Роль цветообозначений в создании образной системы поэзии В. Высоцкого
Известно, что лексика со значением цвета — это одно из важнейших средств создания словесной живописности и конкретной художественной образности в поэзии. Эта лексика позволяет художнику слова представить изображаемое в непосредственной наглядности, «зримости».
Цветообозначения реализуют в тексте прежде всего свои эстетические возможности, которые на лексическом уровне проявляются в многообразии семантических связей между словами. Перед нами стоит задача выявить эстетические возможности цветовых слов в поэзии В. Высоцкого.
Колоративная лексика в текстах В. Высоцкого, реализуя свои эстетические возможности, активно участвует в создании образной картины мира поэта. В своем номинативном значении цветовые слова используются автором при описании природы, человека, вещного мира. Поэтом активно употребляются прилагательные-цветообозначения в качестве эпитетов, (алые розы, серое платьице, желтая Африка, багровые закаты и т. д.)
Цветовой образ в поэзии В. Высоцкого может передаваться при помощи существительных, обозначающих конкретный цветовой признак, например:
Ты воспари - крыла раскинь –
В густую трепетную синь
(Баллада о двух погибших лебедях).
Здесь леса кругом гнутся по ветру,
Синева кругом - как не выть!
Позади - шесть тысяч километров,
А впереди - семь лет синевы...
(Бодайбо»)
И только красный, желтый цвет - бесспорны,
Зеленый - тоже: зелень в хлорофилле.
Поэтому трехцветны светофоры –
Чтоб проезжали и переходили
(Мажорный светофор, трехцветье, трио).
Субстантивы, в отличие от прилагательных, несут в себе и цветовой признак, и значение предметности. Они всегда имеют отвлеченную или вещественную грамматическую семантику. Это сгущает, усиливает цветовой эффект. Если сравнивать слова зеленый и зелень даже вне контекста, то последнее воспринимается в качестве более густого, насыщенного цвета. То же впечатление оставляет сравнение двух существительных — синева и синь. Структура слова синь (один короткий слог на выдохе) усиливает цветовой эффект.
Субстантивация колористических характеристик в некоторых случаях еще более подчеркивает способность цвета самостоятельно влиять на восприятие окружающего и выражать определенные чувства и ценностные установки, порою скрытые в подтексте. Так, весь накал страсти к неблагодарной возлюбленной {стерьве неприкрытой) и горечь воспоминаний о ней заключены для героя-уголовника в яркой цветовой палитре:
Красное, зеленое, желтое, лиловое,
(Красное, зеленое)
Цветовой образ может передавать выявление или становление данного признака. Для этого используются глаголы, например:
Разомлею я до неприличности,
Ковш холодной - и все позади, -
И наколка времен культа личности
Засинеет на левой груди
(Банька по-белому)
Еще асфальт не растопило
И не позолотило крыш,
Еще светило солнце лишь
В одну худую светосилу
(Пятна на солнце)
В. Высоцкий зачастую использует колористические эпитеты окружающего мира, например:
Не сдержать меня уговорами.
Верю свято я - не в него ли?
Пусть над ним кружат черны вороны,
Но он дорог мне и в неволе
(Иван да Марья)
Следует отметить, что цветовые эпитеты могут характеризовать и внешний облик человека, в частности, его одежду, например:
Жизнь - алфавит, я где-то
Уже в "це", "че", "ша", "ще".
В малиновом плаще
(Общаюсь с тишиной я...)
Существует еще одна тематическая группа, в которой особо активно употребляются цветообозначения в поэзии Высоцкого, - это вещный мир. Возможна определенная классификация этой категории. Прежде всего это цветовая характеристика предметов окружающей действительности, например:
А поэта бы уболтало бы,
И в три бала бы он померк,
А теперь гляди с верхней палубы
Черный корпус его, белый верх
(Может быть, моряком по призванию...)
По горячим следам мореходов живых и экранных,
Что пробили нам курс через рифы, туманы и льды,
Мы под парусом белым идем с океаном на равных
Лишь в упряжке ветров, не терзая винтами воды
(Этот день будет первым всегда и везде...)
Это может быть и цветовая характеристика интерьера, например:
В кабаках - зеленый штоф,
Белые салфетки, -
Рай для нищих и шутов,
Мне ж - как птице в клетке
(Моя цыганская)
Однако в поэзии Высоцкого слова ЛСП цвета не только обнаруживают свои эмоционально-экспрессивные и художественно-изобразительные возможности, но и углубляют свое значение в контексте, внедряясь в такие сложные образования, как метафора, метонимия, сравнение, и т. п.
Цветообозначения могут расширять свою семантику в конкретных контекстах, они становятся многоплановыми и многозначными. Одним из ведущих способов образного использования цветообозначений в текстах Высоцкого выступает колористическое сравнение. При этом цветообозначение может выступать элементом как объекта сравнения (трехцветны музы, но как будто серы), так и элементом его субъекта (дурной и красный, словно из парилки). Иногда цветообозначение проникает в обе структурные части сравнения (белоснежнотелая, словно лебедь белая), причем могут сравниваться противоположные цвета и оттенки (бледный, как тень). Часто Высоцкий использует помимо прямых цветонаименований, косвенные, цветовое значение которых проявляется только в данном контексте. Таким контекстом зачастую и выступает сравнение:
словно снег среди лета, не тая.
Ах! На залетном лугу -лебединая белая стая.
Ах! Да не зря он кружил,
да и снизился не понапрасну.
Ах! Он от стаи отбил
лебедь белую - саму прекрасную
(Песня о черном и белом лебедях)
Нужно отметить, что структура цветовых сравнений Высоцкого отличается разнообразием. Он использует сравнения, выраженные формами творительного падежа существительного (что там цветом в янтарь светится; и черной точкой на белый лист легла та ночка на мою жисть), сравнительной степенью прилагательного (и ты был бел — белее стен, белее вальса), сравнительными оборотами с союзами как, словно, вроде, как будто, сродни {двум белым ангелам сродни, к земле направились они; я ухмыляюсь красным ртом, как на манеже шут).
Цветовые метафоры — также любимое Высоцким средство создания образности. Цветовая метафоризация чаще всего строится на использовании прилагательных как основных носителях и выразителях цвета (желтая спина, серая бездушная масса, бледные времена, белая полоса). Однако метафоры могут быть субстантивными (чернота, серость, синева) и глагольными (друзей чернить неловко, бледнеют и сохнут рябины).
Поэтическая мысль автора, поданная в образной форме и метафорически передающая определенные цветообразы, может быть воспринята по-разному. Эту информацию трудно выразить описательно, так как описание не может передать всю полноту ассоциаций, которые возникали в сознании поэта и пробуждаются в сознании читателя. В значении глагольной формы чернить выделяется сема «клеветать на кого-что-н.», например:
Знаю я, своих друзей чернить неловко,
Но ты мне ближе и роднее оттого,
Что моя - верней, твоя – татуировка
Много лучше и красивей, чем его!
(Татуировка)
Глагол чернеть употребляется в значении «мрачнеть, становиться безрадостным», например:
Чернели женщины от горя,
Как плодородные поля,
За ними вслед чернели горы,
Себя огнем испепеляя
(Водой наполненные горсти...)
значение становления признака и бытийности, а следовательно, такие цветовые глаголы не передают цвет в развитии, а показывают результат процесса:
Когда еще так пелось?!
И Роза, в чем была,
Сказала: "Ах!" - зарделась –
И вещи собрала
(Баллада о цветах, деревьях и миллионерах)
Да, так и есть! Вот густо покраснел
Интервьюер: "Вы изменяли женам?" -
Как будто за портьеру подсмотрел
Иль под кровать залег с магнитофоном
(Я все вопросы освещу сполна)
В последнем контексте в переносном значении употребляется глагол, образованный от исходного прилагательного, т. е. глагол краснеть в значении «стыдиться».
Помимо метафоры-словосочетания, состоящей из глаголов, существительных и прилагательных, особый интерес представляет развернутая метафора, занимающая значительный фрагмент текстового пространства, где один метафорический образ способен наслаиваться на другой (пусть даже представляющий собой метафорические штампы).
Тайной покрыто, молчанием сколото –
Заколдовала природа-шаман.
Черное золото, белое золото
Сторож седой охраняет — туман
(Сколько чудес за туманами кроется...)
Именно такие метафоры считаются поэтическими, авторскими, образными. Иногда, развиваясь в аллегорию, они играют важную композиционную роль:
Проделав брешь в затишье,
Весна идет в штыки,
И высунули крыши
Голодная до драки,
Оскалилась весна, -
Как с языка собаки,
Стекает с крыш слюна.
(Проделав брешь в затишье...)
Все стихотворение буквально насыщено метафорами, в том числе и цветовыми. Битва «воинов в легких небесных доспехах» и «белых ратей зимы» - аллегорическое изображение смены времени года, когда долгожданная весна приходит на смену надоевшей холодной зимы.
Мы чувствуем особое мироощущение поэта, который передает образ зимнего солнца своеобразной метафорой с цветовым значением:
И звенела тоска, что в безрадостной песне поется,
Как ямщик замерзал в той глухой незнакомой степи:
И никто не сказал: "Шевелись, подымайся, не спи!"
(Снег скрипел подо мной)
Найденное Высоцким олицетворение с колористической метафорой усиливает впечатление от холодного зимнего светила как живого существа.
Для поэтического стиля Высоцкого свойственно обращение к таким образным средствам, как цветовая метонимия (мой черный человек в костюме сером,- ну а мне — вот это желтое в тарелке; халат закончил опись и взвился бел, крылат) и цветовой перифраз (но с красным крестом все идут и идут эшелоны; и скользит подо мной спутник преданный мой — белый мой силуэт - об отражении в воде). Достойны упоминания и многочисленные цветовые тавтологические сочетания, призванные усиливать цветовой эффект слов имплицитно его выражающих (белый саван, золотая парча, белая перхоть, черная сажа). Помимо лексических цветовых образных средств (а цвет, как известно, в первую очередь функционирует именно на уровне лексики), В. Высоцкий использует для создания того или иного цветообраза средства синтаксиса, чему способствует использование стилистической фигуры - градации (Молодая, красивая, белая; А оно — зеленое, пахучее, противное). Интересно, что цветообозначение в таких рядах обычно занимает сильные позиции (начальную или конечную), являясь часто обобщающим выразителем значения слов всего ряда. Следует отметить, что ощущение цветовой градации зачастую связано не столько со смысловым нарастанием, сколько с синтаксическими особенностями строения самой фразы. Причем именно цветообозначения довольно часто являются составляющими подобных рядов:
Все возрасты покорны:
И стар и млад, и тот и та,
И... желтый, белый, черный
(Баллада об оружии)
–
Он мне - заклятый враг, -
В зеленых, серых, белых "Жигулях"!
(Песня автозавистника)
А черный дым все шел и шел,
А черный дым взвивался вверх...
И так им было хорошо –
Любить ее он клялся век
Цветообозначение может служить также важным средством благозвучия, музыкальности стиха, внедряясь в такое образование, как аллитерация, подчеркивая цветовое настроение своим звучанием:
Грязью чавкая жирною да ржавою...
... Душу, сбитую утратами да тратами,
Душу, стертую перекатами, -
Залатаю золотыми я заплатами –
Чтобы чаще Господь замечал!
(Как засмотрится мне нынче...)
Били в ведра и гнали к болоту,
Презирали лесов позолоту,
Поклонялись азарту пальбы
(Охота на кабанов)
— это синтезированное представление об определенном цвете и данной конкретной реалии, которая в действительности может обладать указанным цветовым признаком и используется для метафорической характеристики реалий иных сфер объективной действительности.
«Важнейшей целью лингвистического анализа является выявление использованных в художественном тексте языковых фактов в их значении и употреблении, причем лишь постольку, поскольку они связаны с пониманием литературного произведения» [Шанский 2002: 8]. Для лингвистического анализа индивидуально-авторских цветообразов В. Высоцкого необходимо внимательно изучить семантические средства включения их в контекст, выявить те семантические актуализаторы, которые позволяют воспринять то или иное сочетание слов, являющиеся выражением соответствующего синтезируемого представления. Семантический актуализатор в контексте создает реальную возможность для её онтологического и лингвистического анализа.
Дюпина Ю. В. Цветообозначения в репрезентации поэтической картины мира Владимира Высоцкого: структура, семантика, функции. - Тюмень, 2009.