношении к предательству нет ничего исключительного, оно не редкость в жизни, вообще более склонной к компромиссным разрешениям проблем, чем умственные построения. Но при таком прочтении финальной строфы "Кораблей" остаются необъяснимыми две особенности текста: та самая тоска героя в центральной части и выражение - в конце. Как понять издевательский тон по поводу друзей? И вообще, откуда эти друзья взялись и к чему их, возвращаясь, поняв и простив, мешать с лучшими друзьями, к которым возвращаешься?
И что нам делать с этим надрывным стоном про преданных женщин, сожженные корабли и немилосердную судьбу? Его никуда не деть и никак не объяснить. Потому что хоть тоска и гложет обоих, предавшего и преданного, но тоскуют-то они о разном. Если ты уходишь от предавшего тебя друга, - тоскуешь, что обманулся, о поруганных добрых чувствах, но никак не о том, что вынужден уйти. Ведь никто тебя не гонит - ты сам не в состоянии остаться, простить и забыть. Уйти - естественное движение твоей души, и тебе не о чем здесь тосковать.
Если понять Я, конечно, вернусь как обещание забыть и простить, то между первой и второй частями последней строфы возникает неразрешимое противоречие: раз он обещает, и не просто обещает, а уверяет (конечно), да еще и указывает срок - скоро (не пройдет и полгода) вернуться, и еще спеть вдобавок (т. е. все как прежде), - откуда же тоска в начальной строфе и эта еле теплящаяся надежда, мольба-заклинание в кульминации текста:
Но мне хочется верить...
Чьи это слова? Это в бессильной тоске не кричит - волком воет герой, предавший и оставленный, тоскуя по ушедшим, маясь от бессильности своей что-то изменить. Ему остается слабая надежда на возвращение. Их возвращение, которое не в его - в их власти и воле. Но как же тогда:
Я, конечно, вернусь?.. 140
В этих строках речь не о возвращении, а о возрождении. Уход друга, любимой для героя - крах, душевный, психологический. Да, конечно, И не хочу я знать, что время лечит... Но время таки лечит, и все пройдет, и душа оживет - и дела новые появятся, и мечты. И друзья - не те, лучшие, что ушли невозвратно, но все-таки тоже найдутся:
Я, конечно, вернусь - весь в друзьях и в делах... Весь в друзьях - тон толкованию этого уникального словосочетания задает основная параллель, выстраивающая образную структуру текста: герой - корабль, жизненные перипетии - плавание. Весь в друзьях в этом случае ассоциируется с ракушками, налипающими к днищу корабля во время плавания. Это нечто инородное, не родственное, а лишь таковым кажущееся, - вот, по-моему, смысл данной строки.
Конечно, надо сравнить Возвращаются все, кроме лучших друзей... с двумя другими строками: Возвращаются все - кроме тех, кто нужней... и Я, конечно, вернусь - весь в друзьях... лучшие друзья - настоящие, остальные же лишь именуются так, не будучи ими на самом деле. Вторая строка несет существенное уточнение: лучшие не единственные, в ком герой ощущает необходимость (тогда вместо нужней было бы нужны), просто в них - наибольшую.
Что дает сопоставление строк Возвращаются все, кроме лучших друзей... и Я, конечно, вернусь - весь в друзьях...? Оппозиция понятий друг лучший (в данном контексте: истинный) и друг мнимый вполне очевидна. На иронический смысл сочетания весь в друзьях указывает и грамматическое его строение. Одно из значений конструкции "предлог в с предложным падежом" - указание на состояние человека. Естественно, что употребляются в такой конструкции существительные неодушевленные. Мы говорим: "он в тревоге", "она в тоске", "весь в пуху". Появление же в данном тексте существительного одушевленного - друзья, да еще в прямом сопоставлении с обычными формами ( придает выражению явственный иронический оттенок. Друзья становятся чем-то неодушевленным в таком ряду.
Надо как-то объяснить могущий показаться странным факт, что на это очень заметное своей необычностью выражение, весь в друзьях, никто из пишущих о Высоцком, насколько мне известно, не обращал внимания (при том, что "Корабли" - одна из самых упоминаемых песен, да и соответствующая строка часто цитируется). Я думаю, это отголосок ситуации 80-х годов (и до перестройки, и во время нее), когда все написанное о ВВ проверял наш внутренний цензор, у которого была, конечно, благородная установка: "Не навреди!" И то, что недруги покойного поэта, имевшие власть, могли легко обратить ему в "минус", мы обходили молчанием. Тем более - нетрадиционные аспекты воплощения Высоцким темы дружбы, ведь лишь она, да еще военная тема были "проходимыми" в публичном разговоре о ВВ, допускались властями (характерно, что автор одной из первых, 1983 г., посмертных публикаций о поэзии Высоцкого, С. Кормилов, вынужден был ограничиться рамками песен "о войне, дружбе и любви").
Единственную интерпретацию странной фразы я нашла в альманахе "Мир Высоцкого": ""Я, конечно, вернусь - весь в друзьях и в делах" <...> Весь в делах - имеет много дел, очень занят. По данной модели сочетание весь в друзьях получает сему много, что позволяет нам понимать его как иметь много друзей"141*.
Позволяет ли? Нет, не позволяет. Ведь "весь в чем-то" - это полная сосредоточенность на чем-то, погруженность во что-то. Но такой смысл неприложим - ни прямо, ни метафорически - к существительному одушевленному. Поэтому авторы цитированной работы и вынуждены были пойти на откровенную подмену "полноты" "многочисленностью". Но есть и другой вариант. Выражение "весь в чем-то" может означать "быть облепленным, обвешанным, заваленным чем-то" (еще - застревать, быть окруженным). Такая конструкция нередко встречается у Высоцкого, и зачастую - в узловых точках сюжетов:
Я по грудь во вранье...
Весь в медалях он лежит, запакованный...
(И Обложили меня, обложили из "Охоты на волков" тут же, совсем рядом).
Для Высоцкого в подобных ситуациях важен такой смысловой оттенок, как степень, интенсивность называемого состояния142, и он ее часто обозначает:
Я весь в свету, доступен всем глазам...
Сыт я по горло, до подбородка...
Вязнут лошади по стремена...
Потому и нельзя пренебречь смысловым акцентом, который ставит в анализируемой фразе слово весь.
Названный смысловой ряд приложим не только к делам и мечтам, но и к друзьям. Он нехорош только одним - тем, что помещает друзей в иронический контекст, в кавычки, не дает толковать это слово в его прямом значении и, поскольку дружба, как и любовь, - понятие абсолютное, не позволяет утверждать, что в данном фрагменте текста речь идет о дружбе.
Весь в друзьях и в делах герой вернется в жизнь - повседневную, равнинную. Конечно, он нуждается в этих друзьях, хотя есть и те, кто нужней. Весь в друзьях "в грязи"143 (помните саркастическое Толпа друзей, по грязи семеня?) - как раз и подтверждает, что настоящие друзья уходят безвозвратно, а о тех, что появятся на их месте, только и скажешь: "весь в друзьях"144.
Я, конечно, спою145...
И песни - главное, что поможет выжить и жить дальше, - ... не пройдет и полгода.
x x x
У Высоцкого мотив дружбы почти никогда не связан с каким-либо действием (и это при том, что для него позиция героя определяется прежде всего действием). Из этого правила есть всего несколько исключений: порыв героя песни "Для меня эта ночь вне закона..." дозвониться до далекого друга; письмо от друга ("Друг в порядке, он, словом, при деле..."). Дважды мы узнаем, что друг спас героя:
Нет друга, но смогу ли
Не вспоминать его:
Он спас меня от пули
И много от чего... --
и обращенное к Мишке Шифману "Ты же меня спас в порту!". Несколько более неопределенный пример отзывчивости друга:
Возвратился друг у меня...
... враз все понял без фраз
И откликнулся.
Еще раз друг (дружок), предупреждает об опасности:
Валюха крикнул: "Берегись!"
Вот и все. Иными словами, дружба Высоцким бывает лишь и почти никогда - показана. Нам приходится верить или не верить герою на слово.
Одиночество толкает персонажей к самообману, и они стремятся увидеть то, чего нет, например, принимая собутыльника за друга:
А там - друзья, ведь я же, Зин,
Не пью один.
(Ср. в "Застольной" Саши Черного: "Пусть хоть в шутку,/ На минутку,/ Каждый будет лучший друг").
У текстов, с которых начат наш разговор о дружбе и поэзии Высоцкого, есть одна общая черта: в них отношения дружбы находятся за пределами реальности. Как, например, в песне о невернувшемся из боя. И дело не в том, что сюжет из прошлого или что один из друзей погиб в допесенном "вчера". Неужели же это друг молчал невпопад и не в такт подпевал? Обратите внимание, что - Нам и места в землянке хватало вполне, Нам и время текло для обоих --
сказано вослед ушедшему. Конечно, и время и место были для героев общими, но это надо было вовремя осознать. А все пришло к выжившему лишь с гибелью того, кто только после смерти обрел в устах оставшегося имя:
"Друг! Оставь покурить!", - но в ответ - тишина146.
В этом сюжете смерть одного обрывает не дружбу, а одиночество вдвоем (в другом месте у ВВ - Двоеночество это уже
Два пейзажа обрамляют тяжкие раздумья героя. В начале:
То же небо, опять голубое,
Тот же лес, тот же воздух и та же вода...
В конце:
Отражается небо в лесу, как в воде,
И деревья стоят голубые.
Все то, что казалось герою существующим само по себе, отдельно и вне всего остального, оказалось частью целого, и ему дано было ощутить это единство. В нем родилось ощущение родства - и он увидел, услышал, понял то, что еще вчера было ему недоступно:
Вдруг заметил я: нас было двое.
Но это запоздалое прозрение. Все теперь одному.
Есть лишь один текст у Высоцкого, в котором дружба явлена нам без всяких оговорок, во всей своей полноте, реальности, - "Их - восемь, нас - двое...". Но ведь ее огонь светит нам из прошлого, из военных лет...
Дружба может существовать лишь "здесь" и "сейчас". Слушая песни, читая стихи Высоцкого, ловишь себя на ощущении, что дружба в них ускользает от настоящего, за его пределы - в "до" и "после". Но для поэтического мира Высоцкого такое не только неудивительно, а, кажется, и закономерно.
и отсутствие ее в настоящем - как раз одно из конкретных проявлений того, что "порвалась связь времен").
Чтобы не дать порвать, чтоб сохранить
Волшебную, невидимую нить... --
кажется мне, так расслышал свою миссию Высоцкий-поэт. Как налаживание связей бытия происходит в его стихах? Вспомним, что дружеские отношения проявляются у Высоцкого в экстремальных ситуациях, будь то горовосхождение или неравный воздушный бой. Почему друг у Высоцкого познается только "возможность чаще проявлять эти качества: надежность, дружбу в прямом смысле слова, когда тебе друг прикрывает спину"147. Показать человеку то в нем, что, не востребованное повседневностью, может оставаться неведомым и ему самому, - в этом одна из причин обращения Высоцкого к экстремальным ситуациям.
"Друг" - тот, кто защищает мне спину, потому что герои Высоцкого чувствуют себя в окружающем мире неуютно, в опасности. Но многие его персонажи (между прочим, наиболее близкие автору) не тянутся к экстремальным ситуациям, а тяготятся ими, стремятся из них вырваться.
в поэтическом мире ВВ не бросается в глаза?
В давней статье о Высоцком Юрий Андреев заметил, что "немало спето им таких песен, где единственным достойным персонажем является <...> сам автор"148. Вот и мне кажется, что присутствие в поэзии ВВ друга, который защищает мне спину сегодня, сейчас, - это присутствие в ней самого поэта. Собственная дружественность Высоцкого к миру - таким мы ощущаем неизменный фон, на котором разворачиваются события созидаемой им поэтической реальности. Я думаю, мы принимаем состояние души поэта за состояние души создаваемого им мира.
на настрой его поэтического мира - из их числа.
1991
Примечания
126* (90) Томенчук Л. Если друг оказался вдруг... //Высоцкий: время, наследие, судьба. 1992. No 2. С. 4-5; No 3. С. 6.
естественных человеческих отношений. Как позитивных, так и негативных, - недаром же огромное значение в поэзии Высоцкого приобретает мотив честного, открытого противоборства:
Хорошо, если знаешь, откуда стрела. Плохо, если по-подлому, из-за угла. Прошли по тылам мы, держась, Чтоб не резать их, сонных.
128 (90) Именно поэтому фраза шофера-дальнорейсовика "Он был мне больше чем родня" может быть понята только как негативно характеризующая героя и его отношения с напарником. Это еще одно доказательство того, что не было дружбы между ними (о других основаниях для такого вывода см. в гл. 1). Более того, текст песни не дает нам повода числить ее персонажа среди положительных героев Высоцкого. Позитивное отношение к герою "Дорожной истории", впрочем, не подкрепленное доказательствами, выражено в разных публикациях, например, в книге Л. Лавлинского "Мета времени, мера вечности" (С. 79), статье Н. Фединой "О соотношении ролевого и лирического героев в поэзии В. С. Высоцкого", опубликованной в воронежском сб. "В. С. Высоцкий: исследования и материалы" (С. 107, 109).
129 (92) Вот еще один содержательный пласт формулы дружбы. "Друг защищает мне спину" - смысл дружбы воплощается именно в этих образах потому, что окружающая действительность враждебна герою, агрессивна по отношению к нему.
130* (93) Скобелев А., Шаулов С. Владимир Высоцкий: мир и слово. С. 79.
"[Проблема изучения поэтического стиля Высоцкого одновременно проста и сложна]: проста потому, что доминанты его настолько очевидны и ясны, что, кажется, не требуют особого анализа (именно поэтому стилю Высоцкого, как правило, исследователи посвящают 2-3 абзаца); сложна - потому что эмпирические наблюдения, как подсказывает исследовательская практика, не всегда адекватно отражают подвергаемое анализу явление, упрощая и приводя к единому (но не всегда правильному) знаменателю всю совокупность наблюдаемых процессов" (Высоцковедение и высоцковидение: Сб. науч. ст. - Орел: ОГПУ, 1994. С. 18).
132 (93) Тенденция практически в любом уходе-возвращении героев ВВ усматривать тему жизни и смерти (странным образом, это не расширяет, а всякий раз сужает, обедняет смысловое поле текста), явно обозначившаяся в книге "Владимир Высоцкий: мир и слово", получила развитие в более поздних работах других авторов, в частности, С. Свиридова. Хорошо заметна натянутость таких трактовок - не случайно в них игнорируются многие особенности текстов ВВ (вспомним, например, что авторы анализируемой концепции фактически работали лишь с семью из двенадцати строк "Кораблей", не проверив, укладывается ли в нее остальной текст). Как объяснить появление этой тенденции? По-моему, в ее основе - ощущение иерархии тем, жанров и невольное стремление "подтянуть" творчество ВВ под самые высокие мерки, разглядев в его текстах как можно больше самых "престижных" тем и образов - глобальных, "последних".
133 (94) Предложенная в книге "Владимир Высоцкий: мир и слово" трактовка "Кораблей" делает этот вопрос неразрешимым и, боюсь, переводит его в гротескный план - это когда героя сравнивают с персонажами мировой литературы, путешествующими в ад (как мы помним, цель этого вояжа - вернуть лучших друзей к жизни). Итог: мало того что на фоне немеряной толпы, возвращающейся из смерти без всяких проблем ("возвращаются все"), выглядят немощными хлюпиками, так они еще, оказывается, пребывают в аду...
134 (94) Здесь уместно вспомнить текст "Неужели мы заперты в замкнутый круг?..", в котором та же тема, что и в "Кораблях", воплощается в сходных образах. Однако сюжетный план этого текста менее отвлеченный, чем в "Кораблях", более жизнеподобный, а соответственно, явный:
... У меня в этот день все валилось из рук И не к счастию билась посуда. Ну пожалуйста, не уезжай Насовсем, - постарайся вернуться... Не сожгу кораблей, не гореть и мостам,-- Мне бы только набраться терпенья. Но хотелось бы мне, чтобы здесь, а не там Обитало твое вдохновенье.
Кстати, выделенный фрагмент показывает, что тезис о предпочтении, отдаваемом героями Высоцкого прекрасному "там" перед несовершенным "здесь", на чем традиционно настаивают воронежские авторы, совсем не очевидная истина. То есть он нуждается в доказательстве. Не скрою: по-моему, опираясь на тексты Высоцкого, это сделать невозможно.
Ж. Превера, "там жизнь проездом, там путешествует приключение" (Цит. по: Искусство кино. 1988. No 5. С. 103). В этой же публикации отмечается, что тема порта традиционно подчеркивает неприкаянность персонажа, его оторванность от своих корней, метафорически выражая призрачную надежду героя на спасение через бегство в дальние страны. Как это похоже на персонажей Высоцкого...
136 (96) На двойственный смысл слова "преданный" в этом контексте впервые обратил внимание В. Изотов, указав, во-первых, на значение "верный" - традиционное понимание; а во-вторых, - "обманутый" (Изотов В. П"<...> совмещая оба значения, получаем новое - "обманутый в силу того, что был верным". <...> это предположение может быть оспорено, но мне представляется, что это совмещение реально, вследствие чего <...> сама песня получает дополнительные обертоны смысла" (Там же). В. Изотов оба смысла слова "преданный" относит к герою, т. е. кладет на одну чашу весов. Мне же представляется, что анализ текста приводит к необходимости отнести их к разным сторонам конфликта.
137* (97) См. книги Вл. Новикова "Диалог" и "В союзе писателей не состоял..." (М., 1991).
138 (97) Да к тому же "двусмысленность" в поэтической системе Высоцкого, как уже говорилось, одно из немногих понятий, имеющих всегда и только негативный оттенок.
в самых задушевных его песнях - "07", "Райских яблоках".
Обратим внимание на единичность образов - друг и любимая, - возможно неслучайную. Очень может оказаться, что у ВВ любое множество в той или иной степени негативно - уже потому, что множество (хотя этот оттенок часто не откровенен).
140 (99) В тексте "Люблю тебя сейчас..." есть фрагмент про червоточину будущего времени, которое "словно настоящему пощечина". Он здесь как раз к месту. С такой тоской поется-воется "Я, конечно, вернусь!", что звучит оно заклинанием - попыткой защититься от собственного неверия, что все действительно вернется на круги своя. Предательство не проходит бесследно.
141* (100) Намакштанская И. Е., Нильссон Б., Романова Е. В.
142 (101) Степень напряженности называемого состояния чрезвычайно важна для ВВ, недаром столь любимый им прием, как языковая игра, поэт часто применял именно для выражения "интенсивности состояния, признака, действия" (Лавринович, Татьяна. Языковая игра Высоцкого. С. 180). Автор цитированной статьи соотносит эту интенсивность с "силой страстей, присущих поэту" (Там же). Что в свою очередь восходит к особенностям его мировосприятия.
143 (101) В них одна и та же грамматическая конструкция - предлог "в" с предложным падежом.
144 (101) Ср.: "Старый друг лучше новых двух". А вот современный Высоцкому поэт:
... Ко мне мой старый друг не ходит,
Разнообразные не те.
145 (101) Очевидна параллель с "Мне есть что спеть, представ перед Всевышним". Вообще может оказаться, что у этих двух текстов гораздо более глубинное родство, - возможно, у них сходная житейская подоплека.
146 (102) Уже после написания этих заметок о дружбе я узнала, что в одном из черновых вариантов строка имела вид: "Коль! Оставь покурить!" То есть, выходит, "друг" в данном контексте - это и вправду имя.
147* (103) Высоцкий В. С. Четыре четверти пути. С. 137.