ОБРАЗ ЛИРИЧЕСКОГО Я
В ПОЭЗИИ ВЫСОЦКОГО
Цель нашего исследования — определение семантической структуры образа я в стихотворениях Высоцкого, а также решение вопроса о том, в какой степени образ лирического я тождествен самому себе в разных стихотворениях поэта.
Предмет исследования — 104 поэтических текста [1].
Наиболее традиционный способ проявления лирического я в поэтическом произведении — личные местоимения первого лица. В стихотворениях Высоцкого количественно господствует личное местоимение первого лица единственного числа (710 употреблений) и множественного числа (240 раз). Местоимения третьего лица насчитывают 427 словоупотреблений; второго лица — 189.
Согласно В. В. Виноградову, словесный образ может состоять из слова, сочетания слов, из абзаца, главы литературного произведения, целого текста. Образы могут сочетаться в последовательно развертываемую цепь, могут соотноситься один с другим, включать в себя друг друга, развиваться в сложный многоплановый образ [2].
Словесный образ обладает определенной структурой, в которой выделяются три составляющие: предмет сопоставления, собственно образ сопоставления и признак сопоставления [3]. В структуре образа имеют место два семантических плана, соотносимые между собой по какому-либо признаку.
Отдельный образ соотносится с некой общей моделью. Ряд таких образов формирует парадигму, которую можно описать с помощью некоторого семантического инварианта [4]. Существуют парадигмы разных уровней (малые; большие; категориальные) [5].
Наше исследование показало, что в структуре образа лирического я стихотворений Высоцкого основание сопоставления выражено личными местоимениями первого лица единственного и множественного числа. Образ сопоставления может быть представлен словом и словосочетанием (например, я — «не-поэт»; я — «не врач, <...> твой верный палач»), развернут в предложение, в строфу и в текст всего стихотворения. Например, в стихотворении «Я не успел (Тоска по романтике)» имеет место парадигма образа я — опоздавший романтик.
я Высоцкого многолико, однако различие заключается лишь в его социальном статусе, например, в профессии (рабочий; шофер; завмагазином; актер; ямщик; певец), социальной принадлежности (преступник; принц крови; царь; рыцарь; люмпен). В большинстве случаев образ сопоставления фиксирует ситуативную роль лирического я (пассажир; попутчик; собеседник; прохожий; наблюдатель). За внешними (в некоторой степени) характеристиками вырисовывается цельный сложный противоречивый образ лирического героя.
Художественный мир стихотворений Высоцкого строится как мир отношений, реализуемых в четырех сферах, органично взаимосвязанных между собой: 1 — люди; 2 — собственная личность; 3 — природа; 4 — религиозные сущности. В центре художественного мира стоит лирическое я, разнообразие его проявлений обусловлено спецификой каждой сферы.
Люди. Данная сфера доминирует в поэтическом мире Высоцкого. Лирическое я реализуется здесь в целом ряде парадигм. Обращает на себя внимание тождественность образа я — масса тому, как эту ситуацию описывает психология [6].
Я включает себя в массу, коллектив, нередко имеет пародийную коннотацию. Выделяем парадигму я — средних масштабов; как все; не гений. В массе у отдельного человека стираются индивидуальные черты, он усредняется. Согласно психологии массы, индивид должен идентифицироваться.
Выделяем следующую парадигму: я — невежда; поэт, бросивший Музу; не умный. В массе человек не образован, от него требуется примитивность ума. Включение в данную парадигму образа поэта, бросившего Музу, обусловлено тем, что творчество поэта — свидетельство отделения индивида от массы. Таким образом, отказ от поэзии — это уступка законам массы.
В лирике Высоцкого выделяется парадигма — очень подвижен; раздражительный; резкий; грубый; остервенелый; мстящий. Здесь преломляется такая черта массы, как варварство, то есть подчинение первичным инстинктам. Его черты: спонтанность поступков, порывистость, дикость нравов. Масса импульсивна, изменчива, возбудима, нередко жестока.
Слабый человек в массе чувствует себя сильным, даже могущественным, что ведет к осуществлению первичных инстинктов. Выделяем парадигму я — способный победить всех; преодолевающий в толпе любые преграды.
Человек массы, находясь вне ее, чувствует себя незавершенным, слабым. Эта черта находит отражение в парадигме я — беззащитный; робкий; трус. В следующей парадигме — я — бдительный; служащий интересам общества; отказывающийся от своих интересов; готовый на жертвоприношения — проявляется способность массы жертвовать личным во имя общего.
Масса подвластна авторитету, преклоняется перед силой. В стихотворениях Высоцкого лирическое я я — воспитанный «в поклоненье ко всесилию контроля»; «робок я перед сильными мира»; разиня, смотрящий на солнце в поисках подобных себе черт), но и как вождь массы. Выделяем парадигму: я — главарь; вожак. В том случае, если в произведении имеется в виду такой тип масс, как, например, войско в период войны, парадигма я — масса имеет положительную коннотацию. Лирическое я, выраженное, в основном, местоимением первого лица множественного числа, реализуется здесь в парадигме я — бойцы на передовой; защитники Москвы; бойцы на китайской границе; равные перед ликом войны.
Особое значение приобретают варианты парадигмы я — опьяненный. В контексте лирики Высоцкого тема пьянства получает противоречивую коннотацию. С одной стороны, это средство, позволяющее уподобиться массе. С другой стороны, опьянение — это способ перехода в бред, сон, смерть. В последнем случае в лирическом я проявляется сущность, реализующаяся в большой парадигме я — не толпая от массы.
Первая ступень отторжения от массы реализуется в следующих парадигмах: я — вам не товарищ; не разделяю ваш устав; я — преступник (заключенный в лагере; боец, нарушивший устав; злой шут, дурак, который хотел поравняться в осанке с великим князем); «гад», бросавший в море «тяжелые рубли».
Вторая ступень иллюстрируется парадигмой я — чудак; ; бродяга, гуляющий по маю; влюбленный; шут; парень, уподобившейся герою из мифа об Ариадне. Обращают на себя внимание образы «влюбленный» и «парень, уподобившийся герою мифа». Влюбленные противостоят массе: чем сильнее человек влюблен, тем большая возникает потребность в ограничении двумя лицами. Аналогия с героем мифа объясняется, вероятно, тем, что создание мифологического героя — шаг, при помощи которого индивид выходит из массовой психологии.
я вполне осознает свою индивидуальность. Эта ступень образует в художественном мире Высоцкого еще одну сферу — собственная личность.
Выделяем первую парадигму: я — одиночка; «как известнейший физик Эйнштейн, относительно все понимал»; поэт; певец; вспоминающий.
В ряде стихотворений Высоцкого в лирическом я выделяются две части, каждая из которых неистовствует одна против другой: «Груз тяжких дум наверх меня тянул, // А крылья плоти вниз влекли...». Это свойство я я — осуждающий себя; тоскующий; смеющийся; самоубийца.
я — жертва; клоун, меняющий личины; негодяй («мохнатый злобный жлоб»; «плоть и кровь моя <...>, дурная кровь моя»; отмывающийся «от дневного свинства»).
В художественном мире лирики Высоцкого преломляется миф о Земле, где она понимается как всеобщий источник жизни, мать всего сущего. Лирическое я здесь осознает себя частью природы, что отражено в следующих парадигмах: я — животное; птица; (конь; некто породы трепанга; рыба; имеющий крылья; шакал; каннибал; собака; паук); я — растение; явление природы (подводный гриб; пень с корнями; капля в море); — орган (мозг; плоть; кровь; сердце; аорта; глотка; губы; жилы; виски; хребет; легкие; голос).
Религиозные сущности. Образ лирического я в данной сфере также строится на синтезе противоречий. Выделяем первую парадигму — — сатана; бес («В меня вселился бес»; «Сгинь, сатана, изыди, хриплый бес!»; «... с ними пил сам Сатана! — // Но добрый, ибо родом из России»). Контекст показывает, что отождествление лирического я с сатаной происходит либо с внешней точки зрения, либо образ несет пародийную коннотацию.
Вторая парадигма — я — язычник «земляные дороги души моей»). Третья — я — христианин-грешник (не суеверный; грешник; кающийся; после смерти представший перед Всевышним; проигравший жизнь и, как всадник, пропыливший по раю, удививший Христа; не продавший душу дьяволу). Четвертая парадигма — я — пародия на Христа (желающий погибнуть в возрасте Христа; умирающий как Спаситель). Образы последних трех парадигм не вступают в противоречия, а образуют своеобразный синтез. Однако можно сказать, что в лирическом я
Таким образом, в лирике В. Высоцкого создается своеобразный мир, в центре которого стоит сложный и противоречивый образ лирического героя.
Примечания
[1] См.: Высоцкий В«Стихотворения»: С. 7–188.
[2] См.: Виноградов В. В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. М., 1963. С. 119–120.
[3] См.: Риторика // Античные мыслители об искусстве. М., 1938. С. 188–189.
[4] См.: Павлович Н. В. Язык образов: Парадигмы образов в рус. поэт. яз. М., 1995. С. 7.
Баевский В. С., Павлова Л. В. Парадигмы космогонических образов книги С. Городецкого «Ярь» // Русская культура и мир. Ниж. Новгород, 1993. С. 206–207.
[6] Массовая психология и анализ человеческого я // «Я» и «ОНО»: Тр. раз. лет: В 2 кн. Тбилиси, 1991. Кн. 1. С. 71–138.