Скобелев А., Шаулов С.: Живое слово Владимира Высоцкого

Живое слово

заметки о песенном творчестве Владимира Высоцкого

Песни Владимира Высоцкого продолжают привлекать к себе внимание и волновать слушателей, несмотря на то, что их автора уже более года нет среди нас. С течением времени песенное наследие этого актера и поэта предстает в завершенности и цельности как единое и во многом уникальное явление нашей культуры.

Тайна дарования Высоцкого — в единстве творческой личности. В какой-то момент нашего многолетнего общения с Высоцким-поэтом все мы, кто раньше, кто позже, кто лишь теперь, вдруг поняли, что его песни — это серьезно, не хобби, не забава, не отдохновение от актерских трудов, но Слово, обращенное к нам. Оно было непохоже на другие слова уже тем, что пришло не со страницы книги, а облаченным в живой, страстный, «отчаяньем сорванный» голос поэта. И хотя теперь,— что естественно и оправданно,— мы все чаще будем встречаться с «напечатанным Высоцким» (по сообщению «Вечерней Москвы», принято решение о публикации первого сборника его стихотворений), даже песни, оставшиеся нам неизвестными в авторском исполнении, мы будем внутренним слухом связывать с его голосом. Потому что каждое произведение Высоцкого — это спектакль одного актера, и в этом уникальность Высоцкого как явления нашей поэзии.

Высоцкий принадлежит к тем художникам, у которых особенно сильна жажда единства и целостности творческого акта в сиюминутности его рождения и восприятия, жажда такого творчества, которое является сотворчеством с массой народа. Вот откуда это неудержимое стремление к перевоплощению в слове, к бесконечной и, на первый взгляд, неразборчивой смене ролей. Выразить себя через других, объединить в себе всех, сказать общую правду, пережитую лично и выплавленную в свое слово,— такова скрытая пружина, двигавшая талантом Высоцкого. В этом, наверное, и секрет его без преувеличения глобальной популярности.

* * *

Высоцкий-поэт далеко не так прост, как это иногда кажется. За внешней непритязательностью стоят не только мастерство блестящего версификатора, но и нечто большее — то, что образует истинно поэтическую систему. Пожалуй, центральное место в этой системе занимает герой песен.

Разнообразие персонажей, от лица которых поет Высоцкий, поражает. При этом нельзя не признать — большинство их почерпнуто из нашей действительности, из жизни народной. Один из товарищей по театру назвал его «большим ухом страны». И это очень точно. Поэт не просто слушал страну, по вслушивался в нее — чутко, серьезно, терпеливо.

В поэзии Высоцкого свое Слово находят фронтовик и студент, колхозник и шахтер, кузнец и парашютист, шофер и... Всех не перечислишь. И если песни Высоцкого — это своеобразный театр, то театр маски. Причем не только (и не столько) маски социальной, сколько этической. Добро и Зло, Правда и Ложь, Вера и Преданность с одной стороны, Безверие и Предательство с другой,— вот что всегда интересовало Высоцкого. Следствием такой широты и обобщенности предмета художественного исследования и был необыкновенно широкий диапазон достоверно звучащих масок.

При этом между голосом героя и голосом автора существуют сложные отношения «согласия-несогласия». Поэт всегда показывает нам маску и одновременно как бы вглядывается в нас из-под нее: как мы отнесемся к такому человеку? Поэт может утрировать черты маски, и тогда впечатление раздваивается, словно мы присутствуем при своеобразном диалоге: сквозь голос героя прерывается и противоречит ему голос автора.

«Диалог в цирке». Здесь возникают два равноправных образа, которые взаимопроявляются в диалоге. Через их соотношение раскрывается и позиция автора.

Образ жизни Зины и Вани преподносится поэтом откровенно сатирически. Тут, как и в более ранних произведениях Высоцкого, зло высмеиваются люди, «широкий» кругозор которых простирается «... от ларька до нашей бакалеи». Но это не просто агитка, узко направленная против пьянства, неуважительного отношения к женщине, мелочности духовных запросов и т. п. Эстетическая и этическая ценность сатиры Высоцкого — в таком подходе к проблеме, в котором отрицание слито с состраданием: Высоцкий зло смеется над своими героями, но и от всего сердца жалеет их — людей, обделенных жизнью и считающих такое состояние вполне естественным. Тем самым поэзия Высоцкого оказывается наследницей лучших традиций отечественной сатиры. Имя Михаила Зощенко, ближайшего предшественника Высоцкого, не может не вспомниться в первую очередь. Оба писателя чаще всего уклоняются от прямой оценки действий или характера персонажа. Но это вовсе не означает, что художники отказываются от строгого суда над героями.

Настоящее состояние нашего мира — вот что волнует Высоцкого. И оно в его творчестве присутствует как бы в двух видах. Это, во-первых, сиюминутное настоящее, завтра, становящееся вчерашним и, во-вторых, Настоящее с большой буквы, которое есть итог долгого исторического пути нашей страны, ее людей. В песнях первого типа, всегда комических, фигурируют иностранные политиканы с подмоченной репутацией. Автор всегда показывает их преходящесть, «потусторонность». Фигуры эти в целом только сопутствуют героям песен Высоцкого, они — приметы времени, прямо не определяющие — по Высоцкому — течение нашей жизни. Герои песен второго типа — свидетели и творцы истории нашей Родины за последние 40—50 лет, люди, корни которых уходят в прошлое, в «... те времена укромные, теперь почти былинные». Но времена эти, по мысли поэта, остаются актуальными и для Настоящего, больно отзываясь в нем, постоянно напоминая о себе.

Одна из важнейших тем таких песен Высоцкого — Великая Отечественная война. Живо и достоверно предстают в них ее участники то как партнеры в разговоре — капитан, который никогда не будет майором, то как рассказчики - «недострелённый» солдат, то вдруг в лирическом «я» слышится голос участника войны... Показательно, что на один из вопросов анкеты — какова Ваша любимая песня? — Высоцкий ответил: «Вставай, страна огромная».

Требовалось пропустить через собственное сердце все напряжение войны, всю ее боль и неистребимую жажду победы, чтобы написать и в поистине трагедийном духе спеть песню «Мы вращаем Землю». Драма народной борьбы возведена здесь на уровень космических событий: советские солдаты «не меряют Землю шагами» — они вращают ее сапогами в своем движении на запад с тем, чтобы Солнце взошло там, где ему положено природой,— на востоке. В песне есть «мы» и «я», а в соответствии с этим два плана изображения: общий, ландшафтный, словно охватывающий огромное пространство гигантской битвы, и частный, личный, выраженный через «я», микрочастицу этой битвы, но выражающую ее дух, ярость, напряжение:


Как на свадьбе, росу пригубя,
Землю тянем зубами за стебли —
На себя, под себя, от себя!

* * *

Высоцкий всегда, а в последние годы — особенно, стремился к повышенной обобщенности поэтического высказывания. Он умел говорить от лица всей армии, всего народа так же убедительно, как и от лица какой-либо социальной прослойки, образно воссоздавая в произведении определенный социально-этический тип.

пути или позиции, отстаивание избранного каждым человеком — важная тема песен Высоцкого. Вспомним песню, в которой поэт обращается к нам от имени шофера, попавшего «в чужую колею глубокую», но все же нашедшего оттуда выезд:

Эй, вы, задние! Делай как я!
Это значит — не надо за мной,—
Колея эта — только моя.
Выбирайтесь своей колеей!

«своей колеей», вопреки всему, выбираются Конь-иноходец, сбросивший жокея, Микрофон, отказавшийся «усиливать ложь», обложенный егерями и затравленный Волк...

«Своя колея» была и у Владимира Высоцкого.

— голос нашего живого современника, — стал голосом прошедшего, отделенного от нас, как не хотелось бы верить в это,— смертью поэта. И его Слово, обретшее завершенность и целостность, все более настойчиво требует строгого и ответственного подхода, обдуманной и справедливой оценки.

Воронеж. ун-т. - Воронеж: ВГУ, 1981. - 12 нояб. C. 4

Раздел сайта: