Дюпина Ю. В.: Красный в цветовой картине мира В. Высоцкого

Красный в цветовой картине мира В. Высоцкого

Микрополе красного цвета представлено в ЦКМ поэта следующим образом (табл. 1). Немотивированное моносемное прилагательное красный служит названием данного микрополя. Оно же является ядерным цветообозначением как самое частотное в поэтических текстах В. Высоцкого.

Заметим, что микрополе красного цвета является самым «богатым» на оттенки чистого нейтрального цвета, что объясняется наличием в языке «большого диапазона и большой палитрой самых разных оттенков» названий красного цвета [Бахилина 1975: 173]. В то же время поэт не пользуется слабыми текстовыми заместителями, имплицитно содержащими цветовую архисему, ему достаточно лексического многообразия сильных ТЗ.

Таблица 1. Микрополе красного цвета

Следует отметить также многообразие единиц околополевого пространства. В эту группу мы включаем авторские нечленимые сочетания: рыжие пятна в реке, розовый восход, багровые закаты (оттенок цветового прилагательного дополняет косвенный колоратив, традиционно окрашиваемый в красный цвет), черная кровь врагов (коннотат оценки, реализованный посредством колоратива микрополя другого цвета, позволяет зрительно представит вражескую кровь в «темных тонах»); лексические оппозиции белого и красного цветов, реализованные на уровне косвенных колоративов: кровь на снегу, кровью харкало перо в невинную бумагу (зрительно представляется белый лист и красные пятна крови на нем); цветовые авторские метафоры: К утру расстреляли притихшее горное, горное эхо, / И брызнули камни — как слезы — из раненных скал (Расстрел горного эха) (олицетворяя эхо, автор создает удивительно реалистичный образ брызнувшей из человеческой раны крови). Обратим также внимание на употребление автором цветового прилагательного коралловый. В словарной дефиниции эксплицирован цветовой вариант красного оттенка: коралловый - 2. Светло-красный, цвета красного коралла.

Эта лексема несколько раз встречается в поэтических произведениях Высоцкого, но её контекстуальное употребление позволяет предположить, что автор в большинстве случаев употребления слова коралловый использует денотативное значение 'состоящий из кораллов':

Киль - как старый неровный
Гитаровый гриф:

Коралловый риф

(Баллада о брошенном корабле)

Однако в стихотворении «Упрямо я стремлюсь ко дну» реализуется цветовая семантика этого слова, понять и увидеть которую помогает авторская «подсказка» многоцветна:

Коралловые города...
В них многорыбно, но не шумно -
Нема подводная среда,
И многоцветна, и разумна

Скорее всего, многоцветность касается не только окраски рыб в подводной среде, но и оттенков морских кораллов, которых, согласно словарному определению, может быть несколько:

коралл — 1. Морской полип, живущий обычно большими колониями на возвышениях морского дна. 2. Ярко-красный, розовый или белый камень, известковое отложение этих животных.

Как известно, именно три цвета: «красный, белый и чёрный являются исходными с точки зрения цветового восприятия и развития системы цветообозначений практически в любом языке» [Михайлова 1996: 49]. Интересно, что именно в «красно-чёрно-белой гамме выполнены самые древние из известных археологам наскальные рисунки, относящиеся к эпохе верхнего палеолита (230 — 40 тысяч до нашей эры)» [Арапов 1989: 38]. Возможно, уже тогда ното sapiens не только различал эти цвета и рисовал ими, но и мог их назвать. В русских памятниках письменности слово «красный» известно с древнейших времён, широко употребительно и используется для характеристики очень многих и очень разных положительных качеств: «красивый, прекрасный, превосходный, великолепный, приятный, привлекательный, ценный, драгоценный, отличный, изрядный, отменный и прочие»

[Бахилина 1975: 165]. А с середины XVI века это слово употребляется в роли цветообозначения, «но и как цветообозначение слово красный характеризуется известной многозначностью, большим диапазоном или большой палитрой самых разных оттенков, которые оно называет» [Бахилина 1975: 173].

В лексико-семантическом пространстве с исходным прилагательным красный в переносном значении употребляется слово розовый в значении «заключающий в себе только приятное, радостное, светлое», например:

Был развеселый розовый восход,
И плыл корабль навстречу передрягам,
И юнга вышел в первый свой поход
Под флибустьерским черепастым флагом

(Был развеселый розовый восход...)

Для молодого юнги это первый поход в море, он счастлив: сбылась его мечта («А у юнги от счастья качалась душа, //Как пеньковые ванты на гроте»). Романтика будущих приключений, мальчишеский восторг - это розовые очки ребенка, которые и позволяют ему видеть свой последний восход в розовом цвете.

алый, малиновый. Характерно, что красный цвет входит в древшою триаду чёрный — белый — красный и что именно этот цвет стал «осознаваться как цвет по абстрактному признаку насыщенности» [Зубова 1989: 113]. Как отмечает Н. Б. Бахилина, прилагательное красный само по себе «не очень выразительно, и художники слова, особенно поэты, охотно употребляют слова, обозначающие более точные и более экспрессивные оттенки красного [Бахилина 1975: 173]. Однако «номинация «чистого» безоттеночного красного иногда бывает незаменимой — например, когда речь идёт о символике значений» [Купчик 2001: 144].

Красный цвет в лирике Высоцкого несет особую смысловую нагрузку. В первую очередь — это запрещающий цвет светофора, ограничение свободы. Наиболее ярким примером в этом отношении является стихотворение «То ли — в избу и запеть...»:

Сколько лет счастья нет,
Впереди — всё красный свет...

Семантику красного помогают понять слова, которые окружают цветообозначение: «счастья нет», «недопетый», «недодаренный», «бред» - вот значение красного для Высоцкого. Тоска, неудача, незаконченность, запрет (ср. красный свет светофора) — семантика красного цвета.

Номинации красного и его оттенков используются при обозначении цвета лица, губ, щёк человека. Красный цвет лица, губ, щек персонажей В. Высоцкого обычно не связан с «семантикой молодости, здоровья, жизненной силы, зрелости» [Зубова 1989: 154]. Красный цвет лица чаще обусловлен чувством стыда, негодованием, болезненным состоянием или смущением героя:

А Иван от гнева красный, -
Пнул Кощея, плюнул в пол...

Единицы микрополя красного цвета передают цвет одежды, предметов и т. п. и являются семантической основой переносных и символических значений. К примеру, в стихотворении «Райские яблоки» райские плоды окрашены в бледно-розовый цвет — символ мечты, надежды, чистоты и невинности:

В дивных райских садах наберу бледно-розовых яблок.

Характерно, что мечта в итоге оказывается несбыточной, и вместо райского сада будут «кущи-сады, в коих прорва мороженых яблок».

В стихотворении «Общаюсь с тишиной я...» реализуется оппозиция «белое — красное», которая символизирует здесь обыденное и бунт против обыденного. Врач в белом халате (символ традиционности в этом контексте) не способен понять героя, у которого плащ яркого, кричаще малинового цвета (здесь — символ бунта, восстания, протеста):

И взвился — бел, крылат.
«Да что же вы смеётесь?» -
Спросил меня халат...

Со мной смеются складки

С покойных взятки гладки, -
Смеялся я — вообще.

Интересно, что художественные образы этого стихотворения, построенные на осмыслении единиц белого и малинового цветов, подсказаны В. Высоцкому жизненным опытом. В их основе лежит запас личных впечатлений от пребывания в больничной палате. Парижская больница поэту показалась тогда «настоящей психиатричкой» [Новиков 2008], а его малиновая пижама трансформировалась в малиновый халат — символ адового пламени для сошедшего с сума алкоголика.

Сильные ТЗ группы красного передают также цвет крови или веществ и поверхностей, окрашенных кровью. Показательным в этом отношении является песня «Охота на волков». Здесь также реализуется оппозиция «белое — красное», но теперь они как бы поменялись местами. Белый теперь — символ свободы, в стихотворении он представлен посредством косвенной номинации снег, актуализирующей сему отсутствие каких-либо ограничений:

Превратившись в живую мишень...

Бьют уверенно, наверняка

В итоге получается следующая формула: СНЕГ = СВОБОДА = БЕЛОЕ. Пятна красные флажков (единица околополевого пространства микрополя красного цвета) — это и запрет, и неволя, и одновременно пятна крови на снегу тех, кто осмелился переступить черту запрета. Зрительный образ стихотворения усиливает косвенная цветовая оппозиция СНЕГ - КРОВЬ = БЕЛОЕ - КРАСНОЕ:

Кровь на снегу - и пятна красные флажков

Стихотворение интересно и противопоставлением чёрное — белое, в котором реализуется традиционная символика белого и черного как положительного и отрицательного. Так, автор рисует охотников прячущимися в тени, а добычу — кувыркающейся в снегу. Оппозиция снова реализуется на уровне косвенных цветономинации: ТЕНЬ — СНЕГ = ЧЁРНОЕ - БЕЛОЕ, а сопровождающие их характерные глаголы «прячутся» - «кувыркаются» подчеркивают авторскую позицию (сострадание по отношению к жертвам охотников):

Из-за елей грохочут двустволки —
Там охотники прячутся в тень. —

Превратившись в живую мишень

Помимо безоттеночного красного из других представителей данного микрополя наиболее распространен рыжий. В структуре семантического поля красного цвета это цветообозначение мы поместили в группу примыкающих ТЗ, так как его значение предполагает несколько цветовых оттенков:

рыжий— 1. Цвета меди, красно-желтый:

Следуя традиции употребления этого цветообозначения, В. Высоцкий использует «рыжий» для описания цвета волос человека:

— парень рыжий.
Мне представился в Париже

(Перед выездом в загранку...)

К символике данного цвета В. Высоцкий, на наш взгляд, обращается лишь в стихотворении «Ошибка вышла», где герой, считая прием у врача жестокими пытками, сравнивает медсестру с «рыжей чертовкой»:

Но туже затянули жгут,

Всё рыжую чертовку ждут
С волосяным кнутом.

Где-где, а тут своё возьмут!
А я гадаю, старый шут:
—
Сейчас или потом?

Известно, что издревле людям с рыжими волосами приписывались магические способности. Здесь рыжий — цвет колдуньи, истязательницы.

Помимо употребления прилагательного красный в качестве цветонаименования, Высоцкий использует его и в исторически первоначальном значении — для характеристики положительных качеств: «красна девица» и «для красного словца», то есть для остроумного словца.

Таким образом, семантика красного цвета в поэзии Высоцкого также неоднозначна и характеризуется двойственностью значений. Красный — «первый цвет, замеченный и воспроизведенный людьми, так как он ассоциируется в сознании людей с кровью, огнём, солнцем, осенними листьями» [Миронова 1993: 173]. Это «теплый цвет», воплощающий жизнь, энергию, подвижность, силу, борьбу. Бинарность значения красного проявляется в том, что, с одной стороны, это цвет тепла, крови, дающей жизнь, огня, согревающего человека, но, с другой — это цвет войны, разрушения, пламени, пожара и запрета.

• Главная страница → Критические статьи о Высоцком