Попов В. И.: Педагогический потенциал песенного творчества В. С. Высоцкого (1938 - 1980) и реализация его в процессе воспитания нравственно-гражданской позиции современных школьников
Глава 1. Песенное творчество В. Высоцкого в контексте отечественой культуры второй половины ХХ века

Глава 1. ПЕСЕННОЕ ТВОРЧЕСТВО В. ВЫСОЦКОГО

В КОНТЕКСТЕ ОТЕЧЕСТВЕНОЙ КУЛЬТУРЫ

ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ ХХ ВЕКА

1.1. ИСТОРИОГРАФИЯ И ТЕМАТИЧЕСКАЯ СИСТЕМАТИЗАЦИЯ БИБЛИОГРАФИЧЕСКИХ МАТЕРИАЛОВ О ПОЭТЕ

Литература о В. Высоцком – поэте, актере – необозрима. В искусстве ХХ века не было другой фигуры, которая вызвала бы после десятилетий ее официального тотального запрета, замалчивания такой обвал публикаций. Думается, не только в искусстве, но вообще ни о ком в мире столь много не писали в ХХ столетии. Сегодня только на русском языке счет публикаций о В. Высоцком — публицистических и научных — приближается к нескольким тысячам. К этому надо добавить большое количество публикаций (заметки, статьи, монографии, диссертации) на иностранных языках. Другое дело, каково качество некоторых из этих отечественных и зарубежных печатных свидетельств.

В нашей стране было и есть в столицах и на периферии немало энтузиастов–любителей, собирателей творчества В. Высоцкого, материалов о нем, чьими стараниями спасено от забвения, от уничтожения множество различных материалов, документов: магнитофонные записи, фотографии, газетные публикации в малотиражных изданиях, свидетельства очевидцев и т. д. и т. п. Подчеркнем: собрано и систематизировано еще до тех времен, когда нечто подобное стало выходить из типографий. В нашем распоряжении есть 13 авторитетных библиографических справочников (изданных и самодельных, которые так и не вышли из печати), в которых учтены тысячи(!) публикаций, в том числе и прижизненные, где говорится о В. Высоцком. (См. Приложение.)

Анализ этих и других изданий показывает, что каждые пять лет библиография по В. Высоцкому увеличивается примерно на полторы тысячи публикаций, как публицистического, так и научного плана. Столь велик интерес людей к этому большому художнику современности.

Поэтому не случайно появление по всей стране таких творческих людей – высоцковедов (термин этот к концу 1990-х уже устоялся). Есть они и на Урале: в Екатеринбурге, Асбесте, Дегтярске, Краснотурьинске, Нижнем Тагиле. Один из них – Демин Леонид Афанасьевич, свердловчанин, шахматист, преподаватель, большой любитель и знаток творчества Владимира Высоцкого. Еще в 1987 году он составил весьма исчерпывающий на то время «Библиографический аннотированный указатель–каталог публикаций о В. С. Высоцком за 1961–1986 годы включительно». Не только учел в нем 1280 источников, но разыскал их, разбросанные в разных газетах и журналах Советского Союза, прочел и откомментировал. Это была огромная многомесячная исследовательская работа автора в библиотеках страны.

Несколько слов о качестве некоторых газетно–журнальных публикаций о В. Высоцком, о тенденциях времени, которые в них четко просматриваются.

Еще при жизни В. Высоцкого вышло несколько серьезных публикаций о нем, заслуживающих внимания. (Н. Крымова, М. Борк, И. Рубанова, В. Смехов и др.). В советских газетах, журналах публиковались много раз тексты и ноты песен из «Вертикали», другие его песни. Печатались интервью с артистом в разных городах и республиках Советского Союза во время многочисленных поездок его с Театром на Таганке или с собственными концертами. Рецензии, интервью с ним охотно печатали зарубежные издания.

Но далеко не всем в то время удавалось пробить свою статью о В. Высоцком в советской прессе.

«Он часто пел о войне, о тех, кто струсил, и о тех, кто не вернулся с поля боя… Чаще его тянуло к смешным, язвительным интонациям. Это наблюдается в его водевильных и даже сатирических песнях, высмеивающих невежество, неоправданное самомнение, мещанскую ограниченность или пристрастие к алкогольным парам». /33, 10–11/

Данное высказывание принадлежит Виктору Демину, автору серьезной обзорной статьи, которая была опубликована в болгарской прессе в 1982 году на болгарском языке под весьма двусмысленным и прозрачным заголовком «Поэт опасной зоны». (Выд. нами – В. П.) Обращаем здесь внимание на то, какие фантастические усилия, изворотливость, предприимчивость должен был проявлять в 1970–е и в самом начале 1980-х светский человек — любитель творчества В. Высоцкого, либо сам пишущий, либо заботливо собирающий материалы о нем. Даже авторитетный киновед, кинокритик, имевший уже немало публикаций в советской центральной прессе [1] — должен был суметь переправить свою статью за рубеж, в данном случае в другую славянскую страну, нашим братьям по социалистическому лагерю, где ее перевели на болгарский, сделали свой заголовок – «Поэт опасной зоны» – и напечатали в журнале «Филмовы Новини». Затем собиратели материалов о В. Высоцком вылавливали этот специализированный, малораспространённый в СССР журнал и делали обратный перевод — на русский язык, размножали на пишущих машинках и рассылали в другие города своим адресатам — коллегам по увлечению. Правда и тут КГБ активно вмешивалось в нашу переписку: бывало, что письма–бандероли, как потом выяснялось, не доходили почему–то до адресата.

Надо отдать должное болгарам: они очень много сделали для пропаганды имени В. Высоцкого и его всестороннего творчества: в глухие наши времена напечатали о нем много материалов на болгарском, на русском языке, записали в Болгарии выступление поэта–певца и телеинтервью с ним, выпустили две стереопластинки–гиганта с его песнями, когда у нас в СССР еще ничего этого не было. Вот что писал Георгий Тодоров, который много раз видел В. Высоцкого в спектаклях, встречался с ним и вне театра.

«…В театральном явлении под названием Владимир Высоцкий любопытно и другое – своими перевоплощениями он умел показать, что даже и Станиславский, и Брехт могут «сдружиться», вопреки их концепциям: Станиславский утверждает, что зрителя надо заставить волноваться, а Брехт – что заставить задуматься. Высоцкий делал и то, и другое». (Sic! — В. П.) /106, 47/

Увы, не многим довелось увидеть В. Высоцкого в театральных ролях – слишком был мал зал Театра на Таганке (550 мест) для почти 200–миллионной страны, поэтому стоит привести здесь слова очевидца, того же Г. Тодорова.

«…Я вспоминаю, что когда я видел его исполнение в «Гамлете», то после спектакля я был так истощен, утомлен, словно сам сыграл главную роль. Когда я рассказал об этом моим коллегам, которые видели эту постановку, они подтвердили это странное чувство». . /106, 47/

Анализировать, осмысливать феномен большого русского художника В. Высоцкого первыми фактически стали зарубежные авторы. Это можно объяснить тем, что в Советском Союзе при жизни поэта–певца напечатать что-либо серьезное о Высоцком, как мы уже говорили, было практически невозможно.

Статья театрального критика Н. Крымовой «Я путешествую и возвращаюсь…» (1968) была, пожалуй, самой первой. Она посвящена сразу трем театральным артистам, работавшим с сольными программами на эстраде: Сергею Юрскому, Владимиру Рецептеру и Владимиру Высоцкому. По–видимому, чтоб замаскировать свой интерес к творчеству последнего, чтоб несколько отвлечь, притупить внимание цензоров, автор соединила в статье эти три имени в одну обойму. Вот что писала тогда Н. Крымова о тридцатилетнем В. Высоцком.

«Театр на Таганке сформировал этого актера по своему образу и подобию, в таком виде он и вышел на эстраду — шансонье с Таганки. Особый тип нашего, отечественного шансонье. Можно гордиться, что он наконец-то появился. Появился и сразу же потеснил тех исполнителей эстрадных песен, которые покорно привязаны к своим аккомпаниаторам, чужому тексту и чужой музыке. Новый, живой характер не вошел даже, а ворвался на эстраду, принеся песню, где все слито воедино: текст, музыка, трактовка; песню, которую слушаешь как драматический монолог. В песне так важна музыка, мотив, мелодия, а тут на первом плане — стихи, текст… Песни Высоцкого — при нем. Они в нем рождаются, в нем живут и во многом теряют жизнеспособность вне манеры его исполнения, вне его нервного напора, его дикции, а главное — заражающей энергии мысли и чувства». /58,263–264/

Свой неподдельный профессиональный интерес к творчеству В. Высоцкого, театровед и театральный человек, Н. Крымова проявила в том, что опубликовала в дальнейшем, в глухие для него годы, несколько публицистических и исследовательских материалов – о нем как о поэте и как об актере – которые всегда отличаются наблюдательностью, точностью формулировок, теплотой по отношению к их герою. Н. Крымова – один из наиболее активно пишущих и печатающихся, умных исследователей и пропагандистов творчества В. Высоцкого. Она сделала после его кончины несколько телевизионных и радиопередач о нем, была редактором–составите–лем сборников его сочинений. (См. Библиографию.)

Хотим заострить внимание на очень точном, прозорливом, на наш взгляд, наблюдении Н. Крымовой (сделанном ею еще тогда, в 1968 году, когда певец только–только «вышел в люди» со своими песнями), что они «во многом теряют жизнеспособность вне манеры его исполнения, вне его нервного напора… а главное — заражающей энергии мысли и чувства». Спустя 30 лет это полностью подтвердилось в юбилейных концертах в Москве, посвященных: сначала 60–летию со дня рождения поэта–певца (январь 1998 г.), а потом – 20–летию со дня его смерти (июль 2000 г.). В тех пышных трехчасовых концертах (с дымами и лазерами) вся российская эстрадная попса, кривляясь на сцене, пела песни В. Высоцкого, и в обоих случаях вышло пошлейшее зрелище. /89, 19/ Таким исполнением, непониманием его песен можно только отвратить людей от Высоцкого.

Отдаем должное прозорливости Н. Крымовой и именно поэтому (полностью разделяя точку зрения критика), забегая вперед, настаиваем в нашей работе на том, что песни В. Высоцкого надо слушать и изучать только в авторском исполнении.

В 1986 году (через шесть лет после смерти певца) почти одновременно появились в различных изданиях две статьи профессоров–философов о творчестве В. Высоцкого. Огромный спрос на эту «тему» дал мощный толчок, и «наверху» были вынуждены, по–видимому, дать добро на эти публикации проверенным авторам. В журнале «Вопросы философии» вышла внушительная по размерам статья В. Толстых: «В зеркале творчества. Владимир Высоцкий как явление культуры». /107,112–124/ Вскоре она была полностью перепечатана всесоюзным молодежным журналом «Смена». /108, 24–28/

То был материал на уровне исследования «проблемы В. Высоцкого». А в журнале «Молодой коммунист» вышла статья свердловского философа, профессора Уральского госуниверситета Л. Когана «Мир песни Владимира Высоцкого». /56, 72–70/ Позднее в том же издании Л. Коган продолжил разговор на эту тему. /51, 97–98/ Обе публикации свердловского автора, на наш взгляд, гораздо слабее статьи В. Толстых, которая в свое время сыграла положительную роль в поднятии авторитета В. Высоцкого, в промывании мозгов партийно–правительственной верхушки Советского Союза.

Статья В. Толстых «В зеркале творчества…» вызвала поток писем читателей и, спустя два года, в «Вопросах философии» появилась вторая публикация того же автора: «Возвращаясь к теме Владимира Высоцкого (Диалог с читателями)». Ее смысл таков:

«…Не зная того, читатели в письмах спорят друг с другом, высказывая нередко прямо противоположные, взаимоисключающие суждения и оценки,– писал В. Толстых.– Полярность, резкость несовпадений и истол–кований феномена Высоцкого сама по себе симптоматична… Столкновение мнений и позиций происходит по двум параметрам: во-первых, эстетическому, и связано с различием критериев оценки художественного явления, и, во-вторых, мировоззренческому или гражданскому, затрагивая общую проблему отношения искусства к действительности. Перед нами не тот случай, когда крайности сходятся». /109, 60/

Свердловский же философ, начиная свою статью, не обошелся, как это было принято, без традиционных деклараций советского времени, что «партией была осуществлена большая и плодотворная работа, направленная на последовательное проведение в жизнь ленинских норм партийной и государственной жизни. Все это не могло не сказаться на состоянии общественного сознания…». Ну, и дальше стандартные: «огромные успехи во всех сферах нашей жизни». /51, 72–73, 78/ Статья представляла собой обзор и достаточно поверхностную рецензию на сборник стихов В. Высоцкого «Нерв» (М.: Современник, 1981). А самое главное, в статье были допущены серьезные неточности. Так, автор писал, что В. Высоцкий «обладал поистине редким даром видеть смешное в обыденном. Вспомните его «Зарядку» или популярную песенку об Аэрофлоте «Москва—Одесса». Это слишком поверхностный взгляд, недостойный философа, как нам представляется. «Смешную популярную песенку об Аэрофлоте» В. Высоцкий, выступая перед аудиторией, иногда называл так: «Мне туда не надо». А теперь вдумаемся в текст песни, о чем она?

(…)но надо мне туда, куда не принимают,
И потому откладывают рейс (…)

И вот главная мысль поэта–патриота: «… открыли Лондон, Дели … Париж открыт, но мне туда не надо». Так ведь это же совсем не про то, о чем говорит Л. Коган. Кстати, уже сам факт непонимания даже профессиональным философом содержания, идеи широко известных песен В. Высоцкого достаточно красноречив. Это говорит, что существует проблема: его песенное творчество не столь просто и примитивно, как некоторым кажется, что оно требует глубоких знаний, всестороннего анализа и убедительной для массового слушателя интерпретации.

«Утренняя гимнастика» (а не «Зарядка», как в статье) не всё так просто. Тут если про «смешное» — то сквозь слезы. Если знать, что появилась она в 1968 году, когда мы жили за идеологическим «железным занавесом», изолировавшись от всего мира, тогда сразу становится понятна фраза: «прочь влияние извне»…», которая ни коим боком к физкультурнику на зарядке ну никак не идет. А когда философ писал в 1986 году эту свою статью о В. Высоцком, он уже, конечно, знал, (должен был знать!), что пережитая нами брежневщина, есть не что иное, как застой в обществе, «бег на месте», который В. Высоцкий–художник одним из первых заметил и «воспел»:

(…)Не страшны дурные вести — (из-за рубежа! — В. П.),
Мы в ответ(!) — бежим на месте,–
В выигрыше даже начинающий.
Красота — среди бегущих
Первых нет и отстающих,
Бег на месте(!) обще-прими–ря–ю–щий!

И если вспомнить давний политический лозунг в СССР: «Догнать и перегнать!» (Соединенные Штаты), то уж совсем станет понятно, бежали ли мы, а если бежали, то в какую сторону. Вот о чём эта песня В. Высоцкого.

В пику свердловскому профессору–философу, не сумевшему отойти от штампов советского социолога, приведем пример короткого, но очень точного, на наш взгляд, анализа некоторых песен В. Высоцкого, сделанного еще при жизни поэта зарубежным автором. Весьма ценная, на наш взгляд, публикация.

«Песни Высоцкого слушают миллионы людей. И ведь каждая его песня несет второй смысл, подтекст. Те, кто его не понимают, все равно чувствуют что-то неладное, они чувствуют, что это о них и «за них». А уж для тех, кто понимают в песне всё, песня эта — листовка, брошенная в душу. Песенные сгустки крови Высоцкого помогают жить, но они еще могут помочь и умереть мужественно, не по-слюнтяйски, а закусив губы и не отворотив очи(…). Владимир Высоцкий поет слегка зашифрованные песни о серости, о подлости, о тоске, о ненайденной свободе, которая неизвестно где. «Хороша песня «Чужая колея»: «Из этой колеи не выбраться…», «Оттого, что я сам ее углубил, я у задних надежду сгубил…». Но все-таки есть люди в этой колее, что ищут себе новый путь, — об этом намекает певец. А в песне «Горизонт» опять одиночка ищет свободу. Он мчится на горизонт, но люди в черном переходят ему дорогу, стреляют в скаты его машины; так трудно домчаться до горизонта, где, говорят, есть какая-то свобода… Сильная, литая, мотающая нервы на кулак, с каторжным надрывом песня «Все не так, ребята…». «Да,–стонет голос,—все не так, как надо…», «Здесь рай для нищих и шутов,— хрипит голос,— а в конце дороги плаха с топорами…». /78, 15/

«Глубинный смысл песен Высоцкого обычно гораздо значительнее, чем их сюжет»,— писала Маргарита Шнеерсон в журнале «Посев» в 1987 году, /119/ разъясняя смысл некоторых «спортивных», «военных» его песен, рассказывая про приемы «обезвреживания» советской критикой «идеологически чуждых писателей и поэтов», про способы «нейтрализации духовного наследия крамольных писателей» в Советском Союзе, в том числе примененные и к В. Высоцкому.

Его песни имели оглушительный успех у самых разных слушателей в нашей стране (и за рубежом) — от школьников, студентов, до академиков, партийных боссов и уголовников.

То, что партийные чиновники и советские идеологии от культуры не приняли официально творчество В. Высоцкого и чинили ему всевозможные препятствия – это, в конце концов, объяснимо. Мы же хотим обратить внимание еще на один удивительный феномен, связанный с ним: воинствующее неприятие, отторжение песенного творчества В. Высоцкого профессионалами от музыки и от поэзии. И не только его песен, но авторской песни в целом и в частностях. Тому свидетельство – зафиксированные печатные и устные высказывания этих людей.

Уже одно из самых ранних и, добавим, удачных сочинений В. Высоцкого – «Песня о друге» («Если друг оказался вдруг...»)– «Вертикаль», где она звучит в авторском исполнении, стала широко известной, популярной в народе. Почему? Видимо, однозначного ответа тут нет. Но разве не воспевается в ней тот самый (столь нужный нам пример для подражания) положительный герой, который спасает друга от смерти? О котором говорится такими общеупотребительными, понятными, ненапыщенными словами:

Если ж он не скулил, не ныл,
Пусть он хмур был и зол, но шел,
А когда ты упал со скал,
Он стонал, но держал;
Если шел он с тобой как в бой,
На вершине стоял — хмельной,
Значит, как на себя самого
Положись на него! (1966)

Или другая песня из той же «Вертикали» — чуточку патетическая, романтическая, но наступательная, манящая, метафорически зовущая к вершинам:

(...) Как вечным огнем, сверкает днем
Вершина изумрудным льдом,
Которую ты так и не покорил.

Но вот тут-то и проявился тот самый, сформулированный выше удивительный феномен. «Песню о друге» напрочь не приняли некоторые — вовсе не худшие представители советского искусства: композиторы В. П. Соловьев–Седой, Д. Б. Кабалевский, поэт Е. М. Винокуров. Похоже, 1968 год оказался злополучным в жизни В. Высоцкого: целенаправленная травля в центральных и провинциальных газетах, несправедливые оценки... Вот, например, что писал в газете известный композитор–песенник В. П. Соловьев–Седой.

«... Сегодня мы видим, как поток самодеятельных песен захватывает довольно широкие слои молодежи... И, право же, не было бы ничего страшного в том, что кто-то сочиняет незамысловатые вирши и не то поет, не то декламирует их, если бы многие наши ребята не считали это рифмоплетство эталоном поэтического мастерства, хриплый простуженный голос — вершиной вокального искусства, а монотонное треньканье на двух гитарных струнах — образцом современного вокального стиля... Что же касается поклонников Высоцкого, то мне показалось, что, судя по всему, они плохо представляют себе, о чем идет речь. Я симпатизирую Высоцкому как актеру, но ведь, как говорится, симпатии к человеку не в состоянии отменить «приговор истории над его делом». (Выд. нами – В. П.). Я возражал и возражаю самым решительным образом против массовой пропаганды самоделок...». /97/

Прозрения, прозорливости многим профессионалам явно не хватило. Видимо, некая ревнивая клановость, глухота к новому все же существуют среди художников. А может, просто элементарная человеческая зависть к сумасшедшему успеху, удаче коллеги? Прошло 30 лет «и приговор истории» показал, что уважаемый Василий Павлович был жестоко не прав по отношению к В. Высоцкому.

–м году, сразу после смерти В. Высоцкого, слова Ролана Быкова, выдающегося режиссера, артиста, педагога, общественного деятеля, оказавшегося более чутким и справедливым в оценке поэта–певца.

«... Я думаю, что Владимир Высоцкий — это один из крупнейших наших поэтов. Особый поэт. Один из последних романтиков. Поэт-патриот, лирический герой которого уважает людей, склоняется перед понятиями «женщина», «Родина», «честь». Поэт-рыцарь... Творчество Высоцкого — целый срез общественный, самый широкий общест–венный пласт представлен в его песнях, балладах, его стихах. Я думаю, что со временем песни Владимира Высоцкого могут стать кратким энциклопедическим словарем времени, в котором еще ничье творчество полнее не выражало его сатирически, романтически, как угодно. Я думаю, что в школах очень скоро будут изучать такого поэта...». (Выд. нами — В. П.). /54, 144–145/

Время «в школах изучать этого поэта» — наступило.

А теперь по интересующей нас проблеме процитируем высказывания Д. Б. Кабалевского — советского композитора, педагога, общественного деятеля. В журнале «Советская музыка» (1969.–№3), а позднее и в книге Д. Б. Кабалевского «Прекрасное пробуждает доброе» (М., 1973. –С. 226–227, 230) были напечатаны вот такие его рассуждения по поводу «массового музыкального воспитания».

«(...) Но от безвкусицы, пошлости и халтуры не так уж далеко и до прямой безнравственности. Недавно (...) зашла речь о песне В. Высоцкого «Друг», получившей распространение через радио среди молодежи и даже (? – В. П.) среди ребят. Причины популярности этой песни просты: мелодия сверхэлементарна, тема — будто бы о дружбе(?!– В. П.). А о дружбе всегда и всем хочется петь. А о чем она на самом деле? Если парень в горах «оступился и в крик, значит, рядом с тобой чужой», и тут же вывод: «Ты его не брани — гони». Что это за философия?! Ну, оступился, ну, закричал, допустим, даже испугался — так его сразу назвать чужим и гнать?! Мы привыкли думать, что друзья познаются именно в беде, в трудную минуту. Впрочем, Высоцкий тоже так думает, но только по отношению к самому себе. И поэтому дальше поет так: «А когда ты упал со скал, он стонал, но держал... значит, как на себя самого,— положись на него». Вот это, значит, друг! Вот ведь как Высоцкий понимает дружбу... Какая безнравственная позиция... (Это ж надо так примитивно рассуждать академику от музыки!—В. П.).

(...) Песня — это не просто мелодия со словами, а мировоззрение... (...) Есть вообще явления в нашей музыкально-творческой жизни, в музыкальном быту, в которых следовало бы серьезно разобраться. Взять хотя бы какую-то странную, окутанную туманом таинственности проблему так называемых «бардов» и «менестрелей»... А разобраться серьезно в этом явлении все-таки надо, прежде всего потому, что многое в нем явно способствует воспитанию в молодежи дурных эстетических вкусов, а нередко (как в той же песне Высоцкого, о которой я говорил) несет в себе и дурное этическое начало... Зачем такие песни поются по радио? Я не знаю, что ответить на этот вопрос. А в самом деле, зачем?...» /42, 226–227, 230/

Просим прощения за столь длинные цитаты, но, думается, они здесь – информативно – крайне необходимы: прошло только 30 лет, а они уже воспринимаются как курьез, хотя в свое время немало крови попортили поэту–певцу. Приведенное здесь высказывание Дмитрия Борисовича все же не считаем искренним. Это не что иное, как политическая конъюнктура. Вряд ли этот педагог с мировым именем и большой художник, каковым его считают — автор изумительной мелодии детской песни «Наш край» («То березка, то рябина…»), с которой выросло несколько поколений советских ребят, и грандиозного «Реквиема» памяти погибших в Великую Отечественную войну — мог так примитивно понимать и толковать «Песню о друге» В. Высоцкого.

Песни к фильму «Вертикаль» появились у В. Высоцкого (и текст, и музыка, и исполнение) не в тиши кабинета, с роялем под руками, а прямо там, в горах, где действующие альпинисты со всем своим громоздким и тяжелым снаряжением уходили высоко в горы, и не все возвращались назад: там с гор сходили снежные лавины, а люди гибли под камнепадом, и съемочная группа, в том числе и В. Высоцкий, помогала спускать вниз погибших людей. Вот как об этом рассказывал сам поэт–певец.

«…Мне кажется, что мы просто даже весь фильм снимали под эти песни… приехали мы в горы… а тут случилось такое: потерпела бедствие группа альпинистов — они шли на штурм пика «Вольная Испания»… В общем, там одного убило и двоих ранило. Мы были рядом, помогали им спускаться по морене этим ребятам...» [2].

Вот в какой обстановке сочинялись В. Высоцким песни к «Вертикали». Вот же о чем «Песня о друге». «Вертикали» и исполненных В. Высоцким песен, стали популярными в народе. Назовем их здесь, потому что они заслуживают внимания и учителей, и школьников: «Песня о друге» («Если друг оказался вдруг...»), «Скалолазка» («Я спросил тебя: «Зачем идете в гору вы?..»), «Здесь вам не равнина, здесь климат иной…», «Военная песня» («Мерцал закат, как сталь клинка…»), «Прощание с горами» («В суету городов и в потоки машин...»).

В свете сказанного, «трактовка» академиком Д. Кабалевским (и другими недоброжелателями В. Высоцкого) «Песни о друге» представляется предельно тенденциозной. В пику этим музыкантам–ортодоксам приведем квалифицированное мнение об этой же песне Л. Лавлинского – хорошего, крепкого поэта, литературного критика с внимательным и точным взглядом, редактора всесоюзного журнала «Литературное обозрение» в 1970—80-е годы.

«Владимир Высоцкий никогда не декларировал своей доброты: ее просто излучают многие строки его стихотворений. А для проверки искренности доброго человека автор предлагает простое решение: завлечь его на крутые альпинистские тропы («Песня о друге»). Порядочность, верность, бескорыстие и другие прекрасные понятия проходят в лирике Высоцкого жесткие испытания: лишь выдержав экзамен на мужество, они становятся достойными уважения. Дорого и другое — не принимая малодушия, поэт считает излишним метать против него громы и молнии. Просто от него отворачивается:

Если парень в горах не ах,
если сразу раскис и вниз,
шаг ступил на ледник, и сник,
оступился — и в крик.
Значит, рядом с тобой чужой.
Ты его не брани — гони.
Вверх таких не берут, и тут
про таких не поют.

Нравственный максимализм соединен тут с удивительной душевной мягкостью. Высшая мера наказания, установленная поэтом для труса: «про таких не поют»(Выд. нами – В. П.). Он и не пел. Пел про тех, «кто стонал, но держал» . /66, 53/

Увы, именно за вышеприведенный куплет Д. Б. Кабалевский обрушился со своей критикой на Высоцкого. Но нам представляется, что тут поэт поэта судит более проницательно и профессионально.

при жизни В. Высоцкого напечатаны его стихи. В 1979 году в США на русском языке издательство «Ардис» выпустило литературный альманах русских авторов «МетрОполь». В том коллективном сборнике три десятка страниц было отдано В. Высоцкому, и поэт еще успел незадолго до смерти увидеть девятнадцать своих стихотворений напечатанными в книге. А как он желал этого — быть напечатанным!

Этот «Метрополь» вызвал гневную подвижку в плотных рядах нерядовых членов Союза писателей, а Ф. Кузнецов, первый секретарь правления Московской писательской организации СП РСФСР (так он выписал свой титул), мгновенно разродился двумя архипублицистическими статьями: «Конфуз с «Метрополем» и «О чем шум?» которые, конечно, немедленно были напечатаны, потому что в них была густая анафема тому альманаху, его составителям и его авторам.

«Метрополь» — «в действительности сборник тенденциозно подобранных материалов…», «здесь нет эстетических открытий, нет серьезных художественных завоеваний…» «здесь в обилии представлены литературная безвкусица и беспомощность, серятина и пошлость…», «крайне низкий литературный и нравственный уровень этого сборника», «натужные разговоры о душе…», «безнравственная пачкотня…», «взгляд через замочную скважину или отверстие ватерклозета…». /62, 214, 215, 216/

Такая вот стандартно–зубодробительная обойма определений была в тех двух статьях Ф. Кузнецова, по сути официальных печатных доносах, чреватых в те времена по своим последствиям весьма серьезными оргвыводами. Чем вызвал «Метрополь» такой гнев чиновников из СП? Ф. Кузнецов пишет: «Будто уголовникам разрешили без контроля администрации выпустить (выд. нами — В. П.) свой литературный орган». /62, 224/ Вот, оказывается, в чем дело: как посмели без контроля администрации, то бишь, без цензуры — выпустить и «Доктора Живаго», и литературный сборник «Тарусские страницы», и «Метрополь»?

На фоне всего вышесказанного и выше процитированного «из Ф. Кузнецова» весьма анекдотично, прекурьезно звучит патетическое восклицание оного в статье: «Как же можно после этого говорить о «зажиме», «цензуре», «запрещении»? В 1991 году, уже во времена перестроечные, нью-йоркский «Метрополь» был издан в Москве. Вот какие свои песни-стихи отобрал сам прижизненной публикацией. Значит он сам высоко их оценивал и считал достойными опубликования. Вот они. /76, 155–178/

1. «Мой первый срок я выдержать не смог…»

2. «В тот вечер я не пил, не пел…»

3. «Что же ты зараза, бровь себе подбрила?..»

4. «Где твои семнадцать лет?..»

5. «Если я богат, как царь морской…»

6. «На границе с Турцией или Пакистаном…»

7. «Опасаясь контрразведки, избегая жизни светской…»

8. «Удар! Удар! Еще удар! Опять удар! И вот…»

9. «В королевстве, где все тихо и складно…»

10. «В заповедных и дремучих, страшных Муромских лесах…»

11. «Гололед на Земле, гололед…»

12. «Лукоморья больше нет…»

13. «А люди все роптали и роптали…»

14. «Еще ни холодов, ни льдин, Земля тепла, красна калина…»

15. «Рвусь из сил — и из всех сухожилий…»

16. «Протопи ты мне баньку по-белому…»

17. «Чтоб не было следов — повсюду подмели…»

18. «Он был хирургом, даже нейро-…»

19. «Ой, Вань смотри, какие клоуны!..»

Задача литературно–партийного функционера Ф. Кузнецова, выразителя официально–официозного мнения, была предельно проста и однозначна — заклеймить. Потому у него не нашлось добрых слов в адрес напечатанных в «Метрополе» таких признанных шедевров песенного творчества В. Высоцкого, как «Горизонт», «Гололед», «Банька по-белому», «Диалог у телевизора», «Охота на волков». По–Кузнецову – это всё «отходы писательского ремесла» и «стилизованное под «блатной» фольклор»?! Это и есть «эстетизация уголовщины, вульгарной, «блатной» лексики»?! Прошло 30 лет и эти песни В. Высоцкого специалисты назвали шедеврами.

Серию «анти–высоцких» выступлений в прессе, спустя три года, продолжил в «Литературной газете» в статье «От великого до смешного...» /64/ прославившийся на этом поприще С. Куняев, дважды перепечатавший ее потом в своих книжках (как и Ф. Кузнецов) публицистических и критических статей [3]. По–видимому, оба посчитали свои пасквили достойными, чтоб увековечить их и в книгах.

Несмотря на всесоюзную отповедь С. Куняеву в разных газетах и журналах, в возмущенных письмах читателей, критик не остановился на этом и напечатал еще одну, столь же «справедливую» по отношению к В. Высоцкому статью: «Что тебе поют?», /65, 171–182/ закрепив таким образом за собой сомнительную славу гонителя поэта–певца. Не остановившись и перед подлейшими инсинуациями по поводу будто бы затоптанной поклонниками В. Высоцкого на Ваганьковском кладбище могилы некоего «майора Петрова», никогда не существовавшей.

Сейчас, по прошествии двух десятилетий, стало ясно, что две последовавшие одна за другой «анти–высоцкие» тенденциозные публикации С. Куняева были целенаправленной акцией государства, правящей партии против В. Высоцкого, против его поклонников, против авторской (читай, бесцензурной) песни. Именно в те годы – в 1982–83–м, после очередного «идеологического» Пленума ЦК КПСС – начались снова гонения на всевозможные интеллектуальные клубы в домах и дворцах культуры — на любителей фантастики, авторской песни и др. Зато «поэт и критик» С. Куняев, видимо, в благодарность за всесоюзную «анти–Высоцкую» акцию, где не побоялся вызвать огонь на себя, вскоре был назначен главным редактором журнала «Наш современник».

В ответ на публикацию в ЛГ автор данного исследования направил в газету тогда же письмо–возражение, в котором, в частности, писал:

«Песни Высоцкого Куняев саркастически называет «эпохальными записями». Но неожиданно для себя он попал в точку: эти песни действительно отразили нашу эпоху, наше время. Наш оппонент не в ладу с логикой и последовательностью мысли: то он говорит, что Высоцкий «уловил веяние моды», а то — он «создавал моду, на которую работал». Все не так. Высоцкий оказался настолько сильным, талантливым, самобытным, полифоничным художником, что сам создал моду на себя! Удастся ли это сделать С. Куняеву? Сомневаюсь. Далее. «По-фельетонному броских и грубых текстов». Точно сказано! Браво Высоцкому! Или, по–Куняеву, фельетоны — вон из употребления? Высоцкого по праву можно назвать создателем нового жанра — «музыкального фельетона», «музыкальной басни». Или, по–Куняеву, у нас уже нет работы фельетонистам и баснописцам?». /88, 37/

И был получен вот такой ответ из редакции «Литературной газеты». Он заслуживает того, чтобы воспроизвести его полностью.

При ответе ссылайтесь на наш №50225, 30 августа 1982 года.

Уважаемый товарищ Попов!

Да, мы согласны, песни В. Высоцкого — явление талантливое, непростое. Кстати, не отрицает этого и автор статьи. Но, по его мнению, творчество поэта неоднозначно. В чем эта неоднозначность — С. Куняев и хочет разобраться. Он с уважением пишет о замечательных песнях В. Высоцкого о войне, о товариществе, он пытался отделить в его творчестве зерна от плевел, пытается разобраться, в чем сильные и слабые его стороны. Статья С. Куняева написана в рамках дискуссии, и об этом не следует забывать.

В выступлении В. Толстых («ЛГ», №24), опубликованном вслед за статьей С. Куняева, мнение последнего во многом оспаривается. В. Толстых не соглашается с С. Куняевым, доказывая, что творчество В. Высоцкого — явление народное, что песни его — образцы настоящего искреннего искусства. Советуем обратить внимание на эту статью.

Далее в «ЛГ» были опубликованы два читательских письма, в которых также высказываются разные суждения о творчестве В. Высоцкого. Все это в порядке вещей и вполне соответствует самому жанру нашего разговора — полемике. Кстати, ее предмет гораздо шире, чем вам это, к сожалению, представляется.

Всего доброго!

С. Селиванова, зав. отделом литературоведения

«Литературной газеты» . /88, 39/

Ответ из «Литературной газеты» представляет собой ксерокопию, в которую на машинке впечатаны №, дата и обращение – кому направляется ответ из редакции. Самое забавное, что абсолютно идентичные ответы, без каких–либо вариаций получили тогда еще несколько свердловчан, любители и собиратели творчества В. Высоцкого, на свои письма в редакцию. И таких возмущенных несправедливостью читателей ЛГ по всему Советскому Союзу были, наверное, тысячи, поскольку в «Литературке» вынуждены были поставить на поток такие вот лукавые, не по существу, ответы на письма читателей, разгневанных публикацией С. Куняева.

К процессу шельмования покойного В. Высоцкого примкнули в 1985 году и провинциальные авторы: литературовед из Краснодара В. Канашкин, /45, 111–238/ ростовчанин Г. Сухорученко. /103, 54/ Тут сразу вспоминаются слова из песни Юрия Визбора «Памяти Владимира Высоцкого»:

(...)А впрочем бесконечны наветы и враньё,
И те, кому не выдал Бог таланта,
Лишь этим утверждают присутствие своё.
Пытаясь обкусать ступни гигантам. /19, 97/

Разные аспекты творчества В. Высоцкого начали осмысливать в тоненьком журнальчике–ежемесячнике «Вагант» – научно-информационном бюллетене–альманахе Государственного культурного центра–музея Владимира Семеновича Высоцкого (ГКЦМ). Первый номер вышел 6 декабря 1989 года, издается и сейчас. К настоящему времени вышло почти полтораста номеров «Ваганта», в которых немало интересных публикаций.

Одной из первых появилась на свет убедительно аргументированная брошюра в подписной научно–популярной серии «Этика»: Бестужев–Лада И. В. Открывая Высоцкого. – М.: Знание, 1988.– 64 с.– Тир. 92192 экз. Затем вышла такая же брошюра в подписной научно–популярной серии «Литература»: Зайцев В. Н. Черты эпохи в песне поэта (Жорж Брассенс и Владимир Высоцкий). – М.: Знание, 1990.–64 с.–Тир. 57869 экз. (Странные тиражи у «Знания»!) Обе они ценны тем, что авторы анализируют, растолковывают содержание целого круга песен В. Высоцкого, обращая внимание читателя на некоторые моменты, отнюдь не лежащие на поверхности. Обе эти книжки принесут несомненную пользу любому учителю, который будет рассказывать детям о его творчестве.

С 1997 г. ГКЦМ начал издавать тематический ежегодник под названием «Мир Высоцкого. Исследования и материалы». Это серьезное издание, посвященное поэту в частности и бардовской (авторской) песне в целом. В настоящее время уже вышли:

Выпуск I, 1997. – 536 с. – Тир. 500 экз.

Выпуск II, 1998. – 672 с. – Тир. 1000 экз.

Выпуск III, в двух книгах, 1999. – 608 с. – 610 с. – Тир. 700 экз.

Выпуск IV, 2000. –714 с. – Тир. 1500 экз.

Выпуск V, 2001. – 720 с. – Тир. 700 экз.

В этих ежегодниках печатаются (в изложении или фрагментах) материалы тематических конференций (тезисы, доклады), посвященных В. Высоцкому и авторской песне, разной тематики исследования творчества поэта, рецензии, обзоры. Надо сказать, что инициатором, первопроходцем в деле становления высоцковедения (термин этот к концу 1990-х уже устоялся) в России был город Воронеж, Воронежский университет. Именно там состоялась первая всероссийская научная конференция: «Поэзия и правда Владимира Высоцкого. К 50-летию со дня рождения». Проводили ее в условиях настороженности, «с оглядкой на вчерашних хулителей Высоцкого», в условиях почти детективных, с элементами маскировки, с ожиданием всяческих неприятностей. Хотя было это в феврале 1988 года, и уже шла так называемая «перестройка». И названа–то она была нейтрально: «Филологическими чтениями». Потом был издан сборник материалов этой конференции — первая ласточка среди подобных.

Раздел «наши авторы» в сборниках «Мир Высоцкого» называет фамилии профессоров Московского университета Н. А. Богомолова, С. И. Кормилова, В. А. Зайцева, других вузов, которые много лет специализируются на авторской песне, на творчестве В. Высоцкого, а их студенты пишут курсовые и дипломные работы на эти темы.

Творчество В. Высоцкого в статьях, книгах анализируют в подавляющем большинстве филологи, литературоведы, социологи, культурологи – по своим направлениям; есть несколько книг киноведов и театроведов, отечественных и зарубежных на русском языке. Об авторской песне и о В. Высоцком писали исследователи: Ю. А. Андреев, Л. П. Беленький, С. Бирюкова, Н. А. Крымова, Ст. Рассадин, Б. Савченко, В. И. Толстых, Л. Томенчук, Л. Шилов и многие другие.

Если обратиться к архивным документам или к черновикам, вариантам тех или иных песен, стихов В. Высоцкого, уже опубликованным в некоторых его собраниях сочинений, то возникает образ требовательного к слову, требовательного к себе художника–труженика, «работоголика». Застольная его работа над словом, рифмой, стиховая техника, словарь поэта проанализированы в целом ряде работ филологов, литературоведов: И. В. Бестужева–Лады, Л. П. Быкова, М. В. Вороновой, В. Н. Зайцева, Ю. Карякина, А. В. Кулагина, Л. И. Лавлинского, В. И. Новикова, Н. М. Рудник, Абрама Терца (Андрей Синявский) и других.

Биографические, мемуарные моменты отражены у: Л. Абрамовой, В. Акимова, М. Влади, Л. Георгиева, С. Говорухина, А. Демидовой, В. Золотухина, М. Козакова, И. Кохановского, П. Леонидова, Л. Мончинского, В. Перевозчикова, Ф. Раззакова, В. Смехова, П. Солдатенкова, В. Туманова, А. Утевского, В. Чубукова, М. Шемякина…

В выпуске II «Мира Высоцкого» появился раздел «Диссертации».

(В других выпусках альманаха (до 2001 года) этого раздела нет.) Здесь же опубликованы фрагменты трех кандидатских диссертаций. Вот их названия.

Евтюгина А. А. Прецедентные тексты в поэзии В. Высоцкого / К проблеме идиостиля. – Екатеринбург: Уральский госуниверситет, 1995 г.

Каманкина М. В. Самодеятельная авторская песня 50–70-х годов/К проблеме тематики и эволюции жанра.– М.: ВНИИ искусствознания, 1989.

Блинов Ю. Н. Приемы контраста и противоречия в идиостиле В. Высоцкого. – М.: Российский университет дружбы народов, 1994.

Первый фрагмент назван: «Читайте простонародные сказки»./39, 244–257/ А. Евтюгиной прослеживаются самые разные «источники прецедентных текстов» в песнях Высоцкого от мифов Древней Греции, русского фольклора, русской классической литературы и искусства, русского городского и цыганского романса до языка советской идеологии, рекламы, популярных теле–, радиопередач и проч.

«Доминанты поэтики экзистенциализма у В. Высоцкого». /15, 267–277/ Автор вполне справедливо пишет, что В. Высоцкий был одним из немногих независимых художников России, что его творчество – подчеркнуто открытый протест против истинного лица отечественного тоталитаризма, нежелание подчиниться его аморальным законам, разрушающим личность противоречиями мысли и поступка. Центром художественной системы поэта, сосредоточением ее многогранных изобразительных направлений, по мнению исследователя, является именно свободоодержимая, (выд. нами – В. П.) нравственная личность человека, остающегося самим собой в самых сложных ситуациях, утверждающего себя через преодоление жизненных преград и трудностей. Воздействие художественной системы В. Высоцкого на мысли и чувства современников было прямо противоположно воздействию государственной идеологической ортодоксии — оно не отталкивало, а притягивало в свою орбиту. Это был мир подлинной чувствующей и думающей России 60—70-х годов. Трудно не согласиться здесь с автором.

Особенный интерес вначале вызвала у нас диссертация М. В. Каманкиной на соискание ученой степени кандидата искусствоведения, тема которой сформулирована так: «Самодеятельная авторская песня 50—70-х годов /К проблеме типологии и эволюции жанра». Опубликованный в альманахе фрагмент озаглавлен — «Владимир Высоцкий и авторская песня: родство и различия». /44,258–266/ Автор имеет консерваторское образование, что и вызвало наш повышенный интерес к публикации, потому что, увы, почти не встречаются музыканты среди серьезных исследователей авторской песни, песен В. Высоцкого. Хотя, как нам представляется, проблема эта давно назрела. Заметим сразу, с сожалением, по прочтении фрагментов диссертации М. В. Каманкиной, что в рассуждениях автора не виден музыкант–исследователь. Воспроизводится общеизвестное.

«Открытая социальная критика всегда являлась сильной стороной» авторской песни». (с. 259).

«С самодеятельной песней боролись, ругали, и запрещали ее…» (с. 260).

«Высоцкий был одним из первых, кто отошел от оптимизма шестидесятых…», «в его творчестве драматический накал, трагическая окраска…» (с. 261).

«Высоцкий музыкальную сторону своих песен считает лишь ритмическим сопровождением стихов…» (с. 263).

«Для Высоцкого и Кима роль лицедея — главное в их песенном творчестве…» (с. 265).

«Большинство своих песен он поет от лица своих персонажей — шоферов, спортсменов, солдат, рабочих, моряков, летчиков, алкоголиков и т. д.…» (с. 265).

«Авторская песня стоит в одном ряду с такими явлениями как творчество американских и английских фолксингеров, французских шансонье…» (с. 266).

Все это не более, как общие и общеизвестные места. Мы считаем, исследователь авторской песни и песен В. Высоцкого, имеющий высшее музыкальное

Освоив внушительный пласт литературы о В. Высоцком, мы не нашли, к сожалению, глубоких, серьезных рассуждений, исследований музыковедов, композиторов. Хотя высказывались об этом, как нам известно, М. Л. Таривердиев, А. Г. Шнитке, А. Градский. А осмыслить столь значительное явление русской культуры, как авторская песня, песенное творчество В. Высоцкого с точки зрения музыкантов–профессионалов крайне необходимо. Проблем тут немало.

Нужен анализ мелодики и авторского гитарного акком–панемента — с магнитофонных лент нотам многие бардовские песни. Песни В. Высоцкого и других бардов надо слушать и анализировать так же, как фольклорные песни, записанные на магнитофон у какой–нибудь древней деревенской старушки, ибо несовершенство нотной записи никогда не даст адекватной картины спетого автором. Во всяком случае таких исследований нам обнаружить не удалось.

Известный музыковед–философ Г. Д. Гачев, рассуждая на тему «музыка как своеобразная философия мира и человека», выстраивает такой ряд имен выдающихся музыкантов–мыслителей: Александр Скрябин, Сергей Прокофьев, Дмитрий Шостакович, Святослав Рихтер и... Владимир Высоцкий. /28, 200/ На первый взгляд – неожиданно, но у автора весьма доказательно.

Внимательный просмотр за последние двенадцать лет (1990—2001) Летописей авторефератов диссертаций, а также именных указателей в них, показал, что научных работ на русском языке, посвященных этому большому художнику, все еще недостаточно, буквально единицы. И появились они в нашей стране в течение последних 5—6 лет. А в философских науках, в музыковедении их просто нет. Удалось обнаружить пока (в дополнение к трем названным выше) еще две работы на соискание ученой степени кандидата педагогических наук.

Автореферат: Глинчиков В. С. Феномен авторской песни в школьном изучении/ А. Галич, В. Высоцкий, А. Башлачев (спец. 13.00.02). Самарский гос. пед. ун-т. – Самара, 1997. – 18 с. /30/

Тезисы: Дедковская Е. Г. Авторская песня в нравственно-эстетическом воспитании учащихся. – Минск, БГУ, 1998. Мозырский госпединститут «Личность и музыка» (Материалы научно–практической конференции 1—3 октября 1998, Минск: БГУ, 1998). /32/

/120, 125–126/ Кальниченко З. К., Елькина Н. Ю. Авторская песня на школьном уроке музыки. /43, 62/ Исследователи Е. Г. Дедковская, В. О. Юхнович, З. К. Кальниченко, Н. Ю. Елькина справедливо единодушны в том, что авторская песня должна вполне полноправно войти в учебный процесс общеобразовательных школ в качестве средства нравственно-эстетического воспитания, заменив собою безнадежно устаревший (и певческий, и иллюстративный) музыкальный материал, предлагаемый и сегодня все еще существующими школьными программами. Желательно бы только максимально ускорить этот процесс.

Исследователь из Самарского госуниверситета — В. С. Глинчиков в своей кандидатской диссертации «Феномен авторской песни в школьном изучении (А. Галич, В. Высоцкий, А. Башлачев)» рекомендует изучать твор–чество вышеназванных только в XI классе. Галичу он уделяет один урок (?!), а «учитывая значительность личности В. Высоцкого и его песенного, поэтического и актерского творчества, мы считаем необходимым посвятить ему два (?! — В. П.) занятия», — пишет автор. /30, 14–15/ Считаем, что это весьма спорные рекомендации.

Первая встреча школьников с авторской песней и ее представителями на уроках только в XI классе — это слишком поздно. К тому времени они с «помощью» радио, ТВ, компьютеров, звукозаписей уже настолько засорят свой слух и музыкальную память низкокачественными сочинениями и кичем, их музыкальные вкусы, избирательность без нашего вмешательства уже настолько будут сформированы, что никакой учитель не сможет несколькими беседами о выдающейся личности в этой области внушить тинэйджерам «что такое хорошо и что такое плохо» в музыкально–песенном искусстве. Встречи школьников с умными, нестандартными песнями В. Высоцкого и других «бардов» должны происходить неоднократно и циклически на разных образовательных уровнях. Как показала практика, лучше, чтоб это были параллели 8–9-х, 10–11-х классов. В соответствии с психолого–педагогическими возрастными доминантами подростков этих двух групп.

Темы «Педагогический потенциал песенного творчества Владимира Высоцкого» ни прямо, ни косвенно, по нашим сведениям, никто не касался. Таких работ нам обнаружить не удалось. Можно, пожалуй, говорить даже о некой «патентной чистоте» данной темы. В. Высоцкий несомненно заслу–живает такого — с педагогическим уклоном — исследования. Этот большой художник внес огромный вклад в отечественную культуру, в развитие «диссидентской» (т. е. независимой, самостоятельной) мысли в СССР, а художественные вершины своей страны культурный, воспитанный, развитой человек знать обязан.

«Мир Высоцкого». В вып. III, т. 1, впервые появился целый раздел, названный «Высоцкий и школа». Наконец–то, появились публикации, заслуживающие внимания школьных учителей.

Алешин А. Н. Он нужен им не меньше, чем нам/ Нужен ли Высоцкий в общеобразовательной школе? /5, 423–426/

Коркина Е. В. Уроки литературы/ Из опыта школьного учителя литературы: Высоцкий на уроке. /56, 427–442/

Макарова Б. А. В контексте школьной программы. Из опыта преподавания литературы в старших классах /О Высоцком — ученикам 9-х, 10-х, 11-х классов. /72,443–460/

Дубов С. Е. Из дипломной работы/ Изучаем авторскую песню и песни Высоцкого в 5-х, 8-х, 11-х классах школы. /37, 461–470/

–либо анкеты с тем, чтобы определить уровень их знания творчества В. Высоцкого, его биографии, значит ломиться в открытую дверь: к великому сожалению, сегодняшние дети его практически не знают. Неоднократно убедился в этом и автор данной диссертации. Далее мы приводим результаты нашего анкетного исследования.

Публикация учителя литературы Е. В. Коркиной «Уроки литературы» представляется очень полезной для любого школьного учителя, который намерен выйти к ученикам с темой «Владимир Высоцкий». Тут есть ценная информация к размышлению. Автор с исторических позиций рассуждает о его творчестве, вполне убедительно выходя на сравнения с другими русскими поэтами, писателями XIX—XX столетий. В заключение автор публикации предлагает свой план трех уроков по творчеству В. Высоцкого, рекомендует и блок песен для прослушивания, правда, не определяя классов, которым адресованы эти уроки. Но, по нашему мнению, школьный учитель вполне может взять за основу эти планы для работы, скажем, с учениками 9–10-х классов.

Безусловно полезен для учителей материал Б. А. Макаровой, преподавателя литературы средней школы (г. Москва), который уже прямо адресован ею 9, 10, 11-м классам. Автор пишет:

«Школьная программа по литературе предусматривает знакомство с именем Высоцкого как поэта только в выпускном классе, при изучении темы «Авторская песня». Однако даже и для этого в учебных пособиях отсутствуют литературоведческие и биографические источники. Поэтому прежде всего следовало отобрать материал, который можно было бы использовать на уроках литературы и во внеклассной работе. Нами была составлена программа, включающая в урок литературные и драматические записи. Так на уроках литературы в девятом—одиннадцатом классах зазвучал голос Высоцкого». /72, 444/

Можно только возразить автору насчет «отсутствия литературоведческих и биографических источников» по В. Высоцкому: именно эта литература именно по этому художнику — огромна. При желании, её вполне можно разыскать в серьезных библиотеках. А уж москвичи вполне могут воспользоваться целевым – неисчерпаемым – фондом Государственного культурного центра–музея В. С. Высоцкого (ГКЦМ) в Москве.

должны встретиться с его творчеством по крайней мере четырежды – на разном возрастном уровне (в 8–9-х, 10–11-х классах), т. е. мы предлагаем принцип концентричности изучения материала.

«Разрабатывая методику проведения таких уроков, — пишет Макарова, — мы учитывали как познавательную, так и эмоциональную сторону воздействия лирики Высоцкого на читателя и слушателя. А ее высокий (выд. нами – В. П.) позволил коснуться многих важных для нашего времени моральных и этических проблем». /72, 445/

Автор предлагает проводить серьезную не только классную, но и внеклассную работу детей с текстами В. Высоцкого. С чем трудно не согласиться. Итак, резюме: учитель, рассказывающий детям в школе о В. Высоцком, должен усвоить для себя материалы Е. В. Коркиной, Б. А. Макаровой, С. Е. Дубова.

или иные их песни. Например: «Хрестоматия по литературе для средней школы, 10—11 классы», рекомендует школьникам и учителям к изучению короткую заметку об А. Галиче и его стихи–песни: «Ошибка» («Мы похоронены где–то под Нарвой...»), «Спрашивайте, мальчики!» («Спрашивает мальчик — почему?..»), «Я выбираю свободу» («Сердце мое заштопано...»), «Когда я вернусь...». А у В. Высоцкого предлагаются: «Песня о друге» («Если друг оказался вдруг...»), «Корабли постоят и ложатся на курс...», «Песня о Земле» («Кто сказал: «Всё сгорело дотла...»), «Я не люблю...» . /4, 388–391, 397–400/ Думается, что только эти две фамилии и названные песни — явно недостаточно представительно и исчерпывающе для столь объемной, многообразной, многозначной темы, как авторская песня.

К слову, в выпуске 1-м «Мира Высоцкого» помещена обзорная статья Татьяны Субботиной «Сборники школьных сочинений различных издательств — о Высоцком». /100, 445–449/ Вывод автора: все эти издания под названиями — «135 сочинений для школьников, абитуриентов» (1996), «Ответы на билеты по литературе» (1996), «110 сочинений по литературе» (1996), или названные претенциозно — «250 «золотых сочинений» (1996), «Я в мире человек» (1994), есть не что иное, как недобросовестные творения самых разных авторов и издательств, откровенно спекулирующих на открывшемся интересе и массовом спросе на литературу по «темам»: «авторская песня», «Владимир Высоцкий». В образцах сочинений, тут представленных, масса банальностей и пошлостей в текстах, фактических неточностей, неправильных цитат из песен и т. д., и т. п. Все эти конъюнктурные сборники скорее дают незнание и авторской песни, и творчества В. Высоцкого, вряд ли чтение подобных образцов сформирует правильное отношение к поэту и к его творчеству.

«Авторская песня. Книга для ученика и учителя». /1/ Здесь достаточно объемные аналити–ческие главы, посвященные Б. Окуджаве, В. Высоцкому, А. Галичу, М. Анчарову, А. Городницкому, Ю. Визбору, Н. Матвеевой, Ю. Киму. А также раздел «В помощь ученику и учителю». В каждую главу вмонтирован внушительный блок песен — полные тексты и в отрывках. Это методическое пособие, сделанное известным литературоведом В. Новиковым, знатоком авторской песни вообще, и песенного творчества В. Высоцкого в частности, необходимо иметь настольной книгой каждому учителю, который в той или иной степени ведет с детьми и взрослыми разговор об авторской песне. Это действительно хороший учебник и для учителя, и для ученика, заслуживающий многократного переиздания массовым тиражом.

В качестве еще одного библиографического источника непременно следует указать на выпущенную в конце 1980-х – нач. 90-х годов на советской фирме «Мелодия» серию из 21 винилового диска «На концертах Владимира Высоцкого». Здесь на каждом конверте помещены фотографии поэта–певца, а также печатные материалы известных авторов о нем. Тексты эти, фотографии с конверта любой учитель вполне может использовать в своих беседах с учениками о его творчестве. Вот авторы, там помещённые:

В. Абдулов, И. Шевцов – диск № 1 В. Смехов – диск № 11

Б. Окуджава № 2 В. Аксёнов № 12

Ю. Ким № 3 Ю. Карякин № 13

A. Градский № 5 А. Тарковский № 15

Н. Эйдельман № 6 Б. Ахмадулина № 16

М. Рощин № 7 Н. Герасимов, геолог № 17

Д. Кастрель № 8 В. Туманов № 18

А. Межиров № 10

На последних дисках (№20 и 2l) текстов о В. Высоцком нет.

Итак, библиография газетно–журнальных материалов о В. Высоцком –воспоминания, мемуары, события, хроника – бесконечна. И появляются всё новые и новые публикации. Но, несмотря на то, что наука «высоцковедение» – композитора – певца – артиста, еще немало. В том числе и в области «применения» его в педагогике. Серьезные исследователи тут еще только приступают к нему.

1.2. АВТОРСКАЯ ПЕСНЯ И МЕСТО В НЕЙ В. ВЫСОЦКОГО

Для обозначения, в общем–то, одного и того же явления давно уже существуют параллельно два термина: «самодеятельная» и «авторская» песня. В научных спорах некоторые предпочитают первый, а другие – второй термин, так или иначе объясняя и тот и другой, некоторые видят синонимичность этих двух терминов. /95, 429–449/ Автору этих строк более предпочтительным представляется термин «авторская», ибо для дефиниции т. е. чего-то очень существенного, необычного, нестандартного, раннее неизвестного) термин «самодеятельная» песня звучит, с точки зрения эстетической, на наш взгляд, двусмысленно и уничижительно.

«Авторская песня пишется думающими людьми для думающих людей», – говорил Б. Окуджава. [4] А вот трактовка этого жанра В. Высоцким.

«Авторская песня– особая песня. Это прежде всего стихи, донесенные певцы, но никто не споет их так, как автор. (Sic! – выд. нами –В. П.). Да и песни эти — не для эстрады». /20/

Для него не было в песнях ничего запретного, ничего эстетически невозможного. Он брал «низкое» и эстетически его осваивал, переплетая бытовое с общезначимым. «Я песни свои беру из жизни»,— говорил В. Высоцкий. В них – подлинность чувств, точность зримых деталей, психологическая оправданность поступков. Всего этого поэт добивался, постигая души своих героев как артист в роли, влезая, по его словам, в шкуру каждого своего героя. Он умел слушать людей, об этом говорили многие его друзья, был очень наблюдателен и точен в деталях. Потому и всё воплощенное в песне было жизненно правдиво, психологически убедительно. Его герои не приукрашены или трафаретно благополучны — это живые люди, со всеми своими недостатками и достоинствами.

современных авторов. В политико–идеологической системе Советского Союза всё народное образование (школьное, среднее специальное, высшее) было четко и жестко идеологически регламентировано и ориентировано на вполне определенные – социалистические, коммунистические – ценности. Произведения иного плана не допускались. За этим пристально следила государственная цензура. Круг исторических личностей и авторов художественных произведений, «работающих» на заданную идеологическую концепцию, т. е. изучаемых в школьных предметных программах, был всегда в нашей стране идейно выверен, выстроен, и кто не вписывался в эти весьма жесткие требования идеологических, философских концепций, оставался за рамками педагогики, вне ее интересов. Новые имена, новые сочинения пробивались в программы по литературе, по музыке, ассимилировались в них с трудом.

Замена отживших литературных, музыкальных произведений в школьных программах происходит очень медленно: на протяжении десяти–летий какие–то никак не уходят, а другие никак не могут пробиться в школьные классы. Например, произведения Александра Вампилова, Василия Шукшина, Юрия Трифонова, Василя Быкова, Виктора Астафьева, Владими–ра Высоцкого и многих других для изучения не существовали десятилетия.

В авторской песне эти темы также присутствуют. Но круг тем российских бардов вообще, и В. Высоцкого в частности, содержание и образы их песен, их общественная позиция не укладывались в прокрустово ложе коммунистической идеологии. Потому и существовала проблема включения авторской песни, песен Высоцкого в школьный педагогический процесс. К сожалению, проблема эта существует до сих пор, хотя эстетическая ценность его творчества доказана временем и научными исследованиями.

В. Высоцкий начал свое песенное творчество с так называемых блатных песен, которых он немало напел в разных компаниях в самом начале своей «бардовской» карьеры. Рассуждая сегодня о так называемых дворовых или блатных – ранних его песнях, мы, кажется, несколько всё усложняем. Забываем, что их автором был юноша, которому было чуть больше двадцати, талантливый студент театрального института, участник студенческих капустников, упражнявшийся в создании юмористических, подражательных сочинений. Видимо, было желание самоутвердиться в глазах друзей–приятелей, стремление к популярности – пусть скандальной и ценой не очень дорогой, но во всяком случае популярности немедленной. Некий анархический, нигилистический налет в озорных, дворовых песнях – пожалуй, просто юношеская бравада и дань времени.

Есть и иные точки зрения на блатные песни В. Высоцкого, но поскольку их не стоит использовать в педагогическом процессе, мы оставляем их в стороне. И учителю, ведущему беседу со школьниками о его песенном творчестве, не стоит заострять внимание на блатных его песнях. Помните у него: «А любил я петь песни вздорные…». В более зрелом возрасте эти «вздорные» песни В. Высоцкий называл своими «старыми», своими «прежними» песнями. А со сцены он их вообще никогда не пел.

«портфеле» В. Высоцкого немалого количества так называемых блатных песен позволяет говорить о некой маргинальности его песенного искусства. По сути своей он был на «границе» блатной, уголовной «фени» и – высокой эстетики. Но от таких песен, какие он сочинял на самом первоначальном этапе, он очень скоро перешел к песням другого характера – проблемным, нравственно–гражданским, патриотическим. Проявил при этом универсальность подхода, необъятность тематики и стилей в песнях, в которых – нестандартные, маргинальные, «пограничные» ситуации. «Хоть немного еще постою–у–у, на краю–у–у…»,– пел он в одной из самых трагических своих песен – «Кони привередливые». Уголовно–люмпенская тематика, всяческий экстрим, критика государственной Системы поэтом–сатириком, откровенный романтизм, символика образов – всё это можно найти в песнях, балладах В. Высоцкого. Но вопрос этот требует специального исследования, что не является сейчас нашей задачей. Хотя в оправдание поэта еще скажем, что во многих своих произведениях – и поэтических, и прозаических – он немало внимания уделил так называемому «маленькому человеку», что давно и прочно укоренилось в традициях русской (российской) классической литературы, в сочинениях: Карамзина, Пушкина, Гоголя, Салтыкова–Щедрина, Тургенева, Л. Толстого, Достоевского, Чехова, Горького, Шукшина, Вампилова…

«дворовый» певец–гитарист, а продолжился как поэт–патриот, поэт–гражданин. Эволюция Высоцкого–поэта – и очень стремительная – налицо: от песен «дворовых», блатных к песням граждан–ственным, остросоциальным. Сменилась, и довольно быстро, направлен–ность его поэзии, объект ее стал более достойным. Эти качественные изме–нения можно увидеть и на примере его отношения к лучшей половине человечества – к женщине: вначале — вульгарное, уличное, «панельное» (начало 1960-х) — ко всем этим веркам, катеринам, наводчицам и рыжим шалавам; позднее – трепетное, любовное, бережное. Безусловно, произошло это, в том числе, не без влияния француженки Марины Влади, его жены, не без влияния их взаимного облагораживающего чувства. Несколько своих стихов–песен он прямо посвятил ей: «Двенадцать лет тобой и Господом храним», – писал он в стихотворении, ей посвященном.

Гражданственность, правдивость, проблемность, злободневность, актуальность – вот сущность, направленность его песенного репертуара.

– борьба против политического вранья, спекуляции, демагогии: «Жил-был добрый дурачина-простофиля…», «Вот и кончился процесс, не слыхать овацию…», «Банька по-белому», «Песня микрофона», «Песня о хунвейбинах»…

Протест против трескучей болтовни: «Товарищи ученые», «Люди середины»…

Против командного самодовольства, чванства, снобизма, высокомерия, тщеславия: «Как я пел «Охоту на волков»…

Против трусости и страха: … «Охота на волков», «Охота с вертолетов или Где вы, волки?», «Была пора — я рвался в первый ряд…»

Против ограниченности и душевной лени: «Что за дом притих, погружен во мрак…»

«Жил-был один чудак…», «В желтой жаркой Африке…»

Против прямолинейного морализаторства и против несправедливости: «А люди всё роптали и роптали», «Поездка в город», «Попутчик»…

Протест против «ура–патриотизма»: «Перед выездом в загранку…», «Опасаясь контрразведки, избегая жизни светской…»

Борьба с карьеризмом, безответственностью: «Козел отпущения», «Понятье «кресло» — интересно…»

С воинствующим хамством: «Мой сосед объездил весь Союз…», «Мест не хватит, уж больно вы ло…», «Песня автозавистника», «Антисеми–ты», «Мне в ресторане вечером вчера…»

С клеветой и сплетнями: «Невидимка», «Сколько слухов наши уши поражает…», «Нет меня, я покинул Расею…»

С пошлостью и малодушием: «Мы все живем как будто, но…», «Штормит весь вечер, и пока заплаты пенные латают…»

«Два письма», «Диалог у телевизора», «Здравствуй, «Юность»! Это я…»

Против лицемерия и ханжества: «Когда я Об стену разбил лицо и члены…»

Против пьянства: «Милицейский протокол», «В этом доме большом раньше пьянка была…», «Ну о чем с тобою говорить?..»

Борьба за утверждение активной жизненной позиции человека, борьба за гуманизм: «Колея», «Горизонт», «Песня о канатоходце», «Я не люблю!», «МАЗ-500», «Черное золото»…

И отдельным, мощным блоком в его творчестве стоят неповторимые песни военной тематики, художественно–эстетические качества (достоинства) которых уже доказали, что они всегда будут актуализированы в сфере патриотического воспитания всё новых и новых поколений граждан страны: «Мы вращаем Землю», «Он не вернулся из боя», «Аисты», «Сыновья уходят в бой», «На братских могилах», «Спасите наши души!», «Штрафные батальоны»…

однозначны по содержанию, и любые попытки их систематизации не будут исчерпывающе точны.

Певец всегда сопровождал свои выступления (артист никогда не называл их — концертами) рассказом о своей работе, о Театре на Таганке, где он проработал 16 лет, до своей преждевременной кончины. Каждую песню он предварял несколькими словами о ней.

«Я буду петь сериями: военные, студенческие, спортивные, песни про альпинистов из кинофильма «Вертикаль»; песни–сказки, шуточные, фантастические: будет серия песен автодорожных...» [5].

Отсюда можно видеть, что В. Высоцкий тоже делал попытки как-то систематизировать свои песни. Это его высказывание в какой-то мере оправдывает и нашу вышеприведённую систематизацию.

Ведущий мотив В. Высоцкого — человек в неблагоприятных, драматических или трагических ситуациях. Он обладал удивительно острым ощущением времени. Многие факты окружающей жизни становились у него песнями, которые можно смело назвать музыкально-публицистическими репортажами, песенными памфлетами. Часто он работал в жанре песенного фельетона, мгновенно откликаясь на мировые события. Репортажность, злободневность — свойства политической песни. Причем, когда речь идет о В. Высоцком, надо ставить знак равенства между словами «политический» и «патриотический». Он был настоящим патриотом, с болью сердца говорил вслух о любых недостатках, не боясь «вызвать огонь на себя». О патриотизме В. Высоцкого, красноречиво говорит такой факт из его биографии. Среди многочисленных слухов и сплетен вокруг него как–то пошли разговоры, что он покинул Советский Союз в качестве диссидента (за рубеж он выезжал неоднократно, но совсем в ином качестве). Ответ на эти домыслы немедленно прозвучал в одной из его ядовитых песен:

…)Я смеюсь, умираю от смеха:
Как поверили этому бреду?
Не волнуйтесь — я не уехал!
И не надейтесь — я не уеду! (1970)

— «точно к амбразуре») со своей семиструнной гитарой. В его пении было мощное мужское начало, были напор, мысль: тут не задремлешь в кресле, умиротворенный, расслабленный. Исполняя свои песни, он всегда хотел видеть глаза своих слушателей и просил включить свет в зале.

Лучшими своими песнями В. Высоцкий воспитывал нас, помогал нам. В декабре 1983 года «Известия» и «Красная звезда» одновременно донесли до читателя интересную информацию: чемпион мира по шахматам Гарри Каспаров сказал корреспонденту, что играя в Лондоне с Виктором Корчным еще в претендентских матчах, он перед игрой слушал музыкальные записи и чаще других — Владимира Высоцкого [6]. И наши советские воины в Афганистане «крутили» песни Высоцкого: «…это старший лейтенант, секретарь партийной организации подразделения, свой магнитофон притащил»,– писала газета [7]. В ответственный или даже в смертельно опасный момент жизни человека ему для поддержки нужны были песни В. Высоцкого.

Когда слушаешь записи его выступлений перед слушателями (не смонтированные, а сделанные в той или иной аудитории), то обращаешь внимание на определенную последовательность, выстроенность песен, с чередованием серьезных и шуточных, замечаешь полное отсутствие в концертах так называемых песен блатных. Когда в записках, присланных на сцену, его просили исполнить ту или иную песню, он, как правило, говорил: «…что задумал, то и отработаю». Экспромтов на сцене В. Высоцкий не любил и очень тщательно готовился к встречам со слушателями. Об этом он сам говорил в той единственной телевизионной записи на Центральном телевидении, сделанной за полгода до его кончины (которая, к слову, вышла в эфир через семь лет после его смерти). Он умел заставить задуматься своего слушателя, заставить сопереживать ему — певцу; умел и встряхнуть, и развлечь аудиторию, приведя в конце своего выступления, скажем, к оптимистичному, зовущему мажорному финалу песни «Прощание с горами», как было не раз:

Лучше гор могут быть только горы,
На которых никто не бывал!

«Я не люблю», или драматичные, трагические «Братские могилы», «Кони привередливые»... Было и по–другому, когда В. Высоцкий заканчивал свое выступление вроде бы внешне жизнерадостной, смешной, веселой песней «Диалог у телевизора» или «Песенкой про Козла отпущения»...

Но песни эти не столь просты, не столь забавны по своему содержанию, как может показаться при первом прослушивании. Они многоплановы, многослойны. В. Высоцкий, как автор стихов–песен, как артист–солист на сцене, умело учитывал психологию восприятия слушателя. Замечено, что хорошо запоминается начало и конец произведения (почти любого), и в меньшей степени – середина. Слушатели, расходясь из зала, размышляют о хорошо запомнившихся, всегда остающихся в памяти именно последних –выводы – в последних, заключительных строках. Вот несколько примеров.

…Не стоит подходить к чужим столам
И отзываться, если окликают.

(«Мне в ресторане вечером вчера…»)

…Пророков нет в отечестве своём,

(«Я из дела ушел…»)

Стремимся вдаль проникнуть мы,
Но даже светлые умы
Всё размещают между строк, -

(«Мы все живём как будто, но…»)

…Сколь верёвочка ни вейся,
А совьёшься ты в петлю.

(«Как во смутной волости…»)

…Ваня,
Мы с тобой в Париже
Нужны как в бане пассатижи.

(«Ах, милый Ваня, я гуляю по Парижу…»)

Или вот как заканчивается, написанная более 30 лет назад, актуальная и сегодня песня В. Высоцкого «В палате наркоманов» (« Не писать мне повестей, романов…»)

Кто-то гонит кубы себе в руку,
Кто-то ест даже крепкий вольфрам…
Добровольно принявшие муку, -
Эта песня написана вам!

Тут следует повториться: каждая исполненная баллада, песня сама по себе была у В. Высоцкого – поэта, певца – драматургически выстроена: в ней, как в пьесе, есть экспозиция, действие, кульминация, развязка, заключение и подана она как пьеса, как мини–спектакль. Это наводит на мысль: если б не столь ранняя смерть поэта, он стал бы хорошим сценаристом, режиссёром. Кстати, многие его друзья, коллеги рассказывали, что В. Высоцкий, как художник, в своем развитии двигался в конце жизни именно в этом направлении.

Наличие в творчестве В. Высоцкого «песенных басен» или «басенных песен», сатирических песен, достойных уст скоморохов, говорит о его безусловной близости к народу. Он не «придворный» поэт, вслушайтесь в его тексты: «Козел отпущения», «Про мангустов» и др. Басня — весьма демократичный жанр, баснописец – поэт народный, для народа, а басня – нередко оппозиция властям, правителям. Политическая злободневность басни, отражение в ней быта и нравов народа, подчеркивание народной мудрости и непобедимости в любых самых критических положениях; красочность языка, народная лексика и поэтика — некоторая ее грубоватость; использование в песенной поэзии В. Высоцкого просторечных, разговорных словечек, и даже жаргона – всё это невооруженным глазом видно в его песенных баснях, в его ироничных, сатирических песнях, что подчеркивает его безусловную народность, близость его народу.

темы животрепещущие, актуальные для любого времени. Поэт поет о жизни и смерти, любви-не-любви, об отношениях мужчины и женщины, о детстве, окружающем нас быте... Освещает темы: человек и общество, человек и власть, свобода и несвобода и т. д., и т. п. В его стихах–песнях эмоционально насыщенная атмосфера раздумий автора над окружающей жизнью.

1.3. О ЗЛОБОДНЕВНОСТИ И АКТУАЛЬНОСТИ

ПЕСЕН В. ВЫСОЦКОГО

Сегодня известно и учтено 408 песен В. Высоцкого, написанных и спетых им, записанных на магнитофонах. Эта точная цифра была обнародована Никитой Высоцким, сыном поэта и директором ГКЦМ В. С. Высоцкого, 25 января 1999 года в передаче на ОРТ. Тогда состоялась всероссийская телевизионная премьера новонайденной, ранее неизвестной магнитофонной записи песни «Зарыты в нашу память на века…», — справочный), приведено 866 песен и стихов поэта, не считая прозаических его произведений, писем. (Еще несколько десятков спетых им чужих текстов в этом собрании не воспроизведены.)

Попробуем определить в песенном наследии В. Высоцкого «вечное и преходящее»: что у него актуально сегодня для нас? О. П. Табаков рассказывал:

«Вот, скажем, я уезжаю работать за границу. Беру с собой томик Гоголя, томик Булгакова, томик Пушкина, Пастернака, Ахматовой — обычно шесть-семь книг. Кроме того, несколько кассет Высоцкого –это всё то, что помогает мне регенерировать и тело, и душу…». /99, 39–40/

«Тема», посвященной 60–летию Владимира Высоцкого (ОРТ, январь 1998 г.), говорил так:

«Зачем нам нужны были песни Высоцкого? Эти песни нужны были людям, которые работают в неземных условиях. Я не имею в виду космонавтов. Я имею в виду подводников, летчиков, моряков, геологов, альпинистов, потому что когда легко — тогда можно любые песни петь. А вот когда трудно — тогда нужны песни Высоцкого. (Бурные аплодисменты в телевизионной аудитории. – В. П.).…Кассета с его песнями побывала с нами в космосе.…На каждом этапе стране нужны разные песни. Я не знаю когда, но когда Россия будет подниматься опять, чтобы стать гордой страной, и мы сможем им, нужны опять песни Высоцкого». (Бурные аплодисменты! — В. П.) [8].

Эти два свидетельства весьма показательны. Чтоб регенерировать человеку тело и душу — нужны песни В. Высоцкого. Чтоб поднять целую страну с колен — снова нужен В. Высоцкий. Его песенное творчество будет современно до тех пор, пока будут существовать проблемы общества, о которых он кричал, хрипел, задыхаясь.

Актуальный, значит важный, существенный для настоящего времени, проявляющийся в действительности. Антоним этому — злободневность, т. е. злоба дня, газетность, скажем так. Злободневные песни, т. е. своевременные песни, часто остаются в том времени, в котором были написаны, и далеко не всегда становятся актуальными. Актуальность, т. е. современность того или иного литературного произведения, той или иной песни проверяется временем. Потому что злоба дня со временем уходит, возникают в жизни другие не менее животрепещущие для современников ситуации, проблемы.

известные всей стране.

Так, «ушли из употребления» по своему содержанию его музыкальные фельетоны, написанные на злобу дня, по случаю. Например, забавная песенная дилогия «Честь шахматной короны» — про игру с чемпионом мира американцем Робертом Фишером; «Жертва телевиденья» («Есть телевизор — подайте трибуну…»), «Товарищи ученые, доценты с кандидатами…»

Современны ли, актуальны ли сегодня для нашей страны едкие политические памфлеты, фельетоны на международные темы, сочиненные и спетые В. Высоцким 35—30 лет назад? Скажем, тот же его «китайский цикл»: «Есть на Земле предостаточно рас…» (1965), «…»(1966), «Мао Цзедун — большой шалун…»(1967). Бывшие 30 лет назад очень злободневными, вызывавшими хохот у слушателей, они сегодня просто забавны, но не остры, и даже потеряли интерес для широкой аудитории. Недавно мы обнаружили, что сегодняшние 20-летние даже не знают, кто такие «хунвейбины», не знают, что значит «дацзыбао», «воспетые» бардом, и кто такой Ли Сын–Ман [9], чье имя прозвучало в одной из песен В. Высоцкого.

Видимо, не стоит этому удивляться и огорчаться — жизнь идет вперед, появляются в мировой истории новые лица, а деятели политические переходят в разряд анекдотических. Хотя какую гражданскую смелость надо было иметь поэту, чтобы по горячим следам политических событий откликнуться на деяния властей ядовитым песенным памфлетом: «Жил был добрый дурачина-простофиля» (1968), который «издавал указы про изобилье» и в конце концов однажды «проснулся на сеновале, в чем родили».

«Мы бдительны — мы тайн не разболтаем…» (1978). Ну разве не пощечина публичная тут:

/…/Хотя волнуюсь — в голове вопросы:
Как негры там? — а тут детей купай, —

Ясир здоров ли? каковы прогнозы?
Как с Картером? на месте ли Китай?
«Какие ордена еще бывают?» —
Послал письмо в программу «Время» я.

Мои детишки просто обожают, —
Когда вручают — плачет вся семья.

«Ой, Вань, смотри, какие клоуны!» — восклицает с восхищением небезызвестная советская Зина из бессмертной, актуальнейшей песни Высоцкого «Диалог у телевизора» (1973), глядя на телевизионный экран. Разве мало сегодня мелькает политических клоунов–временщиков на наших телеэкранах?! А перед экранами, заполненными американскими третьесортными боевиками и сериалами–жвачками, мало ли сидит в нашей стране таких вот Вань и Зин, кои лениво и безмысленно обмениваются оскорбительно–равнодушными репликами, вроде:

—А чем болтать — взяла бы, Зин,
В антракт сгоняла в магазин…
—А ты придешь домой, Иван,
— на диван,
Иль, вон, кричишь, когда не пьян…
Ты что, Иван?

Песенному творчеству В. Высоцкого свойственно обостренное чувство социальности, остроты социально–политических оценок. Но не в этом эстетическая и этическая ценность созданного им. Хотя в свое время политические песни В. Высоцкого сыграли свою положительную роль в развенчивании политических фигур и за рубежом, и в нашей стране, они открывали нам глаза на те несуразности, благоглупости, что происходили в нашей жизни.

На нашу власть — то плачу я, то ржу:
— по носу даст вам!
Доверьте мне — я поруковожу
Запутавшимся нашим государством.

Так остро–саркастически спел В. Высоцкий в 1978 году в песне «Прохода нет от этих начитанных болванов…». – каждый невежда или денежный мешок и сегодня готов с легкостью необыкновенной «поруководить запутавшимся нашим государством».

Марина Влади, много раз видевшая В. Высоцкого на сцене, говорила, что у него был напор, шарм, на сцене он становился гигантом, всегда держал публику свою в напряжении. И в спектаклях, и исполняя свои песни на встречах со слушателями. То было страстное исполнение и мощное влияние на публику сначала на уровне чувственном, эмоциональном, а затем и интеллектуальном, когда человек начинал думать, разбираться: о чем же прокричал ему, прорычал, прохрипел, сжигая себя, исполнитель? Это всегда была личность на сцене.

При жизни и сразу после смерти он был интересен как поэт–бунтарь. Бунт вызывал серьезное беспокойство у партийных догматиков, и по–своему беспокоил обывателей. Не зря же одна из песен у В. Высоцкого называется — «Песня беспокойства» (1967) или по–другому – «Парус» («А у дельфина взрезано брюхо винтом…»). Другое стихотворение (которое не успело стать песней) так же носит символическое название: «Набат»

Вот в набат забили:
Или праздник, или —
Надвигается, как встарь,
чума!
Заглушая лиру,

Может быть, сошел звонарь
с ума!
Следом за тем погребальным набатом
Страх овладеет сестрою и братом,

под ногами чумы,
Путь уступая гробам и солдатам (…)
Бей же, звонарь, разбудили полусонных,
Предупреди беззаботных влюбленных,

Лишь мертвецам и еще нерожденным!

Этим звонарем–пророком в советском обществе был В. Высоцкий. Снова и снова звучит тревога в его стихах. Об этом же – «Нить Ариадны» (1973):


Знаком не один ты.
В городе этом —
Сплошь лабиринты:
Трудно дышать,

воздух и свет…
И у меня дело неладно:
Я потерял нить Ариадны!
Словно в час пик,

выхода нет!

Оба стихотворения появились в 1973 году, во времена брежневского «застоя», во времена преследования в СССР инакомыслящих, ссылки и высылки диссидентов. Какие же апокалипсически страшные картины будущего нашего нарисовал нам В. Высоцкий, и вот сбылись его пророчества: путеводная нить утеряна, солдаты и гробы («груз 200») вместо людей, и «всюду тупик и выхода нет». А вот стихотворение, которое вышло из–под пера поэта еще в 1967 году, но будто только–только написано, к сегодняшним нашим выборам:


в урны суйте
Бюллетени, даже не читав, —
Помереть от скуки!
Голосуйте,

Я не разделяю ваш устав!

И «голосует ногами» наш электорат, не желающий тех «уставов», которые навязывают нам наши правители. А такой вопль, возникший в удушливой общественной атмосфере Советского Союза 1967 года, и запомнившийся, и разбередивший душу:

Спасите наши души!
Мы бредим от удушья.

Спешите к нам!
Услышьте нас на суше —
Наш «SOS» всё глуше, глуше, —
И ужас режет души

На протяжении песни этот рефрен звучит у В. Высоцкого неоднократно. Но и сегодня, в нашей «реформируемой» России, должен громко звучать этот «SOS», чтоб его услышали.

И все же большинство остросоциальных критических, сатирических песен В. Высоцкого, нам представляется, остались в прошлом. Как фактография свершившихся в истории событий, как летопись фактов, подмеченных наблюдательным и талантливым художником. К неактуальным можно отнести забавные, парадоксальные, виртуозно сделанные с точки зрения поэтического мастерства, с точки зрения работы над словом песни:

«Поездка в город» («Я — самый непьющий из всех мужиков…») (1969)

«Перед выездом в загранку заполняешь кучу бланков…» (1965)

«Инструкция перед поездкой за рубеж или полчаса в месткоме» («Я вчера закончил ковку, я два плана залудил…») (1974)

«Песня про стукача» («В наш тесный круг не каждый попадал…») (1964) и на ту же тему — «Попутчик» («Хоть бы — облачко, хоть бы — тучка…») (1965) и др.

Социальная острота того или иного сюжета в песне, «воспетого» поэтом локального конфликта со временем отпала, и интерес у слушателей к такой песне сразу снизился. Так, типичная для СССР ситуация «поездки в город» из провинции за товаром для себя и для родственников, с зашитыми за подкладку рублями, во времена тотальных и, казалось бы, неизбывных дефицитов, совсем недавних продовольственных карточек, пустых магазинных витрин, переводит сегодня эту песню в разряд смешного, юмористического ретро. Драматизм того времени сегодняшнему молодому слушателю, который видит ломящиеся от товаров магазины и базары, непонятен и недоступен.

«Инструкция перед поездкой за рубеж»

Зато вторая песня из этой дилогии «Случай на таможне» («Над Шереметьево в ноябре третьего…» при утечке – нет, бегстве! – капиталов,ценностей, интеллектуальности из России, к сожалению, сегодня, еще более актуальна, чем была во времена В. Высоцкого (обе написаны в 1974—75 годы).

К временныеменным музыкальным фельетонам на еврейскую тему можно отнести балладу В. Высоцкого «Мишка Шифман башковит…» о временах, когда почти невозможно было уехать из страны. Зато «Антисемиты» («Зачем мне считаться шпаной и бандитом…») — песня, похоже, сочиненная и спетая в нашей стране навырост, т. е. надолго.

Вечными песнями у В. Высоцкого стали: «Кони привередливые» («Вдоль обрыва, по-над пропастью…»), «Купола» («Как засмотрится мне нынче, как задышится…»), «Колея» («Сам виноват — и слезы лью, и охаю…»), «Натянутый канат» («Он не вышел ни званьем, ни ростом…»), «Бег иноходца» («Я скачу, но я скачу иначе…»), «Заповедник» («Бегают по лесу стаи зверей…»), «Штормит весь вечер, и пока заплаты пенные латают…». И многие другие его песни можно отнести к «вечнозеленым». О некоторых из них мы поговорим подробнее.

Внушительный блок прекрасных песен военной тематики сочинил, спел, записал В. Высоцкий. Они вполне достойно свое законное место в истории русской песенной классики. Среди его военных песен есть подлинные шедевры — и по содержанию, и по музыке, и по исполнению.

«Аисты» («Небо этого дня — ясное…»),

«В темноте» («Темнота впереди, подожди…»),

«Мы вращаем Землю» («От границы мы Землю вертели назад…»),

«На братских могилах»,

«Он не вернулся из боя» («Почему всё не так? Вроде — всё как всегда…»,

«Песня о звездах» («Мне этот бой не забыть нипочем…»),

«Песня о Земле» («Кто сказал: «Всё сгорело дотла…»),

«Сыновья уходят в бой» («Сегодня не слышно биенье сердец…»),

«Черные бушлаты» («За нашей спиною остались паденья, закаты…»),

«Штрафные батальоны» («Всего лишь час дают на артобстрел…»),

«Две песни об одном воздушном бое»:

«Песня летчика» («Их восемь — нас двое, — расклад перед боем не наш…»),

«Песня самолета–истребителя («Я—«як», истребитель–мотор мой звенит…»).

Список шедевров среди военных песен В. Высоцкого кто-то из знатоков его творчества вполне может составить по–другому, и это не вызовет возражения — их у него много. Военные песни — вечные, святые песни. Это замечательный материал для нравственно–патриотического воспитания школьников, который обязательно должны использовать учителя.

Вопросы совести, нравственности, свободы или несвободы художника — вечные вопросы. Актуальные для любой страны, для любого времени, для любого общественного строя. Для всех времен вечны коллизии песен на темы любовные, семейные, спортивные, военные. (Если забыть о политическом, сиюминутном, локальном подтексте некоторых из них.) Извечна социальная и природная коллизия — мужчина и женщина. Комические, драматические, трагические ситуации в истории их взаимоотношений. И всегда новые, непознанные для каждого нового поколения. Прекрасен и вечен — как вечен мир — весь блок песен В. Высоцкого на тему семейную, где он прошелся, так сказать, по эпохам.

Назовем некоторые из них.

«Про плотника Иосифа, деву Марию, Святого Духа и непорочное зачатие» («Возвращаюся с работы, рашпиль ставлю у стены…»),

«Про любовь в Каменном веке» («А ну отдай мой каменный топор…»),

«Семейные дела в Древнем Риме» («Как-то вечером патриции собрались у Капитолия…»),

«Про любовь в Средние века» («Сто сарацинов я убил во славу ей…»),

«Про любовь в Эпоху Возрождения» («Может быть, выпив поллитру, Некий художник от бед…»).

Потом из времен будто бы библейских, средневековых В. Высоцкий добрался до нашего времени. Вот «Два письма». «Здравствуй, Коля, милый мой, друг мой ненаглядный!..» и получает из города письмо от Ненаглядного: «Не пиши мне про любовь — не поверю я…». Или же другая пара, о которых мы уже говорили – легендарно–знаменитые Зина с Ваней в «Диалоге у телевизора», помните, крылатое:


Придешь домой — там ты сидишь.

Все то, о чем написал и спел тут В. Высоцкий произошло, конечно же, не в Древнем Риме или где-то в глухом необразованном Средневековье, на чем лукаво настаивает автор. События эти, маленькие и большие, эти «содержательные» разговоры происходят в нашей стране, в нашей или в соседней квартире, в нашем или в соседнем подъезде. Было это и 30 лет назад, когда об этом спел В. Высоцкий, происходит, к сожалению, и сегодня. Тут тщательно прорисованные портреты наших современников, их язык, психология, движение мысли, точно схваченные жизненные ситуации. Песни эти будут еще долго актуальны у нас, потому что в России в большинстве мало что изменилось со времён В. Высоцкого во внутреннем мире человека, в его мышлении, в его общей /не/грамотности, в его менталитете.

В свете наших рассуждений приведем здесь полностью все четыре куплета песни, которую В. Высоцкий сочинил в 1964 году, когда ему было только 26 лет. Песни, очень понятной русскому человеку и очень показательной для нашей страны. Увы, тут изображены, если воспользоваться словами Ф. Энгельса, «типичные характеры в типичных обстоятельствах».


Все равно ты порешь ахинею, —
Лучше я пойду к ребятам пить —
У ребят есть мысли поважнее.
У ребят серьезный разговор —

У ребят широкий кругозор —
От ларька до нашей бакалеи.
Разговор у нас и прям и груб —
Две проблемы мы решаем глоткой:

И — кому потом бежать за водкой.
Ты даешь мне утром хлебный квас —
Что тебе придумать в оправданье!
Интеллекты разные у нас, —

Тут каждые две строчки — афористичная характеристика советской жизни того времени. И сегодня, спустя почти 40 лет после написания этой песни, она, к сожалению, столь же актуальна. Отдадим должное наблюдательности поэта–певца. Могут задать вопросы: «А при чем тут гражданственность поэта? В чем она?» А разве честно сказать, громко, вслух о недостатках, о хронических болезнях общества, поставить правильный диагноз – это не гражданственно?

Конечно, школьникам не надо давать прослушивать ранние, так называемые блатные песни В. Высоцкого или вот такие жанровые бытовые зарисовки, которые могут быть поняты как воспевание хулиганства, уголовщины, пьянства, проституции, наркомании и проч. В чем неоднократно и обвиняли В. Высоцкого недоброжелатели или недобросо–вестные критики. Учитель же должен тщательно отбирать песенный материал с точки зрения нравственно–гражданской проблематики для общения со школьниками.

Из его песен мы много узнали такого о себе, чего до него (да и после) не могли узнать ни от школьных учителей, ни из сочинений многих других поэтов–песенников. Есть у В. Высоцкого песня, написанная в начале его песенной карьеры — в 1965 году. Начинается она такими словами:

Она — на двор — он со двора —

А он работает с утра,
Всегда с утра работает…

Вроде бы очередная песенная любовная история. Но заканчивается–то эта «лирика» совершенно, как сказали бы музыканты, неожиданной, неподготовленной модуляцией:

И если б наша власть была

То счастие она б нашла, —
А нынче жизнь — проклятая.

О чем же песня? «Власть и народ», «народ и власть» — вот ее тема. Как показывает мировая история – тоже актуальная тема во все времена и во всех государствах.

Еще одна «вечнозеленая» тема в искусстве, тоже отраженная В. Высоцким в своих песнях: «художник и общество», «художник и власть». Бессмертны для России «Песня о вещем Олеге» (1967), «Песня о вещей Кассандре» (1967), рассказывающие нам о том, что

Каждый волхвов покарать норовит, —
— прислушаться, правда?
…ясновидцев — впрочем, как и очевидцев —
Во все века сжигали люди на кострах.

Не был ли В. Высоцкий для всех нас тем ясновидцем, волхвом, которого долго княжеская «дружина топтала своими гнедыми конями»– из истории – не делает. Во все века.

Теперь обратимся к другой песенной «исторической» трилогии «История болезни», которую можно услышать на пластинке № 18 из советской серии «На концертах Владимира Высоцкого»:

«» («Я был слаб и уязвим, дрожал всем существом своим…»),

«Никакой ошибки» («На стене висели в рамках бородатые мужчины…»),

«История болезни» («Вдруг словно канули во мрак портреты и врачи…»).

Актуально и сегодня всё это звучит, написанное еще в 1975—76-е годы. Болезнь страны продолжается. И временами кажется, что она переходит в агонию.

«Я не люблю» (1969), «Мне судьба — до последней черты, до креста…» (1978), «Нет меня — я покинул Расею…» (1970), «Я никогда не верил в миражи…» (1979), «Новые левые — мальчики бравые…» (

Так же, как «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…» (1836) Александра Пушкина, так и «Памятник» («Я при жизни был рослым и стройным…(1973) Владимира Высоцкого – стихи, подтвержденные всей собственной жизнью обоих поэтов. Физическая жизнь их ограничена точно зафиксированными, теперь уже неизменными, временными рамками, но долго еще будет продолжаться их творчеством.

– знатоков и исследователей (подчёркиваем, именно знатоков) творчества В. Высоцкого написать 20–30 названий его песен, которые они считают шедеврами. Приступив к выполнению задания, все знатоки неожиданно для себя оказались в тупике: обнаружилось, что на названных цифрах, на таком количестве песен у него (из 408) просто невозможно остановиться. В конечном итоге каждый из них назвал 60–70 песен, и в сводном списке получилось 89 названий. Оговоримся сразу, у кого-то такой же перечень будет выглядеть несколько по–другому, но совпадения, думаем, будут большие. С этими шедеврами В. Высоцкого – для всех времён – надо знакомить, мы считаем, слушателей всех возрастов. (См. приложение.)

Выводы по первой главе

· Авторская песня – звучащая поэзия, феномен отечественной

Городской культуры второй половины ХХ столетия, вызванный к жизни тем, что часть поэзии, не допущенная советской цензурой к печатному станку, нашла, вопреки запретам, другую возможность быть «опублико–ванной» – через «магнитиздат». Читатель превратился в слушателя, у которого в этом случае появилась счастливая возможность услышать ещё и голос, интонацию автора того музыкального произведения, которое сначала назовут самодеятельной песней, а позднее, жанрово более точно и уважительно, – авторской.

· Стих в авторской песне, серьёзный по содержанию, чаще проблемный или сатирический, поддержанный незамысловатым гитарным сопровождением автора, концентрировал всё внимание на себе, на смысловом содержании. Это течение, эта тенденция счастливо совпали с появлением и массовым распространением в СССР в те же годы бытовых магнитофонов, что сделало процесс распространения сочинений этого жанра необратимым и со стороны государства неконтролируемым, неуправляемым. Так, наряду с «самиздатом», «тамиздатом», появился «магнитиздат».

· Основоположниками авторской песни, вершинами её стали Юрий Визбор, Булат Окуджава, Александр Галич, Владимир Высоцкий. Песня эта поднимала проблемы общества, в котором возникла.

· Злободневность, правдивость, актуальность, нравственно–гражданская и философская направленность – определяющие характеристики лучших образцов авторской песни и песен Высоцкого.

· Биографию и творчество В. Высоцкого (многообразное, синкретическое в своей основе) следует рассматривать в контексте отечественной культуры второй половины ХХ века. Выдающийся и смелый художник современности, вызвавший, как никто, интерес в своей стране и за рубежом, а в связи с этим всплеск публицистической газетно–журнальной полемики разного характера, разного уровня осмысления, различной идейной, идеологической направленности.

· Конец 1980-х – 90-е годы – время становления науки – высоцковедение» (к концу 1990-х термин этот уже устоялся). Тому подтверждение –тематические чтения, конференции, появление публикаций, материалов, тематических сборников (ежемесячный журнал «Вагант», ежегодник «Мир Высоцкого»), диссертаций, книг по безграничной «теме» – «Владимир Высоцкий и его творчество». Это время становления Государственного культурного центра–музея В. С. Высоцкого (ГКЦМ) в Москве, своего рода НИИ поэта-певца.

· Всё вышесказанное доказывает, что песни В. Высоцкого – это энциклопедия жизни русского человека. Несущие в его исполнении сильнейший эмоциональный заряд, они имеют несомненную художественную, эстетическую ценность для сегодняшних поколений, а их высокий педагогический потенциал, конечно же, необходимо использовать для воспитания современных школьников.

Примечания

[1] В. Демин печатался во многих советских изданиях: «Искусство кино» (1976), «Правда» (1979); в кн.: «Большие проблемы малого экрана» (1981. —С. 118—122). «Советское фото» (1986) и др.

[3] Литературная газета. – 1982.– 9 июня.

Перепечатана также в кн.: Собеседник / Лит. -критич. ежегодник. Вып. 4.– М.: Современник, 1983.– С. 142-149. А также в двух изданиях(!) кн.: Куняев Ст. Огонь, мерцающий в сосуде. – М.: Современник, 1986, 1989.

[4] Слова эти можно прочесть в статье на конверте пластинки № 2 «Спасите наши души» серии «На концертах Владимира Высоцкого» Всесоюзной студии грамзаписи «Мелодия», 1998 г.

[5] Расшифровка магнитофонной записи.

—1983. —24 декабря.

[7] Красная звезда. —1983. —31 декабря.

[8] Расшифровка видеозаписи.

[9] Ли Сын-Ман (1875—1965) — президент Южной Кореи в 1948—60-х годах, «ставленник Соединенных Штатов Америки», как писал «Советский энциклопедический словарь». – М., —1990. —С. 725.

Раздел сайта: