Рисина О. В.: Каламбур в поэзии Высоцкого

КАЛАМБУР В ПОЭЗИИ ВЫСОЦКОГО

В. С. Высоцкий прекрасно владел техникой смешного, и это умение, помимо создания комедийного эффекта, помогало ему передавать в своих произведениях характерные черты русской речи, именно те ее тонкости, которые подчас просто невозможно перевести на другой язык без ущерба для смысла.

К числу стилистических приемов, имеющих давнюю традицию комического эффекта, относится каламбур, или игра слов. Комический эффект при каламбурах может возникать в результате намеренного столкновения прямого — и переносного значения слова, свободного — и фразеологически связанного, специального — и общеязыкового, а также в результате столкновения омонимов и омоформ разных типов либо слов, близких по звучанию, а также совпадающих по звучанию отрезков речи, состоящих более чем из одного слова (например, известный каламбур Д. Минаева: «Область рифм — моя стихия, // И легко пишу стихи я...»). Контактное употребление омонимов в тексте или даже их «наложение», полное «слияние» в одной форме, являясь средством столкновения разных смыслов, реализует также определенные стилистические функции, например, создает подчеркнутую экспрессивность речи.

В поэзии В. С. Высоцкого встречаются, на наш взгляд, различные с точки зрения речемыслительного процесса образования виды каламбуров. Условно назовем их формально-смысловыми и отсылочными.

К числу формально-смысловых относятся те каламбуры, в основу создания которых положена их звуковая или смысловая близость.

1. Каламбуры, основанные на двуплановом понимании омонимов. Например: «Но лучше выпью зелье с отравою, // Я над собою что-нибудь сделаю — // Но свою неправую правую // Я не сменю на правую левую!» /1; 248/ [1]. В контексте стихотворения намеренно сближаются две лексико-семантические позиции слова правый: а — находящийся на стороне, которая противоположна левой; и б — не сделавший ошибки, правильно думающий, говорящий, поступающий. Перед нами слова — полные лексические омонимы, которые в различных контекстах имеют разные значения. Приведем другие случаи употребления Высоцким лексической омонимии: «Вот тебе раз! Иностранный глава — // Прямо глаз в глаз, к голове голова— // Чуть пододвинул ногой табурет — // И оказался с главой тет-на-тет» /1; 314/; «Выходит, всё у нот — как у людей, — // Но парадокс имеется — да вот он:  // Бывает, нота фа звучит сильней, // Чем высокопоставленная нота» /1; 506/. А вот перед нами пример частичной лексической омонимии, когда один из омонимов во всех своих формах (бредни —нелепые, странные мысли, речи) совпадает с формой множественного числа другого слова (бредень — небольшой невод, которым ловят рыбу вдвоем, идя бродом): «Но на происки и бредни // Сети есть у нас и бредни — // Не испортят нам обедни // Злые происки врагов!» /1; 451/.

Следует также отметить примеры каламбурного употребления омоформ — слов, совпадающих по звучанию и написанию, но отличающихся другими своими формами: «Ой, где был я вчера — не найду, хоть убей! // Только помню, что стены — с обоями, // Помню — Клавка была, и подруга при ей, — // Целовался на кухне с обоими» /1; 140/.

В поэзии Высоцкого встречается также каламбурное употребление омофонов — слов, совпадающих в звучащей речи, но различающихся на письме. Например: «Кажный взял себе надел — // Кур завел — и в ем сидел, // Охраняя свой удел не у дел» /1; 147/; «Под видом туристов // Поели-попили в кафе “Гранд-отель”. // Но леший поганил // Своими ногами — // И их попросили оттель» /1; 157/; «Конь падет подо мной — я уже закусил удила! // Я из дела ушел, из такого хорошего дела:  // Из-за синей горы понагнало другие дела» /1; 349/; «Все пороки, грехи и печали, // Равнодушье, согласье и спор — // Пар, который вот только наддали, // Вышибает, как пули, из пор <...> Здесь нет голых — стесняться не надо, // Что кривая рука да нога. // Здесь — подобие райского сада, — // Пропуск тем, кто раздет донага» /1; 279/.

Встречаются и частичные омофоны: «На коне, — толкани — я с коня. // Только не, только ни у меня» /1; 291/; «Вон из рядов мои партнеры выбыли — // У них сбылись гаданья и мечты:  // Все крупные очки они  — // И за собою подожгли мосты» /2; 77/.

«Не стремись прежде времени к душу, // Не равняй с очищеньем мытье, — // Нужно выпороть веником душу, // Нужно смрад из нее» /1; 279/ — в тексте совмещаются полные лексические омонимы (душа — душ) и омофоны (выпороть — выпарить).

В «Песне Попугая» встречается комическое употребление омографов — слов, совпадающих по написанию, но различающихся в произношении благодаря различному ударению: «Турецкий паша нож сломал пополам, // Когда я сказал ему: “Паша, салам!”» /2; 285/.

Например: «В далеком созвездии Тау Кита // Все стало для нас непонятно, — // Сигнал посылаем: “Вы что это там?” — // А нас » /1; 102/. Слово посылать (послать), как известно, имеет несколько значений, в том числе такое: обругать, чтобы не приставал, отвязался.

Еще примеры такого каламбура: «Я больше не намерен  // И лица граждан — так и запиши!»; «И я прошу вас: строго не судите, — // Лишь дайте срок, но срок!» /1; 212/.

В стихотворении «Штрафные батальоны» каламбур принимает трагическое и одновременно ироническое звучание: «И если не поймаешь в грудь свинец — // Медаль на грудь а отвагу» /1; 48/. Поймать в грудь свинец — быстро, мгновенно быть раненым или убитым; поймать медаль — неожиданно получить награду.

В стихотворении «Честь шахматной короны» многозначное слово бить сразу употребляется и в прямом значении — ударяя, причинять боль кому-нибудь, избивать, — и в переносном — ход в игре. Например: «Не мычу не телюсь, весь — как вата. // Надо что-то бить — уже пора! // Чем же бить— страшновато, // Справа в челюсть — вроде рановато, // Неудобно — первая игра» /1; 306/.

В «Песне студентов-археологов» сближаются прямое и переносное значения слова раскопать: а — копая, раскидать; б — найти, разыскать, открыть: «Он все углы облазил — и // В Европе был, и в Азии — // И вскоре свой идеал. // Но идеал связать не мог // В археологии двух строк, — // И Федя его снова закопал» /1; 74/. Комический эффект здесь усиливается также паронимами раскопать — закопать.

Другой пример — из стихотворения «Милицейский протокол»: «Товарищ первый нам сказал, что, мол, уймитесь, // Что — не буяньте, что — разойдитесь. // На “” я сразу ж согласился — // И разошелся, — и расходился» /1; 290/. Слово разойтись имеет здесь прямое и переносное значение.

3. Каламбуры, основанные на столкновении паронимов, то есть слов, близких по звучанию. Например: «А за месяц до вояжа // Инструктаж проходишь даже — // Как там проводить все дни:  // Чтоб поменьше безобразий, // А потусторонних связей // Чтобы — ни-ни-ни!» /1; 89/. Здесь сближаются слова  — не свой, не принадлежащий к данной группе, обществу, семье, и потусторонний — существующий за пределами земной жизни. В «Песне-сказке про джинна»: «Чем в бутылкев Бутырке посидеть!» /1; 133/; в «Серенаде Соловья-разбойника»: «Выходи, я тебе посвищу серенаду! // Кто тебе серенаду еще ?» /2; 249/ (сближены слова  — издать свист, и посвятить — предназначить, отдать).

Приведем другие примеры паронимического употребления слов: «Я к микрофону встал как к образам... // Нет-нет, сегодня точно — к амбразуре» /1; 270/, «Я доставал мосты, рули, колеса, — // Не за глаза красивые — за мзду. // Но понял я: не одолеть колосса, — // Назад — пока машина на ходу!» /1; 339/, «Если б ту черту да отменить — // Я б Америку догнал и перегнал!» /1; 262/.

К каламбурной парономазии можно отнести и использование повторяющихся суффиксов и морфем для создания комического эффекта: «Там за стеной, за стеночкою, // За перегородочкой // Соседушка с соседочк // Баловались водочкой» /1; 386/; «Как-то раз за божий дар // Получил он гонорар— // В Лукоморье перегар — на гектар // Но хватил его удар, — // Чтоб избегнуть божьих кар, // Кот диктует про татар мемуар» /1; 148/; «Вагон опрятненький, // В нем нету потненьк // В нем всё — десятники // И даже сотники» [2].

4. Отдельно следует отметить каламбуры, построенные на сопересечении или взаимоотталкивании «Испытанье мы прошли на мощных центрифугах — // Нас вертела жизнь, таща ко дну» /1; 497/; «Порой копаться в собственной душе // Не успеваем, роясь в антраците» /1; 509/; «Может быть, наложили запрет? // Я на каждом шагу спотыкаюсь:  // Видно, сколько шагов — столько бед, — // Вот узнаю в чем дело — покаюсь» /2; 17/; «Сегодня я особенно хриплю, // Но изменить тональность не рискую, — // Ведь если я душою покривлю — // Он ни за что не выпрямит кривую» /1; 271/; «Углы тупые можно и не огибать, // Ведь после острых — это не углы» /1; 292/; «В минном поле прошлого копаться — // Лучше без ошибок, — потому // Что на минном поле ошибаться // Просто абсолютно ни к чему» /2; 130/; «Жил-был добрый дурачина-простофиля. // Куда только его черти не носили! // Но однажды, как назло, // Повезло — // И в совсем чужое царство занесло» /1; 174/.

Теперь остановимся на совсем другой разновидности каламбуров с точки зрения речемыслительного процесса. Это условно называемые нами отсылочные каламбуры, в основу создания которых положена игра с одним или несколькими фразеологизмами. Подобные фразеологические единицы требуют обращения к некоему прецедентному аналогу. Прецедентные высказывания могут выступать в данном случае в форме фразеосочетаний, цитат, аллюзий, а целью их функционирования с эксплицитно выраженным фразеологизмом является подключение ассоциативно-образной памяти. Читатель или слушатель должен обладать хотя бы минимальным количеством знаний при расшифровке самого механизма возникновения каламбура. В подобных случаях употребление одной фразеологической единицы влечет за собой столкновение (имплицитное или эксплицитное) с другой. Например: «Студентом Федя очень был настроен // Поднять археологию на щит» /1; 73/. Здесь поднять на щит — превознести, восхвалить. Или: «Где-то в дебрях ресторана гражданина Епифана // Сбил с пути и с панталыку несоветский человек» /1; 127/ (сравним с устойчивым сочетанием дебри Амазонки). «Я не предполагал играть с судьбою, // Не собирался спирт в огонь подлить» /1; 338/ (сравним: подлить масло в огонь — обострить неприязненные отношения). «Ой, приходится до дна ее испить — // Чашу с ядом вместо кубка я беру» /1; 262/ (фразеоварианты: испить свою чашу, испить горькую чашу — пережить много страданий). «Нас чуть не с музыкой проводят, как проспимся. // Я рупь заначил, — опохмелимся!» /1; 291/ (провожать с музыкой — здесь отсылка к двум значениям: прямому — устроить торжественные проводы — и переносному —проститься с умершим).

, как правило, являются и фразеологизмы-каламбуры, основанные на сближении свободного номинативного значения и несвободного, фразеологически связанного. Например: «Был в балете, — мужики девок лапают. // Девки — все как на подбор — в белых тапочках» /1; 137/. Фразеологизм быть в белых тапочках может иметь то же значение, что и в гробу я видел (кого-нибудь)тапочки обозначает также и легкие туфли без каблуков — в контексте «балетные тапочки». В стихотворении «Милицейский протокол»: «Я пил из горлышка, с устатку и не евши, // Но — как стекло был, — остекленевший» /1; 290/ — автор сближает фразеологизм быть как стеклышко, то есть быть трезвым, и глагол , контекстуально — сделаться неподвижным, с пустым взглядом — из-за чрезмерного количества спиртного. Еще пример: «Чтобы прекратить его мучения, // Ровно половину тех солдат // Я покрасил синим — шутка гения, — // Утром вижу — синие лежат» /1; 195/. Здесь синий — цвет военной формы и быть (лежать) синим — умереть.

«механизм» отсылки в каламбурах, основанный на преобразовании «старой» фразеологической единицы в «новую», которая создается на основе отчетливой связи с тем, что уже имеется в языке. Например: «Нет меня — я покинул Расею, — // Мои девочки ходят в соплях!» /1; 232/ (сравним: ); «Развяжите полотенцы, // Иноверы, изуверцы! // Нам бермуторно на сердце // И бермутно на душе» /1; 451/ (сравним: муторно на сердце / на душе).

Каламбуры, основанные на буквальном понимании фразеологизма, также предполагают обращение к известному аналогу. В этом случае фразеологически связанное значение заменяется свободным сочетанием слов, хотя отсылка здесь весьма условна. Например: «Черномор Кота продает в мешке — // Слишком много Кот разговаривал» /2; 244/; «Я ж по-ихнему — ни слова, — // Ни в дугу и ни в тую! // Молот мне — так я любого // В своего перекую! // Но ведь я — не агитатор, // Я — потомственный кузнец...» /1; 392/; «В заповеднике (вот в каком — забыл) // Жил да был Козел — роги длинные, — // — не по-волчьи выл — // Блеял песенки всё козлиные // <...> Толку было с него, правда, как с козла молока, // Но вреда, однако, тоже — никакого // <...> Но заметили скромного Козлика // И избрали в козлы отпущения // <...> Берегли Козла как наследника, — // Вышло даже в лесу запрещение // С территории заповедника // » /1; 352/; «Сказали мне: “Сегодня не надейся — // Не стоит уповать на небеса!” // И вот опять дают задержку рейса на Одессу:  // Теперь — обледенела полоса» /1; 478/; «Нож забросьте,  // Из-за пазухи своей // И перебросьте, перекиньте // Вы хоть жердь через ручей» /1; 313/; «Стали речи говорить — // Всё про долголетие, — // Кровь сосать  // Вкусное — на третие» /1; 284/; «Мы плачем — пускай мы мужчины:  // Застрял он в пещере кораллов, — // Как истинный рыцарь пучины, // » /1; 166/.

Таким образом, в поэзии Высоцкого мы встречаемся со следующими приемами создания каламбуров: многозначностью, омонимией, паронимией, а также с использованием фразеологических единиц в несвойственных им значениях.

Основная функция вышеперечисленных каламбуров — «комическое одушевление» поэзии. Сквозь плотную ироническую завесу стихов и песен Высоцкого проглядывает то, что происходило с нами, окружало нас и еще долго (как ни жаль!) будет сопутствовать нам.

Примечания

Высоцкий В. С. — с указанием номера тома и страниц в тексте. Курсив в цитатах наш. — О. Р.

[2] Высоцкий В. С.

Раздел сайта: