Дёмин Сергей , Сёмин Андрей: "Куда всё делось, и откуда что берётся…"

Печатается с разрешения автора

В Интернете публикуется впервые - 20.01.2007 г. (дополнена 14.02.2007 г.)

Оригинал статьи находится по адресу: http://v-vysotsky.com/statji/2007/Kuda_vsio_delos/text.html

Андрей Сёмин (Москва)

(Copyright © 2007)

«Куда всё делось,

и откуда что берётся…»

* * *

Эта статья, по словам её первоначально единоличного автора, была написана «по горячим следам, сразу же по выходу» собрания сочинений В. Высоцкого в 7-ми томах (плюс 8-й справочный том), подготовленного С. Жильцовым (далее - СС7*1). Однако, в силу причин, вдаваться в которые здесь нет необходимости, она долго не выходила в свет и в первом варианте была опубликована лишь в малотиражном (100 экз.) сборнике: В. С. Высоцкий. Украинский вестник. № 7. // Сост. В. А. Яковлев. - Донецк, 2006 г.

Когда материал был предложен к повторной публикации на сайте, возникли определённые сомнения в её актуальности. Больше десятка лет прошло с появления Жильцовского «восьмитонного собрания». Критическая «ложка дёгтя» была бы хороша «к обеду», а ныне много воды утекло, и «долбить» Жильцова теперь (ему в статье больше всех досталось!) - как-то странно: так сказать, истёк срок давности.

С другой стороны, недостатки с течением времени никуда из собрания не исчезли (а, как писал мне мой нынешний соавтор, с чем я вполне согласен, «всевозможных ляпов в этом издании больше, чем страниц!»), и почва для отдельных недоумений, заблуждений и сомнений его читателей сохраняется. Что-то, возможно (и наверняка!), С. Жильцов уже исправил в мультимедийных энциклопедиях «Высоцкий. 60-е» и «…70-е». Но, к сожалению, подробному изучению этих «дисков» крайне не способствует отвратительная навигация и абсолютная «закрытость» их программной оболочки (в чём, надеюсь, всё же нет «заслуги» С. Жильцова). Поэтому никаких «виртуальных поправок» как бы и не существует: пользователю весьма сложно отыскать их самому и практически невозможно адресно привлечь к ним внимание других. Так что с точки зрения содержания предлагаемая статья устарела весьма мало. Кроме того - кто знает? - может быть, Жильцов сейчас вновь над чем-нибудь работает - скажем, над каким-нибудь новым изданием Высоцкого к юбилею 2008 года? Тогда вполне своевременно окунуть С. Жильцова в его ошибки…

Поэтому нами было принято совместное решение всё же опубликовать данную статью, а я, сделав такое «глубокомысленное вступление», «выговорил» себе право иногда вмешиваться в первоначальный текст редакционными поправками и своими ремарками, и даже получил «добро» соавтора на внесение в неё собственных вставок, тем не менее, взаимно согласованных и одобренных.

А. С.

не попали вообще или предстали лишь в качестве фрагментов или вариантов «основных текстов», зафиксированных в справочном 8-м томе собрания в «Алфавитном указателе песен и стихов». Список позволяет «найти концы» исчезнувших у Жильцова произведений.

Следует констатировать, что логика и аргументы (да и факты) С. Жильцова, в основном, правильны. Сомнительные манипуляции будут отмечены отдельно.

Хорошо бы когда-нибудь почитать «воспоминания и размышления» текстолога Жильцова о его работе над «семитомником» - обо всех его поисках и находках, об озарениях и просветлениях, об осмыслениях и переосмыслениях, об открытиях и… сокрытиях, об умолчаниях и передержках, о «мерзостях и пакостях» ограбления всех и вся, кто только что-то имел или мог (и смог) понаделать. Ведь большинство материалов 8-го справочного тома СС7 - чистое воровство; в лучшем случае - компиляция материалов, кем-то уже собранных, обработанных. Но, с другой стороны, нельзя не отдать должное С. Ж. и за обнародование малоизвестных материалов, которые были недоступны. Он их украл, бесцеремонно присвоил, но… поделился информацией. И на том - спасибо.

Пардон за «лирику» - ничего себе список!

Итак…

«А КОЛЬ ВО МХАТ НЕ ПОПАДЁТ…» - фрагмент текста «Сейчас идут каникулы…» (СС7-1-334, здесь и далее: СС7 - том - страница).

2. «А У НИХ - ЧТО НИ ПОЛЁТ, ТО НЕДОЛЁТ…» - одна строфа приведена в «Эксклюзиве»*2 № 8 с. 7, как самостоятельный текст - правда, со ссылкой автора публикации В. Ковтуна на то, что в рукописи из собрания А. Евдокимова (АДЕ) это четверостишие находится на одном листе с черновиком песни «Каждому хочется малость погреться…». В качестве фрагмента набросков к указанной песне строфа зафиксирована и у С. Жильцова (СС7-1-489).

3. «БЕЗ ЗВЕРЕЙ МЫ БЫ ОЗВЕРЕЛИ…» - набросок к «У домашних и хищных зверей…» (СС7-1-510)

4. «БОГ НАКОРМИТЬ ТРЕМЯ ХЛЕБАМИ СМОГ…» - строфа из рукописи к «На мой на юный возраст не смотри…» (СС7-1-560).

Неужели? А в 4-м томе четырёхтомника, составленного Б. Чаком и В. Поповым (далее ЧиП*3), на стр. 217 (ЧиП-4-217) безапелляционно сказано, что включение в текст песни «На мой на юный возраст…» / «На возраст молодой мой…» строфы «Бог накормить тремя хлебами смог…» - ошибочно, поскольку эта строфа «написана Высоцким в студенческие годы для самодеятельности». С одной стороны, это похоже на правду, поскольку строфа «Бог накормить…» существенно снижает «идейную планку», заявленную в песне. С другой стороны, согласно приведённому в справочном 8-м томе «жильцовского» семитомника «Описанию рукописей Владимира Высоцкого (по материалам Российского государственного архива литературы и искусства (РГАЛИ), фонд 3004, опись 1)», строфа «Бог накормить…» записана автором на одном листе (ед. хр. 36, л. 5-6, СС7-8-399) с текстами «Дайте собакам мяса…» и «То была не интрижка…», создание которых датируется весной 1965 года, а студентом Высоцкий, как известно, перестал быть уже летом 1960-го. Вот и верь после этого людям…

«БОКСЫ И ХОККЕИ - МНЕ НА КАКОГО ЧЕРТА!..» В сборнике «Четыре четверти пути» (далее - ЧЧП*4) на стр. 261 (ЧЧП-261), составленном А. Крыловым, стихотворение опубликовано с этой строки.

Жильцов (см. СС7-2-600) первой строкой делает «Есть мениски, вывихи, и шалит аорта…», а строку «Боксы и хоккеи…» приводит, как её вариант, тем самым вводя в «обиход» как бы иной текст. Может быть, он и прав, если в автографе этого «неоконченного» произведения первая полная и более «поздняя» строфа как раз «Есть мениски…». Однако никаких указаний на это в комментариях Жильцова не содержится.

Забавно, что в «Описи РГАЛИ» Жильцов, приводя содержание ед. хр. 68 (СС7-8-438), указывает, что на её л. 4 записано всё ж-таки стихотворение «Боксы и хоккеи…».

Подобных «вольностей», примеров ничем не аргументированного, субъективного подхода у С. Ж. достаточно! Я не исключаю, что он просто нашел возможность в какой-то мере «выделиться» из всей армии знатоков, «выпендриться». И проверить его логику трудно, поскольку доступ к рукописям весьма ограничен.

Здесь уместно также поразмышлять о текстах, относимых Жильцовым в разряд «незавершённых». Большинство из них (подобно многим стихотворениям, причисленным Жильцовым к «основным») могут с тем же успехом считаться «законченными»! Ведь очень многие «основные» тексты стихов (не песен!) взяты исключительно из черновых автографов (ч/а), содержащих равноценные варианты, и в том числе в строках, принимаемых за первые, «заглавные»! Почему же одни произведения можно считать законченными, а другие - лишь незавершенными?! Прошу внимательно перечесть все тексты, помещенные Жильцовым в раздел «Н» («Наброски, незавершенные произведения»), и убедиться в справедливости моего «недоумения». В конце концов, при строгом подходе, если нет белового автографа (б/а), то любой текст можно считать незавершенным: автор не подготовил его к публикации…

«БЫЛ СТОЛ, КОТОРЫЙ МНЕ НЕ ОПИСАТЬ…» В изданном по инициативе и на основе материалов М. Шемякина собрании сочинений Высоцкого в 3-х томах (далее СШ*5), составленном А. Львововым и А. Сумеркиным, во 2 томе на стр. 390 (СШ-2-390) и в ЧиП-2-123 стихотворение (песня?) публикуется со строфы, начинающейся этой строкой:

Был стол, который мне не описать, -
Пытался, но рука не поднималась:
А вдруг в Тамбове могут прочитать? -
Должна же совесть быть, хотя бы малость!

«худ. литовском» собрании сочинений Высоцкого в 2-х томах (составитель А. Крылов, предисловие С. В. Высоцкого - далее «папин» двухтомник или СС2*6) в 1 томе на стр. 289 (СС2-1-289) рассматриваемый текст упомянутой строфы не содержит вовсе, без каких-либо объяснений по этому поводу. Примечателен тот факт, что Жильцов и Крылов в данном случае как бы поменялись амплуа, ролями, принципами и приверженностями: первый в качестве «основного» публикует текст по единственной известной фонограмме, а второй (как и составители СШ и ЧиП) - по рукописи.

Тем не менее, в итоге все четыре публикации имеют не только три различных варианта начала - «Теперь я буду сохнуть от тоски…» (Крылов), «Я скоро буду дохнуть от тоски…» (Жильцов), «Был стол, который мне не описать...» (Чак-Попов, «шемякинцы») - но и целый набор других, весьма существенных разночтений. Выходит, источники у публикаторов одни и те же, а продукт «работы» с ними у всех разный. Договориться, сойтись на какой-то единой «канонической» версии у текстологов категорически, принципиально не получается, и они вменяют решение этой задачи в обязанность читателю, не предоставляя ему, однако, возможности самолично увидеть первоисточники и тем самым ограничивая его в праве на самостоятельное их изучение.

7. «БЫТЬ МОЖЕТ, ПОКАЖЕТСЯ СТРАННЫМ КОМУ-ТО…» С. Жильцов приводит (см. СС7-3-233) этот текст с «новой» первой строкой: «Может быть, покажется странным кому-то…», заставляя нас, бедных, переживать: «А куда, простите, подевался текст «Быть может, покажется…»?» И любопытно, что там же на стр. 510 С. Ж. сообщает, что в источнике (ч/а из частного архива) автором начата правка размера - в первой строке слова пронумерованы так, что в новой редакции она должна иметь вид «Быть может…». Вот! Явный пример того, что произведение автором не завершено, в лучшем случае сделана первая редакция! Но С. Ж. лихо принимает черновой автограф за окончательный, публикует его в качестве «основного» в разделе «О» и, мало того, 4-й строфой вводит 2-ю в качестве «рефрена-припева» (правда, стыдливо помещая ее в угловые скобки), превращая текст волею своей в «завершенный». Да, как вероятная версия, такое решение имеет право на жизнь, но - не более того, и кроме того, всё это должно быть всесторонне оговорено при публикациях.

Жильцов же просто сообщает о том, что в ряде текстов им сделаны некоторые «конъектуры». Такой подход, мягко говоря, «смущает», ибо, благодаря «конъектурному» (созвучно «конъюнктурному») вмешательству в «ткань» оставленного автором наследия, осуществляется весьма серьезная его «правка», не подкрепленная никакими основательными резонами!

Вывод: поскольку вариант «Быть может…», по моим данным, опубликован нигде не был (ходил в списках, фиксировался в каталогах - да), то придется принимать за данность первую публикацию, а именно править картотеки и каталоги, переводя текст с буквы «Б» на букву «М».

«Может быть, покАжется стрАнным комУ-то…» совпадает с размером 1-ой строки 3-й (по С. Ж.) строфы: «До чего ж чумнЫе онИ человЕки…». Строфы в «жильцовском» виде легко поются - скажем, на мелодию популярной песни Ю. Кима и В. Дашкевича - заставки к телепередаче «В гостях у сказки» («Если вы не очень боитесь Кощея / Или Бармалея и Бабу-Ягу…»).

Самовольное же введение С. Жильцовым «рефрена» отдаёт чистейшей воды «волюнтаризьмом». Публикатору следовало бы лучше изучить значение термина «конъектура»: «Исправление ошибки в тексте произведения не по его источникам, а на основании анализа контекста и доказательного объяснения того, откуда проистекла ошибка, и почему это - именно ошибка, описка, а не намеренное искажение текста автором. Требует особенно критического отношения со стороны редактора издания» (Мильчин А. Э. Издательский словарь-справочник. - М.: ОЛМА-Пресс, 2006). С. Жильцов обязан был более тщательно и требовательно осуществлять саморедактуру в условиях отсутствия грозного, сурового и взыскательного «внешнего» редактора (о чём, честно говоря, приходится искренне сожалеть).

8. «ВАГОНЫ НЕ ОБЕДАЮТ…» Согласно «Алфавитному указателю песен и стихов» (см. СС7-8-41), в семитомном собрании этого текста нет. Как же так, почему? Ах, да, вот он - там, где и положено ему быть: на месте автоэпиграфа к стихотворению «Вагоны всякие…» (СС7-2-263)!

Однако, как же вообще не повезло автоэпиграфам - этому и другим: «Болтаюсь сам в себе…» (СС7-4-73), «Шар огненный…» (СС4-49) и т. д.! Ну, не включает их Жильцов в «Алфавитный указатель…», и точка! Как будто не признаёт за ними авторства Высоцкого, наотрез. Или это опять С. Жильцов «валит» всё на читателя - мол, тот «мудёр», и сам догадается, разберётся, где кто чего автор?

9. «В ВОСТОРГЕ Я! ДУША ПОЕТ!..» - так в СШ-3-265 и СС2-2-58. Согласно СС7-8-423, в рукописи первой строкой записано «Общеприемлемые перлы». Возможно (рукописи у меня нет), автор пятой строкой снова записал «первую» или, наоборот, дописал (повторил) сверху четвертую, которая при этом стала пятой (и лишней), и составители трехтомника «СШ» Львов и Сумеркин приняли написанную сверху строку за название произведения, что и отражено в публикации. Однако, для этих «умозаключений» нужно видеть автограф (я не видел даже копию).

«шемякинцев», хоть и не совпадает по размеру с последующими строфами, но имеет смысл, а то, что получилось у Жильцова, где первая строка «Общеприемлемые перлы…» (СС7-3-42), больше походит на бессмыслицу.

А вообще, коль пошло такое дело, тасовать - так тасовать. Исходя из математической комбинаторики, публикаторы могли бы попробовать ещё немало сочетаний. К примеру, отчего б не сделать так:

Противоборцы перемерли,
И подсознанье выдаёт
Общеприемлемые перлы -

Можно, скажем, представить, что автор, ещё раз записав сверху четвёртую строку, намеревался, но забыл объединить её скобкой с первой строкой, вторую строку аналогично объединить с третьей и проставить номера 2 и 1 соответственно. Чем не вариант? И овцы целы, и волки… То есть, и размер совпадает, и смысл сохраняется!

Шутка. Причём, горькая.

10. «В ЖИЗНИ У МЕНЯ ПРОРЕХИ…» - так опубликовано в ЧЧП-259 с продолжением: «…И от пота - во! - прыщи, / Но огромные успехи…». Факсимиле рукописи приведено в СШ-3-320, где процитированные строки зачеркнуты автором в наброске первой строфы текста «Нынче он закончил вехи…», опубликованного в СС7-2-567. У Жильцова зачеркнутые варианты строк не приведены вообще, и никаких комментариев по этому поводу не даётся. Думаю, что С. Жильцов должен был внести ясность в ситуацию не просто «правильной» публикацией текста «Нынче он закончил вехи…» (в пику составителю «Четыре четверти…» А. Крылову), но и «ненавязчиво» привести «вариант из рукописи», взятый Крыловым (безусловно, зря) за первую строку наброска (тем более, что она автором в автографе зачеркнута).

Тем не менее, Крылова вполне можно понять. Фраза в наброске «Нынче он закончил вехи» не только неуклюжа, но и загадочна - так сказать, «что бы это значило»? Вторая строка «Голова его трещит» - просто банальна. А в варианте, опубликованном Крыловым - и ясно всё, и оригинально.

«воронежском»*7, стр. 30) в перечне стихов и песен Высоцкого фигурирует такая отдельная позиция: «На моём спортивном поприще…». Откуда это? Существует ли что-то с таким началом в рукописи? Или это - просто ошибка составителей каталогов, произошедшая из фонограммы http: //vysotsky.km.ru/russ/page/phonogramm/0600--/0623/0spisok.html (10 декабря 1979 года, Московская обл., Солнечногорский район, пос. Менделеево, Дом метролога Всесоюзного научно-исследовательского института физико-технических и радиотехнических измерений (ВНИИФТРИ), в перерыве концерта), где О. Терентьев с Б. Акимовым «пытали» Высоцкого на предмет принадлежности его перу некоторых стихов, и Б. Акимов процитировал (неверно?) две строчки: «На <моём> спортивном поприще / У меня от пота - во прыщи!», а Владимир Семёнович на это никак не прореагировал?

Интересно с наброском «В жизни у меня прорехи…» поступили Чак и Попов - они его, вместе с другим наброском «Ох, ругает меня милка…» (СС7-2-568), «запихнули» в текст «Боксы и хоккеи мне…» (см. ЧиП-4-166 и п. 5 настоящей статьи) - не без изящества, надо сказать, но и непонятно, на каком основании.

Вопросы, вопросы… Текстологи, ау!

11. «ВЗЯЛИ С ПАПЕРТИ КЛИКУШУ…» Текст в 9 строк опубликован в СШ-3-378 и ЧиП-4-203. Есть рукопись - на одном листе с набросками к «Нет меня - я покинул Расею…», что, вероятно, побудило С. Жильцова считать эти 9 строк таким же наброском, который он и поместил в соответствующий раздел «вариантов» (см. СС7-2-512). Правда, у С. Ж. исчезла строка «Гроб стоял…», и неспроста, ибо эта строка, по-моему, не вписывается - ну никак! - в текст «Нет меня…». Хитрый Жильцов просто «избавился» от неё, умолчал о её существовании, но зато одновременно дополнил текст «Взяли с паперти…» «необходимыми» 3-мя строками:

Может, кажется кому-то -

Почему-то сею смуту.

Скорее всего, правы «шемякинцы», считая «Взяли с паперти кликушу…» (особенно с учетом строчки «Гроб стоял…») самостоятельным текстом, а не наброском к «Нет меня…», как решил Жильцов. Ведь совсем необязательно все записи, находящиеся на листе (странице) автографа с набросками какого-либо известного (даже как песня!) произведения, считать прямо относящимися к этому произведению. Тот же С. Жильцов в качестве самостоятельных привел тексты (наброски) «Я ей Виктора простил…» (СС7-2-602) и «Как заарканенный…» (СС7-2-603), записанные автором на листе с текстом «Разведки боем» (см. СС7-8-476, СС7-2-258). Так почему же он не поступил так же с рассматриваемым наброском? Подозреваю, что только из желания «противостояния» с издателями «шемякинского» трёхтомника: вы, мол, считаете так, а я - вот эдак! Скушали?

Вывод: здесь С. Ж. неправ! Ближе к истине «шемякинцы».

12. «ВИНА НАЛИТЫ, КАРТЫ РОЗДАНЫ…» - см. СС7-2-597. Любопытно, что С. Жильцов приводит строфу из фонограммы авторского исполнения (а/и), признаваясь, что более точно расшифровать текст «не смог». Однако, существует такой список, вероятно, восходящий к самому а/и:


Камни срезаны и отточены,
Свечи поданы, хлеба вынуты,
И срока давно все отсрочены…

Нет времени «шерстить» свой «звуковой» архив, чтобы прослушать имеющиеся у меня «а/и» этой песни. А очень хотелось бы «уточнить» насчет Жильцовской версии:

…Тальи срезаны и все точно,
<нрзб.>
<И распахнуты ворота в рай. (?)>

Установив истину, можно было б рекомендовать Жильцову внести соответствующие поправки при переиздании.

Существует три фонограммы, общее в которых - строфа про «Сиротиночку…»:

«Эх, сиротиночка моя…»;

- http: //vysotsky.km.ru/russ/page/phonogramm/0100--/0170/0spisok.html (декабрь 1969 года, Москва(?), темная домашняя запись с условным названием «Вина налиты…») - две строфы «Вина налиты, карты розданы…» и «Сиротиночка моя…»;

- http: //vysotsky.km.ru/russ/page/phonogramm/0200--/0210/0spisok.html (февраль 1970 года, Переделкино, на даче у Юрия Королева) - две строфы: «Заживайте, раны мои…» и «Сиротиночка моя…».

Если считать все три фонограммы относящимися к одному тексту, то, исходя из логики и хронологии, контаминативный текст должен выглядеть так (расшифровка фонограмм - моя):

Вина налиты, карты розданы,
<вот и всё - ночь не в ночь! ->
Свечи поданы. У него ведро слюны
<Из гнезда быстрей> - в рай.

Эх, сиротиночка моя,
Губки твои алы -

Потечёт в бокалы!

Заживайте, раны мои -
Вам два года с гаком! -
Колотые, рваные

с начальным вариантом седьмой строки: «Щас кровиночка моя».

Здесь в угловых скобках - неуверенно слышимый текст. Совсем не разобранная Жильцовым строка, на мой взгляд, слышна вполне явственно. Коль рукописи нет, собрать бы «консилиум» из людей с самым острым слухом, и пусть «имеющий лучшее ухо - да услышит» фонограммы яснее Жильцова, меня и автора списка, но - так, чтоб в итоге все текстологи и просто знатоки творчества Высоцкого пришли к согласию! «Мечты, мечты!..» Собрать народ-то ещё можно, а вот чтоб знатокам и «просто текстологам» к согласию прийти - ну уж дудки! Утопия!..

13. «В МОЗГУ - КАК ВОШЬ, ГРЫЗЕТ МЕНЯ ДО ЗУДА…» Четверостишие, зафиксированное в моих бумагах:

В мозгу - как вошь, грызет меня до зуда

У слуг народа барство-то откуда
Позавелось?

Ни в одной публикации (в том числе и у Жильцова в СС7) этого текста нет. Однако, он приписывается Высоцкому, «ходит» в списке, отражён в ряде каталогов - в «воронежском», стр. 18, оттуда «далее везде». Интуитивно предполагаю, что включение этого текста в каталоги произведений Владимира Высоцкого - временное явление, автор - не он, а, возможно, И. Губерман (при случае следовало бы уточнить мою версию).

А может быть, всё же автор - Высоцкий? Ведь вопрос со «слугами народа», с двойственностью значений слов и двусмысленностью понятий, в том числе и таких, как «слуга» и «господин», им «прорабатывался»! Например, в СС2-2-183 и СС7-5-267 опубликован (как всегда, с разночтениями, но, правда, отмеченными в вариантах СС7-5-591) текст из 4-х строф «По речке жизни плавал честный грека…», стыдливо датированный десятилетним периодом [между 1970 и 1980] у Крылова, со ссылкой на ч/а РГАЛИ и совсем странной датой [1980(?)] у Жильцова. А в ЧиП-3-107 этот же текст, помимо упомянутых 4-х строф, содержит ещё 5 (пять!) - без комментария, что это и откуда. Вот это стихотворение по Чаку-Попову целиком:


И утонул, а может, рак настиг.
При греке заложили человека,
И грека заложил за воротник.

В нём добрая заложена основа -

«Закладывать» - обычнейшее слово,
А в то же время значит - «предавать».

Или ещё пример такого рода:
Из-за происхождения взлетел -

Да возвращаться очень не хотел.

Глотал упрёки и зевал от скуки,
Что оторвался от народа, знал.
Но «оторвался» - это по науке,
«убежал».

Но говорил, что он - слуга народа,
Что от народа он - и плоть, и кровь,
И что к нему крепчает год от года
Большая всенародная любовь.


До самого до Страшного суда:
«Народа слуги» - это по названью,
Ну, а на самом деле - господа.

Перевести всё это очень просто,
«перевод»:
С грузинского здесь переводят тосты,
А там - лошадок переводят вброд,

Тут почтой переводят гонорары,
Там - деньги переводят ни на что,
áры,
А третьи, например - на «Спортлото».

Тут - переводят часовые стрелки,
Чтобы попасть в другие времена,
Там - переводят деньги на безделки,

1977

Ну, и как? Есть «сходство мыслей» с текстом «В мозгу, как вошь…»? Есть, да ещё какое! Только - на гораздо более высоком «уровне общности». И датировка стиха правдоподобна: в 1977 году, между прочим, в СССР «ради эксперимента» дважды частично пересматривали границы часовых поясов (сначала сдвигали время на час вперёд в отдельных областях и районах, а потом вернули «взад как было»).

И что Крылов, Жильцов - умерли от зависти, прочитав публикацию Чака-Попова? Нет, они её молча (до сих пор молча!) проигнорировали…

14. «В ОДИН ПРИСЕСТ - ХУЛА И КОМПЛИМЕНТЫ…» Такой текст отражён в «воронежском» каталоге, стр. 18, где датируется 1973 годом. В моих «записных книжках» с пометочкой «упомянуто Высоцким в одном из концертов» - два варианта. Первый:

В один присест - хула и комплименты,

Спасибо вам, мои корреспонденты,
Что вы неверно поняли меня.

Этот вариант был опубликован в газете «Молодой ленинец» (Томск) 22 июля 1989 г. Второй вариант:

В одном строю - хула и комплименты,

и далее - по тексту выше.

В каталоге первых публикаций произведений Высоцкого, составленном В. Дузь-Крятченко и печатавшемся (к сожалению, не до конца) в ряде номеров «Эксклюзива», в отношении рассматриваемого текста отмечается, что «авторство сомнительно», без аргументации.

На фонограммах цитирование Высоцким строк «Спасибо Вам, мои корреспонденты, / Что вы (неверно/так верно) поняли меня!» зафиксировано 20 раз, в период с октября 1977 года по май 1980-го - везде только эти две строчки. Строк и вариантов про «комплименты» на известных ныне фонограммах нет.

15. «ВОЗВРАТЯТСЯ НА СВОИ НА КРУГИ…» - вторая, по Жильцову, строфа текста «Я вам расскажу про то, что будет…» (СС7-5-125). Ранее в «папином» двухтомнике стихотворение публиковалось с первой строкой «Возвратятся…» (СС2-2-147) - действительно, в РГАЛИ есть рукопись (см. СС7-5-450, СС7-8-453, ед. хр. 78 л. 7), где именно так, а строфа «Я вам расскажу…» отсутствует вообще. Однако Жильцов публикует «свой» вариант по некой копии чернового автографа из Государственного культурного центра-музея В. С. Высоцкого «ГКМЦ-ч/а», где, видимо, есть такая строфа, причём первая!

«В» в раздел «Я». Хотя - чем черновой автограф ГКЦМ лучше автографа РГАЛИ, тоже ч/а? Ну, разве что полнее? Может, как-то по рукописи (бумага, чернила) криминалистически достоверно установлено, что автограф ГКЦМ записан позже, чем РГАЛИ?

16. «ВОТ ОНА, ВОТ ОНА…» Были следующие публикации: «Вот она, вот она / Наших душ глубина…» - СШ-3-359 и СС2-2-123. А в списках было: «Вот она, вот она / При свечах тишина…». Жильцов (СС7-3-208) публикует иное начало: «При свечах тишина - / Наших душ глубина…» по ч/а РГАЛИ (см. СС7-8-370, ед. хр. 14 л. 5), а как вариант приводит: «Вот она, вот она - / При свечах тишина…» (СС7-3-421) по тому же источнику.

Почему одни публикаторы («шемякинцы», Крылов) отдали «симпатии» одному варианту, «авторы» списка - другому, а Жильцов - третьему, можно попытаться узнать при изучении автографа (копии его у меня нет). Жильцов же, декларируя приоритет более «позднего» варианта (записанного «выше», «левее», «правее», «поверх» варианта «первоначального» и т. д.), поступает, как правило, по принципу «лишь бы не так, как у других», если это подкреплено хоть какой-то «логикой».

Вывод: примем к сведению «борьбу авторитетов» (позиция Жильцова обозначена выше) до лицезрения копии автографа, буде такое произойдет.

17. «ВОТ ПОСЛАЛИ НАС ВСЕМ МИРОМ - МЫ И ПЛАЧЕМ…» - ходил такой список, как самостоятельный текст, даже в каталоги входил («воронежский» стр. 19 и др.). Жильцов включил его в стихотворение «Мы живем в большом селе Большие Вилы…» (СС7-3-92) - и правильно (см. СС7-8-396, ед. хр. 34 л. 3 и факсимиле рукописи СС7-3-93, -94). На обороте того же автографа сверху, кстати, записан ещё текст «И дошел же татарчонок…», зафиксированный Жильцовым в качестве самостоятельной «позиции» в разделе «Н» (СС7-3-482) - очень загадочное четверостишие, которое даже хитромудрый С. Ж. не смог «вмонтировать» в «Мы живем…».

«Мы живём в большом селе…» в автографе более или менее «чистые», и только строфа «Вот послали нас…» (идущая, кстати, после отточия непосредственно за строфой «И дошёл же татарчонок…») содержит целый ряд «наслоений»:

вариант строки 1:

[Ну], послали [всех] нас [скопом] - мы и плачем -

вариант строфы:

[Люди, милые, давайте-ка поплачем -]

Но не нос тут нужно вешать, вы поверьте,
А самим нам выходить в собачьи черти.

с набросками строки 3:

Ну не нужно веша[ть] нос - [вы] мне повер<ь>т<е>,
<ь>т<е>.

А как это прокомментировано у Жильцова? А никак! И вариантов этих он заботливо не приводит.

Сам текст «Мы живем в большом селе…» выделен Жильцовым в самостоятельное «основное» произведение рядом с другим - «Как в селе Большие Вилы…» (СС7-3-96), «оформленным» автором в песню. И я бы не удивился, если б Жильцов всё, что он «слепил» в текст «Мы живем…», посчитал набросками этого основного текста, как это и делали все его предшественники. Но ведь ему (Жильцову) нужно было «вылупнуться»! Даже никакой связи между этими двумя позициями он не стал фиксировать! «На грубость нарываисся!»

18. «ВОТ Я ВЫПИВАЮ…» - фрагмент из «Приехал в Монако…» (см. СС7-2-65). «Полный» текст Жильцов «состряпал» по ч/а РГАЛ (см. СС7-8-433, ед. хр. 65, л. 6) И. Другой «стряпчий» (см. «папин» двухтомник СС2-2-55 и -56) из того же автографа сделал два текста, использовав две строфы, которые Жильцов беззастенчиво выбросил из «основного» текста, объяснив это так (см. СС7-2-364): «РГАЛИ-ч/а - после 1 строфы - дополнительный текст: «Банкрот заорал…»» - и т. д. Спрашивается: имел ли право составитель СС2 А. Крылов сделать из одного черновика два самостоятельных текста? Жильцов «отбоярился»: «дополнительный текст», мол, и все тут! А Крылов - тот вообще никак не прокомментировал свою «стряпню». Думаю, что и тот и другой - «нахалы». Для более точного определения их «деяний» нужно видеть автограф. Может быть, между строфами есть какие-то разделительные линии авторские или другие «приметы» (вплоть до разного цвета чернил), которые оправдают А. Крылова и опозорят Жильцова и наоборот. Это - вывод.

Похоже, что Крылов ближе к истине. Коль в одностраничном автографе (см. СС7-8-432) между некими строфами идут две «дополнительных» строфы, не вымаранных, не зачеркнутых автором - никуда не денешься, с этим надо считаться. Возможно, следовало бы остановиться на «компромиссном» варианте и рассматривать два стиха, как «две серии» одного.

«ВСЕМ ДЕЛАМ МОИМ НА СУШЕ ВОПРЕКИ…» - в СШ-2-144, в «Каталоге А. Петракова»*8 песня зафиксирована с этой первой строки, в то же время в СС2-1-416 и у Жильцова (СС7-3-180) приоритет отдан строке «Когда я спотыкаюсь на стихах…». Жильцов дал текст по б/а РГАЛИ. А Крылов в СС2 указывает, что «во многих а/и и во всех последних а/и 1979 г. первая строфа («Когда я…») отсутствует». Стало быть, авторская воля однозначно не прослеживается.

Известно 13 фонограмм а/и этой песни, 3 из них содержат куплет «Когда я спотыкаюсь…», дважды он идёт сначала, один раз - после рефрена «Всем делам моим…». Так что позиция автора, действительно, не ясна, но зато - редкое единодушие публикаторов. Будь моя воля, я б тоже так опубликовал, и более того - пошёл бы на «подлог»: сделал бы «контаминативный» вариант - в трёх рефренах привёл бы спетые Высоцким в разное время разные варианты двух последних строк («Вы возьмите меня в море, моряки - / Я все вахты отстою на корабле!», «Вы за мной пошлите шлюпку, моряки, / Поднесите рюмку водки на весле!» и в последнем - «Вы пришлите за мной шлюпку, моряки, / Поднесите кружку рома на весле!»).

20. «ВСЕ МОИ ТОВАРИЩИ ПРОПАЛИ, РАЗБЕЖАЛИСЬ…» В каталогах («воронежский» стр. 20 и др.) зафиксирован как самостоятельный текст, в СШ-3-З13 - как фрагмент текста с тем же началом, что и у Жильцова («Ох, да помогите…», СС7-5-625), но меньшего по объему (почему-то не приведена последняя строфа «Ох, как полетели…»). Судя по тому, что в описании рукописи из «Описи РГАЛИ» (см. CC7-8-428) последняя строка «Да одни мои враги» строфы «Все мои товарищи…» обозначена «крайней» на странице автографа, эта строфа стоит в нижней его части, и таким образом могла быть принята за нечто отдельное, попала в каталоги и т. д. Следует акцентировать внимание и на то, что при прочтении строфы «Все мои товарищи…» не создается впечатление, что это - всего лишь фрагмент незавершённого произведения, а посему опять-таки её можно было посчитать самостоятельным законченным текстом. Видимо, так и решили лица, обрабатывавшие архив поэта. Возможно, в рукописи есть какие-то пометы, отделяющие строфу «Все мои товарищи…» от записанных выше - нужно видеть хотя бы копию, если не сам автограф. Кстати, В. Ковтун в «Эксклюзиве» № 2 приводит фрагмент факсимиле рукописи, именно эту строфу (жаль, что не весь автограф), а С. Жильцов публикует её почему-то только в угловых скобках.

Вывод: как бы то ни было, придется считать «Все мои товарищи…» фрагментом текста «Ох, да помогите…». Это честно: есть автограф, первая строка на нем «Ох, да помогите…», на этой же странице ниже записана строфа «Все мои товарищи…», «ритмика» (и «содержание») всех набросков «сочетаются» друг с другом. Так и нужно поступать, если не находится каких-то весомых аргументов или явных указаний автора для иного подхода.

Однако Жильцов (ох и фантазёр!) ухватился за идею, что последняя строфа («Все мои товарищи…») может быть «рефреном», что и реализовал в своей публикации. Жаль только, что для такой версии мало аргументов.

«Ох, да помогите, помогите, помогите / все долги мне заплатить…» «Все мои товарищи пропали, разбежались…», СС7-8-428) и ед. хр. 100, л. 5 («Ох, как полетели…», СС7-8-479). Интересно всё же, какие веские основания были у С. Ж., чтобы объединить эти тексты?

21. «ВСЕ, ЧТО СУМЕЛ ЗАПОМНИТЬ, Я СРАЗУ ПЕРЕЧИСЛИЛ…» Текст с таким началом - вторая «часть» (иная редакция?) «поэмы о первом космонавте» (СС2-2-131, ЧиП-1-100, СС7-3-220) - в собрании Жильцова имеется (см. СС7-3-223). Однако, куда здесь исчезли строфы, имеющиеся, например, в ЧиП-1-290,291:

Но слово «невиновен» - не значит «непричастен», -
Так на Руси ведется уже с давнишних пор.
Мы не тянули жребий - мне подмигнуло счастье,

Я разыграл свой жребий и оказался первым,
И мною зарядили космический снаряд.
На слове «пуск» сжимаюсь, в жгуты свиваю нервы
И от доски приборной не отрываю взгляд.

сегодняшней идеолого-политической конъюнктуре?

22. «ВСПОМИНАЮ, КАК ВСЁ ЭТО БЫЛО…» - такая публикация была в газете «Московский автозаводец» (малотиражка) 20.04.89. В СШ-3-258 и ЧиП-2-232 тот же текст напечатан с 1-ой строкой «Только все это было…». Но! - Жильцов один смог «правильно» расшифровать единственную известную фонограмму а/и: «Как всё <это>, как всё это было…» (CC7-3-272). Кстати, по сравнению с публикацией в «шемякине» есть у Жильцова и некоторые другие «нюансы» - например, не «бани», а «дали».

Вывод: хороший у Жильцова слух! Или копия а/и качественная?

Про это я уже много писал в статье «"Тщательнéе надо!", или Откуда берутся и к чему приводят "очепятки"?» (http: //v-vysotsky.com/statji/2005/ochepiatki/text.html). Единственная известная фонограмма - http: //vysotsky.km.ru/russ/page/phonogramm/0200--/0246/0spisok.html (май 1971 года, Москва, на дому у Валентина Савича), других источников нет. Почему там все слышат черт-те что? - одному Богу известно! Фонограмма вполне внятная: «Как <и> всё - как это было?..», «…и льны», «…бани» и т. д. Кстати, ещё задолго до публикаций «шемякинцев», Чака-Попова и Жильцова в «воронежском» каталоге, стр. 26, этот текст был зафиксирован по верной первой строке: «Как всё, как это было…»

23. «ВЫСОХ ТЫ И БЕСПОДОБНО ЖИЛИСТ…» - фрагмент текста «Я уверен, как ни разу в жизни…» (СС2-2-37, СС7-2-180, ЧиП-3-172).

«ГРАНД-ОПЕРА ЛИШИЛАСЬ ГРАНДА…» - текст из двух строф с таким началом опубликован в ЧиП-2-237 - вероятно, по ч/а РГАЛИ, где (если верить Жильцову, СС7-5-596, а рукописи я не имею) эта строка и открывающаяся ею строфа целиком зачеркнута автором. Жильцов использовал б/а РГАЛИ, где, нужно понимать, есть всего одна строфа, которую он и публикует: «Схвати судьбу за горло, словно посох…» (СС7-5-288). То есть, по Жильцову, «Гранд-Опера…» - зачеркнутая, «неиспользованная» строфа из черновика. Является ли источник Жильцова «конечным» беловым автографом, известно только автору. А Жильцов - как всегда, категоричен, смел и «нахален»!

Вывод: «опять на грубость нарываисси!»

Согласно «Описи РГАЛИ…», стихотворение «Схвати судьбу за горло…» записано на л. 6 ед. хр. 16 (см. СС7-8-372), однако, первая строка там - зачеркнутая «Гранд-Опера лишилась гранда», а последняя - незачёркнутая «Колёса Мишкины и ноги Мишкины». Это явно тот самый «ч/а», и строфа «Гранд-Опера…» в ней, похоже, зачёркнута отнюдь не целиком. Никаких следов б/а «Схвати судьбу…» в «Описи РГАЛИ» обнаружить не удалось. А может быть рукопись, имевшаяся в распоряжении Жильцова, и была одна-единственная - она же и «ч/а», и «б/а»? А что? Согни, чтоб с одной стороны было «чисто, без помарок», а с другой всё остальное - и живи спокойно, как в анекдоте: «Изяслав: надо - Слава, надо - Изя»…

25. «ДАВАЙТЕ Я СПОЮ ВАМ В ПОДРАЖАНЬЕ РАДИОЛАМ…» Так опубликовано в СШ-3-17, в ЧиП-4-12 и в СС2-2-164. Согласно «Описи РГАЛИ», так и в рукописи (см. СС7-8-374, ед. хр. 18. л. 4). Также, судя по «Алфавитному указателю…» (СС7-8-49), должно быть напечатано и у Жильцова. Открываем СС7-5-216 - фигушки: там «Давайте я спою вам в подражанье рок-н-роллу…». И ни «…радиол», ни последней строки из рукописи «О мальчике, которому расстрел за самострел» нет, даже в «вариантах» (СС7-5-540). Ну, просто «что хотят, то творят!»

26. «ДЕНЬ-ДЕНЬСКОЙ Я С ТОБОЙ, ЗА ТОБОЙ…» С такой первой строкой стихотворение из 4-х строф опубликовано в СШ-3-96 и СС2-2-21. Жильцов же в СС7-1-243 публикует текст уже из 8-ми строф, с началом «Напролёт целый год - гололёд…». Две первые строфы этого стихотворения «на 70%» повторяют первую и третью строфы стихотворения «Гололёд», напечатанного у Жильцова рядом (см. СС7-1-245), текстуально полностью совпадающего с его «крыловской» (СС2-1-155) и «шемякинской» (СШ-2-282) редакциями, также, очевидно, приводимыми по беловому автографу из архива Нины Максимовны Высоцкой. Чтобы «понять, кто же прав был из» них, нужно видеть все рукописи. Согласно СС7-8-368 и СС7-8-375, черновики произведений «Гололёд…» и «День-деньской…» в РГАЛИ записаны на л. 4 ед. хр. 12 и л. 3 ед. хр. 19, однако по приводимому Жильцовым описанию страниц с этими рукописями лишь по первым и последним строчкам делать вывод о правомерности или неправомерности «содеянного» теми или иными публикаторами не представляется возможным.

«виновником» мучавших автора «глобальных» вопросов в конечном счёте оказалось лишь заурядное погодное явление в виде гололёда? Вопрос…

27. «ДОЖДЬ ВОНЗИЛ СВОИ БИВНИ…» - как выяснилось, рукопись, копия которой есть у меня, которая начинается со слов «Дождь вонзил…» (и по этой строке текст фиксировался в картотеке и каталогах) - это, по Жильцову, просто «наброски» к песне «Оплавляются свечи…» (СС7-3-207). Выходит, песня некогда она получилась так, что в ней практически ничего от «набросков» не осталось. Мне кажется, что в таких случаях вполне законченный текст также самоценен, как и песня, ставшая конечным результатом работы автора. Держать такой текст в «набросках и вариантах» очень несправедливо!

Вывод: здесь нужен консилиум знатоков, третейский суд, симпозиум. Пока приходится соглашаться с Жильцовым…

Не надо с ним соглашаться! Что-то тут Жильцов «ужулил»! Текст и рукопись «Дождь вонзил…» опубликована у В. Ковтуна в «Чёрной тетради»*9, стр. 4 и 34-41; там же (стр. 55-57) есть и явно не беловой автограф «конечной редакции» «Оплавляются свечи…» (СС7-3-373) - и никакая связь между этими стихами не прослеживается! У Жильцова, как он пишет (СС7-3-418), «начальный текст» приведён на основе «ИБ-ч/а» (судя по всему, того же, что и у Ковтуна) и некоему «РГАЛИ-ч/а». А согласно СС7-8-426 и СС7-8-536, в РГАЛИ таких «ч/а» два. Первый (ед. хр. 60, л. 5) начинается строчкой «Оплавляются свечи / на вощёный паркет» - той же, которой Жильцов открывает «свой» «начальный вариант», а кончается загадочной строкой «Кровью мылась Россия», которой у Жильцова нету нигде во всём собрании. Второй «ч/а-РГАЛИ» (ед. хр. 134, л. 18об) - аналогично, но наоборот, завершается имеющейся в Жильцовском «начальном варианте» строчкой «Сквозь себя в решето», но зато начинается строкой «Раскололись на бивни», начисто отсутствующей в семитомнике. Так как же это, интересно знать, С. Ж. ухитрился «слепить», «скрестить» в одном «начальном варианте» аж три автографа? А как-то так (СС7-3-373): сначала идут две строфы «Оплавляются свечи…» - наверное, «гибридизованные» по двум «ч/а-РГАЛИ» (у Ковтуна их нет), затем в начале третьей строфы (откуда? из тех же ч/а РГАЛИ?) появляются строки «Словно мамонта бивни / Взрыли землю бедой» (строк «Дождь вонзил свои бивни / В плоскость крыш, как дурной», естественно, нету вообще!), а далее - всё «по Ковтуну», почти слово в слово, если не считать явных ошибок С. Ж. в расшифровке рукописного текста! Очень припахивает всё это дешёвой, примитивной компиляцией!

28. «ДО МАГАЗИНА ИЛИ В «КАМУ»…» - так опубликовано в СШ-3-221 и ЧиП-2-204:

«Каму»
Дойти и проще и скорей,
Но зритель рвется к нам упрямо…

В СШ-3-414 даны также строки 1 и 3 из «рабочего автографа»: «Пускай до Малого и МХАТ-ра» и «Но зритель рвется в наш театр». Жильцов же (СС7-1-278) публикует текст с иным началом:

Хотя до Малого и МХАТ-ра

а в СС7-1-532) даже не упоминает о «шемякинских» и «ЧиПовских» вариантах. Без взгляда на все автографы даже «с поллитрой» в истине не разобраться!

Вывод: принято к реализации!

Господи! Публикуя свой вариант, как «исключительно верный», Жильцов хотя бы подумал малость, откуда это до Малого театра или МХАТа ближе, чем до Таганки? От Химок да от Медведок, что ли? Да один чёрт! От Кремля? Так Кремль на метро не ездит. А вот «простому смертному», выйдя из метро «Таганская», угодить в ресторан «Кама» или в «Гастроном» - свободная вещь и плёвое дело! Куда скорее и проще было, чем попасть в Театр на Таганке…

29. «ЕСЛИ В ЭТОТ СКОРБНЫЙ ЧАС…» и «ЕСЛИ КРОВЬ У КОГО ГОРЯЧА…». С. Жильцов, как всегда, всех «разбросал» - дал «интегрированный» текст «Торопись Указ зачесть…» (СС7-4-185). Сюда вошли и две строфы, опубликованные ранее отдельно в Изб*10-312 (с началом «Если кровь…»), и весь (хоть тут слава Богу!) набор строф от других публикаторов (СС2-2-273, ЧиП-3-320, с началом «Если в этот…») - но, естественно, в совершенно иной последовательности.

30. «ЖИВУТ И МАЛЫЕ ЛЮДИ…» Текст из двух четверостиший опубликован в ЧиП-4-203:

Живут и малые люди
По закону чисел больших:
Что выпадет - так и будет,

Денег тебе не хватает?
Ты болен? До ручки дошел?
Статистика твердо знает,
Что в среднем - все хорошо!

«В борьбе за народное дело / Я был инородное тело» И. Губермана (ЧиП-4-203) и текст песни А. Хабаровского «А мне бы узнать, с чего начать…» (ЧиП-4-206)? И у Жильцова в СС7 текста «Живут и малые люди…» тоже нет - нигде, даже в разделе DUBIA. Может быть, как говорили в одном старом фильме, «автора поймали»?

31. «ЖИЛИ-БЫЛИ, СПРОСИ У ОТЦА…» «Песенный» вариант к стихотворению «Про глупцов»: «Этот шум - не начало конца…» (СШ-3-45, ЧиП-3-68, СС2-1-534, СС7-5-148), «Не начало ли это конца…» (СС7-5-482). По Жильцову (СС7-5-485), это а/и 1977 года, то есть в рукописях варианта «Жили-были…» нет.

Единственная фонограмма - http: //vysotsky.km.ru/russ/page/phonogramm/0600--/0629/0spisok.html (по одним источникам, сентябрь 1977 года, Московская область, Красногорский район, пос. Опалиха, на даче у Бабека Серуша, или, по другим источникам, у него же в Москве на дому, октябрь 1978 года).

32. «ЗА ОКНОМ И ЗА НАШИМИ ДУШАМИ…» - как нечто «неоконченное», четверостишие с таким началом опубликовано в СШ-3-381. Жильцов включил его в качестве 3-й строфы в текст «По воде, на колесах, в седле…» (СС7-3-210). Любопытно, что в комментарии (СС7-3-508) С. Ж. сообщает: «текст печ. по ч/а РГАЛИ», каковым, согласно «Описи…» (СС7-8-430), является ед. хр. 63, л. 1. Но факсимиле этого автографа приведено в СШ-3-10, и там строфы «За окном…» нет. Может быть, в РГАЛИ есть еще один автограф - с этой строфой и тоже «ч/а»?

Согласно СС7-8-371, текст «По воде, на колёсах…» представлен в РГАЛИ ещё одной рукописью - ед. хр. 15 л. 4, однако определить наличие или отсутствие в ней строфы «За окном…» из «Описи…» не представляется возможным.

«пытливому» Жильцову удалось обнаружить прямую связь строфы «За окном…» с текстом «По воде…», да еще и «третье место» ей определить? И ведь не потребуешь объяснения - не снизойдет!

Вывод: Жильцов еще на позицию уменьшил количество самостоятельных основных текстов. Причём, как решительно и безапелляционно! Мог бы хоть сказать: так, мол, и так, «очень похоже, что эта строфа ну… прямо просится на это место в данном тексте! Ну вот мелькнула у меня такая догадка - нахально публикую так, не обессудьте!..» Так ведь нет! «Дуб годится на паркет»…

33. «КАК НА САМОМ КРАЮ НАШЕЙ КРУГЛОЙ ЗЕМЛИ…» - список с таким началом и без каких-либо «привязок» к источникам имел хождение с 1984 года:

Как на самом краю нашей круглой земли,
А точнее сказать - на пригорке,

Люди с делом пришли и с собой принесли
Все для казни, для пыток, для порки.

«Шемякинцы», называя в качестве источника рабочий автограф к тексту «Когда я об стену разбил лицо и члены…», привели в СШ-2-468 ряд набросков, среди которых начальная строка из списка 1984 года предстала в несколько ином виде («Как на самом краю / Угловатой земли…), а между строками 2 и 3 списка появилась строка «Где три гордые пальмы когда-то росли».

У Жильцова в СС7-5-474 со ссылкой на источник «ч/а РГАЛИ» помещён «набросок 1975 года» (хорошо бы знать, как это удалось установить?) с первой строкой «На одной из вершин "треугольной земли"…», а вышеприведенные её варианты отсутствуют.

«воронежском» каталоге на стр. 26 и 63 этот же, очевидно, текст фиксируется первой строкой из списка 1984 года, а также ещё одним её вариантом: «Как на самом краю нашей хрупкой Земли…». Что это - просто опечатка или существует и такое «разночтение»?

Только по рукописям (а их в РГАЛИ, согласно «Описи…» СС7-8-400, довольно много - целая папка ед. хр. 37 на 7 листов, частично с оборотами, причём там явно имеются строки, Жильцовым «не замеченные») можно установить приоритетность всех вариантов, и какой из них является «последней авторской волей»! А всё вышеизложенное, собственно говоря, является ярким образчиком субъективистского подхода к прочтению автографов.

Здесь уместно ещё немного поговорить о существе этой работы, возможно даже частично повторяясь. Мне пришлось столкнутся с «учёным», этаким «живописным» (от слова «живопись») термином - «слой рукописи». Зачастую в самом деле рукописи Высоцкого (и, думаю, не только его) «многослойны». «Первый слой» - когда явно видно, что это было написано «первым» (первоначальный вариант), а потом - второй, третий и последующие «слои» авторской правки (сверху, снизу, сбоку, поверх, в скобках и с прочими отчёркиваниями, подчёркиваниями, «галочками», «стрелочками», номерами и т. д.). Нужно быть весьма «прозорливым», чтобы вычленить «последний слой» и предать его огласке в качестве «авторской воли». Лишь иногда это, действительно, не очень трудно и удаётся вполне логично. Чаще же всего это чрезвычайно сложно, и перед выбором варианта для публикации исследователь автографа оказывается подобен витязю на распутье. Однако же, в итоге на чем-то приходится останавливаться (речь не идет, как правило, о зачеркнутых автором вариантах, хотя и здесь возможны исключения - например, когда зачёркивание носит «безальтернативный характер»). При любом раскладе решение о выборе окончательного варианта все равно является субъективным и требует специальных оговорок и обоснований, чтобы соблюсти «чистоту передачи» материала. А при «несерьёзном» подходе «текстологи» выбирают то, что лично им больше нравится. Отсюда выходят и разные публикации - у кого-то, возможно, вполне «научно» выверенные (но часто без соответствующих оговорок), а у кого-то - совсем безответственные, полученные путём различных ухищрений, вплоть до «эксгумации» и «реанимации» полностью вымаранных автором фрагментов, до «возвращения в строй» вычеркнутых, но не единственных вариантов строф, строк и отдельных слов и даже… до «сочинения отсебятины». И все эти «махинации и манипуляции» (кроме последней!) публикатор может оправдать - мол, текст автором к печати не предназначался и не готовился, это черновик, а вот в беловике, возможно, автор и вернулся бы к такому «прекраснейшему варианту»!

Вывод: хорошо тому, кто может поработать с рукописями!

Кстати, меня давно занимает вопрос: упомянутое выше стихотворение «Когда я об стену…» (СС7-5-139, СС2-2-110) во многих изданиях опубликовано с начальной строкой «Когда об стену я разбил лицо и члены…» (например, ЧиП-3-117, Изб-437 и т. д.) - что это? Такой вариант есть в рукописи, или это как раз тот случай, когда публикаторы стремились «улучшить» автора, переставив слова - дескать, так более благозвучно, внутренняя рифма появляется?..

«КАК ТУТ БЫТЬ - НИКОГО НЕ СПРОСИТЬ…» - сначала 8 строк, как в CC7-2-593, считались отдельным текстом (у меня список зафиксирован в 1988 году). Примерно тогда же появился и список в 8 строк, как в CC7-2-594, «Мимо баб я пройти не могу…» - тоже как самостоятельный. Более поздним «вариантом» предлагалось текст «Как тут быть…» вставить между 1-й и 2-й строфами текста «Мимо баб…». Очень может быть, что именно так все эти строфы размещены на рукописи (у меня ее нет).

Согласно «Описи РГАЛИ…» (СС7-8-396), автографы этих двух текстов размещаются на двух разных листах ед. хр. 34 - л. 5 и 6. Да и, хоть размер в стихах один и тот же, по смыслу они плохо «стыкуются», как ни крути.

Но вот, наконец, все «точки над Ё» расставил «текстолог» Жильцов: всё это - «к несостоявшемуся спектаклю по сказкам Б Шергина». Молодец! Докопался! Правда - никаких доказательств… Почему, откуда известно?

Вывод: приходится вновь заводить отдельные карточки на тексты «Как тут быть…» и «Мимо баб…». Вот тут С. Ж. «увеличил» число «самостоятельных» текстов Высоцкого. А что это - «к Шергину», придется зафиксировать: вдруг устами Жильцова глаголет истина? Хотелось бы, конечно, узнать основания для такого вывода. Кстати, к «блоку» «Шергин» Жильцов с «вероятностью» относит и наброски «Я сегодня поеду за город…» (СС7-2-592), «Слушайте, дайте пройти…» (СС7-2-596) и «Пусть в беспорядке волосы в косе…» (СС7-2-595). У меня есть копия рукописи последнего, без каких-либо «намеков», что он имеет отношение к данному циклу. Шибко интересно!

35. «КАК ТЫ НЕ ПРЫГАЙ…» В CC7-2-261 Жильцовым опубликована широко известная «Песенка про прыгуна в высоту» («Разбег, толчок…»). В вариантах и набросках к этой песне (где сама она почему-то поименована уже просто как «Прыгун в высоту») С. Ж. приводит текст «Как ты не прыгай…», назвав его «набросками 1967 года» (СС7-2-527). Снова публикатор лишил нас приятного ощущения, что В. Высоцкий, вообще-то, написал вполне самостоятельный текст, связь которого с более «поздним» (1970 год) текстом «Разбег, толчок…» не такая уж и прямая. Ну, разве что тема - про прыгуна… Безусловно, «спортивная» тема крутилась в голове автора (вспомним задуманную серию песен «как в "Спортлото"»). Пусть из «набросков 1967 года» песни не получилось, но текст-то остался! Если делать ставку на общность темы, то так все песни «про летчиков» можно считать «вариантами» или «набросками», а за «основу» принять последнюю по дате создания песню про человека этой уважаемой и в военное, и в мирное время профессии. Ну, я конечно, утрирую ситуацию - просто хочется «поспорить» с Жильцовым, «повыпендриваться»!

… Но «острота прозрения» С. Ж. внушает трепет восторга! Вот ещё бы на рукописи «Как ты ни прыгай…» - «набросков 1967 года» - обнаружить следы авторской попытки начать переделывать их в 1970 году. Их (следов) нет…

36. «КАК ХОЛОДНО В ЛЕСУ…» По Жильцову (см. СС7-4-317) это - набросок к песне «Этот рассказ мы с загадки начнем…». Внимательно прочитав этот текст (СС7-4-89 и СС7-4-185) и расшифровку рукописи «Как холодно в лесу…», я не сумел найти никаких общих строф, строк и даже «идей». Вероятно, нужно хорошо знать сказку Кэрролла, чтобы эту связь уловить.

Вывод: еще один текст «перестал существовать»…

37. «КОПОШАТСЯ, А МНЕ НЕВДОМЕК…» - с таким началом текст из 6 строф опубликован в СШ-2-418, с примечанием: «печатается по КС», то есть по списку текста, полученному от коллекционеров. В текст «по КС» включена также строфа «Узнаю и в пальто и в плаще их…», а на стр. 466 приведены наброски из черновика, среди которых - строфа «Неизвестно одной моей бедной мамане…». Жильцов же в своём собрании эти строфы «превратил» в два самостоятельные текста - СС7-3-135 и СС7-5-24.

Ещё один «самостоятельный» текст, «Знать бы всё - до конца бы и сразу б…» (СС7-5-22), Жильцов приводит со ссылкой на источник «ГКЦМ - б/а(к)» в сопровождении беспомощных и туманных размышлений о том, что автограф («по копии видно») «мог быть кому-то подарен, причем не исключено, что и адресован», что там написано не «рочок», а «рачёк», и значение этого слова может быть известно «лишь автору или владельцу автографа». Очень многозначительные и загадочные комментарии! Похоже на некий «посыл», «вызов» в адрес владельца рукописи, чтобы тот «открылся»! Из этих «темных помыслов» Жильцов даже сделал «рочок» вместо «рачёк»! Зачем, если в «б/а» (!) «рачёк»? То есть «рак», а не «рок»!

«Эт’точно!» Я тоже писал об этом в упомянутой выше статье (http: //v-vysotsky.com/statji/2005/ochepiatki/text.html).

Словом, это бесконечно интересно, но… Мы ведь «исследуем» другую тему - см. заголовок данного «эссе».

Итак, Жильцов дал в качестве «основного» текст (одну строфу) «Знать бы все…» (СС7-5-22), а всё, что находится на ч/а РГАЛИ (ед. хр. 132 л. 16об), считает набросками к нему (СС7-5-330, семь (!) строф).

Вернусь к тексту в СШ-2-418: «по КС», но - как добротно, как логично «слеплено»! И вдруг, оказывается, это всё - лишь «коллаж» из двух самостоятельных текстов и набросков к третьему. Жильцов, конечно, как всегда, никого прямо не критикует («мешанина», мол»!) - он просто делает три текста. Исчезает один («Копошатся…»), а появляется - три!

Вывод: Жильцов практически не привел никаких доказательств правомерности своих действий, зато на копии белового автографа ГКЦМ - завершенное произведение!

«Владимир Высоцкий: время, наследие, судьба» (http: //otblesk.com/vysotsky/-s-golov.htm) - иная трактовка, иной «замес», две иных, пусть и небесспорно, но обоснованных «текстологических редакции» текстов из CC7-5-330, с начальными строчками «С головою бы в омут - и сразу б / В воду спрятать концы, и молчок!..». У Жильцова строка в «С головою…» отражена лишь в «Описи РГАЛИ…» (СС7-8-532, упомянутая выше ед. хр. 132, л. 16об), причём, как зачёркнутая. Почему же Ковтун вытащил её «на поверхность», а С. Ж. в вариантах даже не помянул? Не разберёшь их, «учёных текстологов»!

Однако, строф «Неизвестно одной моей бедной мамане…» и «Узнаю и в пальто и в плаще их…», похоже, никто больше, после анонимных авторов КС и «шемякинцев», не пытался втиснуть в один текст со «Знать бы всё…», «С головою…», «Копошатся…», «Но, Боже, как же далеки…» и т. д. (см. СС7-5-330). А может быть, зря? Вот ещё, скажем есть текст «Я загадочен, как марсианин…» (СС7-3-164) - ведь та же «фига в кармане», что и в «…мамане»! Может, стоит снова попробовать слить всё воедино? Ну, или хотя бы в два стихотворения, одно про «фигу», другое - где «на зуб» пробуют…

Вновь - шутка. Опять несмешная.

38. «…КРУГОМ, СЛОВНО ГОЛЕНЬКИЕ…» Именно с такой строки на фонограмме http: //vysotsky.km.ru/russ/page/phonogramm/0000--/0022/0spisok.html (ноябрь 1971 года, Москва (?), темная домашняя запись с условными названиями "Словно голенький" и "Даешь Армению") зафиксировано исполнение Владимиром Высоцким фрагмента некой песни:

... кругом, словно голенькие,

Грустные гуляют параноики,
Чахлые сажают деревца.

На другой фонограмме http: //vysotsky.km.ru/russ/page/phonogramm/0200--/0243/0spisok.html (15 августа или, по другим источникам, также ноябрь 1971 года, Москва, на дому у В. С. Высоцкого, запись К. Мустафиди) Высоцкий процитировал две последние строчки этого фрагмента в несколько изменённом виде («Cкучные гуляют параноики…»). Причём в обоих случаях Владимир Семёнович прокомментировал этот текст несколько «неоднозначно» - как в напоминание, как будто бы он должен быть хорошо известен слушателям и без его, Высоцкого, цитирования.

Никаких других источников этого текста на сегодняшний день неизвестно - ни фонограмм, ни автографов. При таком раскладе, казалось бы, нельзя до конца быть уверенным, что и авторство этого текста принадлежит Высоцкому. Однако С. Жильцов, ничтоже сумняшеся и не делая по этому поводу никаких оговорок, помещает его в СС7-3-481 не в раздел, скажем, DUBIA, а непосредственно и прямёхонько в авторские «наброски» (интересно, может ли этот термин применяться по отношению к фонограммам, а не рукописям?) Более того - Жильцов, к тому же, ещё и перевирает первую строчку: «…стою, словно голенький…». Похоже, публикатора спутала аналогичная строка из песни А. Галича «Красный треугольник» - эк, однако же, невнимательно! Как говорится, «вот те раз, нельзя же так!» Надо ж хоть теперь, по прошествии полутора десятков лет, исправлять свои ошибки!

«МАЖОРНЫЙ СВЕТОФОР…» Оригинален Жильцов! Усёк, что первая строфа известного до него текста (Изб-258, СШ-3-145, СС2-2-146 и др.) на рукописи отделена от остальных линией (авторской?) «Ага! Эврика! Это эпиграф!» - радостно воскликнул «Архимед»-Жильцов. И теперь текст в СС7-3-146 фигурирует с первой строкой «Представьте: черный цвет невидим глазу…», а в «Алфавитном указателе» СС7-8-74 ещё и с ошибкой: «свет» вместо «цвет»). Строфа «Мажорный светофор…» скромно заняла место «автоэпиграфа».

Вывод: слабо разбираюсь в «эпиграфах» - может ли сочинять их сам автор и в каких случаях?

40. «МНЕ РЕБЯТА СКАЗАЛИ ПРО ТАКУЮ НАКОЛКУ…» Автор, как известно, исполнял песню с таким началом, с ним же она опубликована в СС2-1-107, ЧиП-4-33 и т. д.

«А в двенадцать часов людям хочется спать…», с примечанием, что текст печатается по авторизованной машинописи из собрания А. Репникова «АИР-а/м». Конечно, если песня, исполнявшаяся всегда только не на открытых концертах, последний раз пелась гораздо раньше, чем автор сделал (когда?) правку машинописи АИР, причем так, что первой строкой стало именно «А в двенадцать часов…», то она, действительно, может оказаться «последней» редакцией текста, спеть который автору «не пришлось».

Однако у А. Евдокимова тоже есть машинопись (СС7-8-495, ед. хр. 105, л. 165 и 166), но с «традиционным началом». Нужно было б всё же сопоставить даты изготовления машинописи АДЕ и авторизации таковой у АИР. Кто знает? Возможно, на изделие АДЕ Высоцкий тоже глядел, и позже, чем на АИР-овское, но - не повезло А. Евдокимову! - полностью согласился с текстом, не коснулся машинописи своей рукой, и осталась она, бедная, не «авторизированной»!

«АИР-а/м» были сданы в РГАЛИ, такое сопоставление провести было бы весьма нелегко: «доступ к телу» разрешён лишь избранным. Приходится верить Жильцову на слово.

Не только. Известно две фонограммы «а/и» песни:

«В рот им всем», «А в 12 часов») - без начала, со второй строки припева («…людям хочется спать…»), после окончания припева идёт первый куплет «Мне ребята сказали…», ни одного куплета не пропущено;

- http: //vysotsky.km.ru/russ/page/phonogramm07/0400--/0447/0spisok.html (октябрь-декабрь 1973 года, Москва, на дому у В. Высоцкого, вторая запись для К. Мустафиди) - с началом «Мне ребята сказали…», без пропусков.

Кроме того, у АДЕ есть и рукопись, опубликованная у В. Ковтуна в сборнике «Рукописи В. Высоцкого собрания А. Евдокимова»*11, стр. 48-51 - она тоже начинается с «А в двенадцать часов…». Таким образом, если существует ещё и АИР-а/м с тем же началом, статистика оказывается не в пользу «дожильцовских» изданий, и придётся, наверное, всё же «ломать стереотип».

«МОЯ ЧУДОДЕЮШКА В БЕЛОМ ХАЛАТЕ…» Такой текст зафиксирован в «воронежском каталоге» на стр. 29, как посвящение Е. Садовниковой, датированное 1969 годом. Опубликован в ЧиП-2-283 в примечании к другому посвящению тому же адресату - «О том что в жизни не сбылось…»:


Ты камни снимала с уставшей души.
Гипноз твоих слов мне приказывал: хватит!
Коль взялся за гуж, так пиши и пиши!

«О том, что в жизни не сбылось…» приведено у Жильцова в СС7-2-319 в разделе DUBIA, однако текст «Моя чудодеюшка…» в СС7 отсутствует. Почему - не ясно. «Молчит наука».

42. «МЫ НЕ ВСЕГДА ЧЕМ СТАРШЕ, ТЕМ МУДРЕЕ…» (СС7-1-476) и «ПРОХОДЯТ ГОДЫ, ПРОЖИТЫЕ ВСЕМИ…» (СС7-1-474) - соответственно, по Жильцову, вторая и первая редакции текста «НЕВАЖЕН ВОЗРАСТ - ВСЕ ИМЕЮТ ЦЕНУ…» (СС7-1-202), что, якобы, следует из нескольких «ч/а-» и «б/а-АДЕ», по которым всё это публикуется. Правда, у В. Ковтуна в «Рукописях В. Высоцкого собрания А. Евдокимова» на стр. 99-99, 110-114 все эти автографы приведены, однако из них совершенно не ясно, из чего именно выведено такое «следственное заключение». Зато - действительно: «всЕ имеЮт», а не «всЁ имеЕт цену» - молодец, Жильцов, внимательный!

Вывод: что ж, этим и удовлетворимся: трех текстов нет, есть один, остальные - промежуточные редакции.

43. «МЫ НЕ ТРАТИМ ИЗ КАЗНЫ…» - из комментария А. Крылова, составителя ЯКД*12, где на стр. 101 помещен такой текст, напечатанный по черновому автографу, узнаем, что «существует более ранний набросок с первой строкой «Когда пуста казна…». В СС2-2-506 А. Крылов меняет приоритеты: публикуя «Когда пуста казна…» (СС2-2-276) по «правленому беловому автографу», сообщает, что «в черновом автографе существует иная редакция с первой строкой «Мы не тратим из казны…». Обе публикации пессимистичны: песня «в х/ф не вошла» ни в одной из редакций.

«Когда пуста казна…» С. Жильцов приводит в CC7-4-194 по «б/а-АИР», уже не упоминая, что он «правленый» (СС7-4-510). А в вариантах на СС7-4-409 по «ИБ-ч/а» («черновому автографу из частного архива в США») даёт лишь текст «Мы не тратим…», полностью, кстати, идентичный «крыловскому». Похоже, Жильцов просто «срисовал» эти тексты из ЯКД-101 и СС2-2-276, а никаких «АИР-ч/а, б/а» и «ИБ-ч/а», вероятнее всего, и не видел - иначе, проявляя «осведомленность», упомянул бы несколько вариантов из них или хотя бы повторил А. Крылова, что «АИР-б/а» «правленый» (варианты в беловике - нонсенс!).

«Когда пуста казна…» или «Мы не тратим из казны…», могла быть определена свидетельством режиссёра фильма «Иван да Марья» А. Хмелика, который, отвергнув почему-то (почему?) тексты Высоцкого, вставил в картину вариант «Куплетов казначея и кассира», написанный В. Гафтом. Показывал ли Высоцкий сразу два варианта, или показал сначала один, а после отказа Хмелика - другой? Когда и какой первым? Или Высоцким предлагался единственный, окончательный авторский вариант, отвергнутый режиссёром? Хоть, судя по некоторым публикациям, в отношении этого фильма Хмелик, мягко говоря, страдает странными провалами памяти, какая-то информация из него, во всяком случае, могла быть «извлечена».

Так или иначе, но факт, что АИР оказался «владельцем» многих текстов к фильму, наличие у него значительного количества «ч/а» и «б/а», «правленых» и «неправленых», склонило «неуемного» С. Жильцова хоть здесь не вступать в полемику, не доказывать «свое», не доискиваться больше ничьих свидетельств, а помалкивать, «заигрывая» с А. Репниковым в надежде «поиметь доступ».

Вывод: я сам себе противен, какой-то стал подозрительный, перестал людям верить…

«полном мультимедийном собрании» «Высоцкий. 70-е» представлено довольно много (все?) «АИР-б/а» песен к фильму «Иван да Марья» - они и впрямь чистовые, с незначительными поправками. А у В. Ковтуна в «Бирюзовой тетради»*13 - куча рабочих «грязных» черновиков песен к этой картине, в том числе и «Мы не тратим из казны…» - тех самых «ИБ-ч/а», которых Жильцов на момент издания СС7, похоже, действительно не видел… Так что - ура, товарищи! Всё больше и больше материалов из рукописного наследия Высоцкого становится всенародным достоянием!..

44. «НА НЕИЗМЕННОЙ ВЫСОКОЙ ШАТКОЙ ЛЕСТНИЦЕ…» - такой «текст» зафиксирован в СШ-3-370. Конечно же, это из набросков к песне «Богиня! Афродита…» (СС7-4-26), и там не «на неизменной», а «на жизненной… лестнице» (СС7-4-275)! А я включил в этот «анализ» позицию сию - для порядка.

«НА УРОВНЕ ФАНТАСТИКИ И БРЕДА…» - с такой строкой текст дан в СШ-3-139, по «полубеловому» (?) автографу. А что Жильцов? Конечно же, у него иначе - «Реальней сновидения…» (СС7-5-151). Что поделаешь: ведь с «б/а»!

Кроме того, существует единственная фонограмма с этой песней http: //vysotsky.km.ru/russ/page/phonogramm/0500--/0567/0spisok.html (15 августа 1977 года или, по другим источниками, октябрь 1977 года, или 1978 год, Москва, на дому у Владимира Высоцкого, рабочая кассета). Там Владимир Семёнович четырежды «примерил» первую строчку «На уровне…», а в итоге дважды полностью спел песню всё-таки со строкой «Реальней сновидения…».

«НАШ АРТИСТ В. С. ВЫСОЦКИЙ…» - текст этот известен по фонограмме http: //vysotsky.km.ru/russ/page/phonogramm/0700--/0715/0spisok.html (21 июня 1980 года, Калининград, Дворец спорта «Юность»). С. Жильцов, однако, отдал приоритет, якобы, полному тексту, «восстановленному» А. Макаровым («Если ночью был ты пьяный…», СС7-1-335), где спетая Высоцким «похожая» строфа «вспомнена» соавтором немного по-другому.

Вывод: хорошая память была у А. Макарова! Однако, такой подход С. Жильцова представляется спорным не только для сторонников исключительной приоритетности фонограмм.

47. «НАШИ ДОБРЫЕ ЗРИТЕЛИ…» - так, без ссылки на источник, напечатано в СШ-2-145. Любители а/и знают единственную запись этой песни с именно таким началом - http: //vysotsky.km.ru/russ/page/phonogramm/0000--/0056/0spisok.html (10 ноября 1966 года, Москва, на дому у Юрия Манина). Однако в других публикациях (СС2-2-195, СС7-1-207) приводится текст этой песни с первой строкой «Здравствуйте, наши добрые зрители…» - составители отдали пальму первенства ч/а АДЕ. А про иную строку а/и не упомянули - зачем им неприятности? Они неправы…

тогда ещё предположил, что там пропущено слово «здравствуйте», и очень радовался, когда в «папином» двухтомнике увидел подтверждение своей догадке.

«НЕ ВЕДАЮ, ЗА ТЕЛОМ ЛИ ПОСПЕЛА ЛИ…» - Жильцов считает, что это - один из «набросков припева» песни «Райские яблоки» («Я умру, говорят…», СС7-5-175), точнее - её «второй» редакции («Я когда-то умру…», СС7-5-506).

Вероятно, у С. Ж. были (и есть) основания для этого. Эти «наброски» (а всего их, по Жильцову, целых шесть пятистиший) расположены в рукописи РГАЛИ-ч/а между 4-й и 5-й строками текста «Я когда-то умру…» (см. СС7-8-468, ед. хр. 90, л. 4-6).

Но почему же тогда неизвестный «переписчик», державший в руках, по всей видимости, тот же самый автограф, сделал список (КС), попавший ко мне еще в 1983 году, с началом «Не ведаю за телом ли поспела ли», представив его как самостоятельное произведение? Возможно, он предположил, что автор, приступив к работе над одним стихотворением и написав строфу «Я когда-то умру…» (л. 6 автографа), вдруг увлекся созданием другого текста, со строкой-рефреном «Побойтесь бога, если не меня», завершающим каждый его «куплет», исписал им всю страницу до конца, а к ранее начатому произведению вернулся только на обороте этого листа (л. 6об)? Вот загадка!

Ещё. Если посмотреть на посвященный М. Шемякину «полуэкспромт» «Две просьбы» («Мне снятся крысы…», СС7-5-265), то легко обнаружить в нём строку «Побойтесь Бога, если не меня» из вышеописанных «набросков». В стихотворениях «Райские яблоки» и «Две просьбы» одна тема - смерть, да и время создания текстов достаточно близко, хотя, по мнению Жильцова, со ссылкой на «набросок 1975 года», работа над «первой редакцией» «Райских яблок» может быть отнесена к более раннему периоду. Такое совпадение наводит на мысль о тесной связи «набросков» с текстом «Две просьбы», но и, безусловно, не является прямым доказательством этого. Поэт мог использовать строку, написанную ранее для одного «случая», в «случае» другом.

… ветер дул, с костей сдувая мясо
И радуя прохладою скелет.

Эти строки в 1977 году были использованы В. Высоцким в песне «В младенчестве нас матери пугали…» (СС7-5-167), посвященной В. Туманову и, скорее всего, не предполагавшейся по тем временам к распространению за пределы достаточно узкого круга друзей, а также вошли в песню «Пожары» (СС7-5-191), предназначавшуюся для «публичного» исполнения в кинофильме.

«самостоятельного», приведен текст с началом «Не ведаю, за телом ли поспела ли…» из трёх пятистиший, где примерно половина строк в «набросках», опубликованных Жильцовым (см. СС7-5-507), не фигурирует вовсе. Действительно, откуда что берётся?

49. «НЕ НАШЕЛ САТАНА ДЕНЬКА…» - текст (КС) из шести строк появился в 1983 году. Вероятно, он был списан с рукописи. И если Жильцов (СС7-5-219) да и Крылов (СС2-2-166) посчитали его фрагментом текста «В белье плотной вязки», то он (этот фрагмент), должно быть, записан на ч/а РГАЛИ ед. хр. 24 л. 13-14 (см. СС7-8-383). Отчего же «автор» КС 1983 года вычленил эту строфу из общего контекста, сказать трудно.

Вывод: яркий пример волюнтаризма при работе с рукописями (осуждаю «автора» КС)!

«НЕПОСЕДОЮ СЕРДЦЕ ЁРЗАЕТ…» - текст опубликован в СШ-3-284 с комментарием: «Переработанный вариант («Песня Приведения») см. т. I стр. 320», где дан текст «Во груди душа…». Жильцов же (СС7-4-393) приводит текст «Непоседою…», как «первую редакцию» «Песни солдата на часах» («На голом на плацу…», СС7-4-177). Почему? Ведь автор в первой строфе песни «Солдат и привидение» («Во груди душа…», СС7-4-191) всё же использовал текст «Непоседою…», хоть и с поправками!

Вывод: комментарий Жильцова не полон!

«НЕ ПОЙМЕШЬ, ОТКУДА ДРОЖЬ…» - список, появившийся у меня в 1984 году, начинался с этой строки, строкой «В Азии, в Европе ли…» начиналась его 2-я строфа. В СШ-3-79 - то же (источник: КС).

Крылов (СС2-2-144) и Жильцов (СС7-2-232) делают первой строкой «В Азии, в Европе ли…». Не имея рукописи (копии хотя бы) трудно судить, что «спровоцировало» составителя КС, а позиция С. Жильцова и А. Крылова понятна: со строки «В Азии…» начинается автограф (СС7-8-360, ед. хр. 5 л. 1). Тем не менее, С. Ж. приводит текст с отличиями от «крыловского» - ну как же без них!

… приближается ли?

52. «НЕ СДЕРЖАТЬ МЕНЯ УГОВОРАМИ…» - начиная с «Нерва»*14-80 и далее в Изб-320, НВБ*15-284, СШ-1-317, ЯКД-106 публикуются две строфы с этим началом - источник а/и. Жильцов «откопал» АИР-б/а, где указанные строфы даны, как фрагмент, а начальная строка «Вот пришла лиха беда…» (СС7-4-189). А до этого состоялась публикация того же полного текста и в СС2-2-280 (по «правленому» б/а).

Вывод: коллегам-текстологам, отстаивающим приоритетность фонограмм а/и, есть о чем поспорить с С. Жильцовым (и с А. Крыловым, который на этот раз поступился принципом и дал текст по рукописи).

«НУ ЧЕМ ЖЕ МЫ, СОЛДАТЫ, ВИНОВАТЫ…» - в Изб-310, НВБ-282 и СШ-1-330 с такой первой строкой дано восемь строф. В ЯКД Крылов сделал их разбивку на две четырёхстрофные песни - «Походная» (ЯКД-98) и «Грустная» (ЯКД-100, «На голом на плацу…»). В СС2-2-274 А. Крылов «передумал» и поменял песни местами: сначала идет «Грустная» (дополненная «новыми» четырьмя строфами), а уж потом «Походная» (прежние четыре строфы, но с «новой» первой строкой - «Ну чем же мы, солдатики, повинны…».

«самостоятельность», и новые названия - «Песня солдата на часах» (СС7-4-177) и «Песня солдата, идущего на войну» (СС7-4-179), а второй текст, к тому же, вновь приобрёл «новую» первую строку - «Ну разве ж мы, солдатушки, повинны…»

Вероятно, Крылов и прочие публикаторы получили от АИР лишь «ч/а» (какой он нехороший!), а Жильцову А. Репников доверил всё! Еще бы - для закордонного издания! Валюта, опять же…

Мне не приходилось читать никаких «мемуаров» А. Репникова по этому поводу, но, повторяю: факт остаётся фактом, что наибольшее количество материалов Высоцкого к к/ф «Иван да Марья», наиболее полные тексты его песен к этому фильму оказались у АИР, а потому, видимо, они наиболее точно выражают волю автора.

Возможно, это и так, но… сколько же интересных вариантов строф и строк текстов к «Ивану да Марье» из черновых автографов, не принадлежащих архиву АИР (и в частности, большинство из тех, что опубликованы В. Ковтуном в «Бирюзовой тетради»), оказалось за пределами «семитомника» С. Жильцова!

«ОДИН МУЗЫКАНТ ОБЪЯСНИЛ МНЕ ПРОСТРАННО…» Жильцов в СС7-1-205 481 публикует текст с началом «Какой-то чудак объяснил мне пространно…» - по «поздней а/м РГАЛИ», как сообщает он в комментарии на СС7-1-611.

Здесь же ниже С. Ж. информирует читателя о том, что существуют ещё и такие источники этого произведения: «автографы: АДЕ - ч/а, б/а» (эти опубликованы у Ковтуна в сборнике «Рукописи В. Высоцкого собрания А. Евдокимова»); «ЕВЩ-б/а» (этот вариант приведен у Жильцова в СС7-1-481) и «РГАЛИ-б/а» (в СС7-1-204 помещено факсимиле, судя по всему, именно этого автографа, который, действительно, «б/а» и слово в слово повторяет «жильцовскую» публикацию по «а/м»).

Также С. Ж. извещает, что в а/и песня имела «вариант» первой строки «Один музыкант…». Между тем, автор каталога А. Петраков уверяет, что эта песня исполнялась Высоцким трижды (правда, на неофициальных выступлениях) - и везде именно с таким началом.

Верно. Всего известно три фонограммы:

«Последний парад»);

- http: //vysotsky.km.ru/russ/page/phonogramm07/0300--/0393/0spisok.html (ноябрь 1973 года, Москва, на дому у В. Высоцкого, запись для К. Мустафиди).

Все фонограммы - с началом «Один музыкант…» и вообще лишь с незначительными различиями по тексту.

«РГАЛИ-б/а, -а/м» в качестве основной.

Вот еще один «камень преткновения». Одни «специалисты» (например, А. Крылов) отдают приоритет «звуку» (а не автографам и тем более «а/м»). Другие («наш Жильцов») зачастую излишне хотят быть «иноходцами» («не как все») и до последнего выискивают и отстаивают весьма условные, сомнительные, «соломенные» «аргументы и факты» в пользу так называемой «последней воли автора». И оказывается «один музыкант…» замененным на «какого-то чудака…»…

«частную», а другие - за «коллективную» собственность. Словом, «выбирай, а то проиграешь!»

55. «ОПЯТЬ НА СОН ГРЯДУЩИЙ МНЕ ЯВИЛАСЬ…» Случай, аналогичный пункту 30 настоящего «перечня». Четверостишие


Тоска зеленая - мозоль моей души.
Сгинь, пропади, исчезни, сделай милость,

56. «ОСТАЛАСЬ СЗАДИ СЕРЕДИНА ВЕКА…» - опубликовано в СС7-2-392, как «первая редакция» «Песни понедельника» («Понятье «кресло» - / интересно…», СС7-2-96), написанной для спектакля Театра Сатиры «Последний парад».

В «Описи РГАЛИ» СС7-8-432 в описании ед. хр. 65 л. 2-4 мне сначала почему-то не удалось обнаружить «б/а» и «ч/а» «первой редакции», на которые ссылается Жильцов в СС7-2-619… А, пардон, нашёл! Похоже, у меня есть копия листа 4об - правда, в ней последняя строчка неразборчива, но явно не совсем та, что указана в «Описи...», зато в средней части записаны как раз наброски искомого текста.

Вывод: раз Жильцову хочется, пусть «Осталась сзади середина века» считается «первой редакцией». Хотя, по-моему, можно было бы ограничиться термином «наброски», так как - не беловик же! А то можно подумать, что был создан, закончен один текст, передан «заказчику», тому не понравилось - он вернул «б/а» автору не переработку, и, когда был написан новый «б/а», прежний стал его «первой редакцией».

бы считать набросками, а тексты, которые «компонуются» на их основе (часто по воле «текстологов»), строго говоря, нельзя считать окончательными! И, коли уж так подходить, то пришлось бы разделу «О» «жильцовского» собрания изрядно, почти до полной дистрофии, похудеть, а разделу «Н» и вариантам - солидно и непомерно раздуться. Жильцов к такому подходу явно не склонен (и правильно!). Однако, вызывает законное недоумение вопрос, почему многие тексты, вынесенные в разделы «незавершённых произведений» и «вариантов», считаются таковыми? Что до меня, то я бы множество из них (если не большинство) также посчитал бы вполне законченными…

57. «ОТ БЕСКОЗЫРКИ ЛЕНТЫ СВИЛИСЬ В БАНТ…» С такой первой строкой текст зафиксирован в «воронежском» каталоге на стр. 34. В ЧиП-1-157 в качестве автоэпиграфа к песне «Чёрные бушлаты» опубликовано следующее четверостишие:

От бескозырки ленты свились в бант,
Нелепый, как нелепым был приказ.

У Жильцова в СС7-2-589 в разделе «Н» находим две последние строчки этого четверостишия, напечатанные, согласно СС7-2-648, «по ч/а РГАЛИ». А первые две откуда в ЧиП взялись и куда в СС7 девались? Жильцов - ни гу-гу…

58. «ПОЁТ ПОД ДРУГИХ ИРОНИЧНО, ЛЮБЯ…» По такой первой строке любители творчества Высоцкого «держали» текст до его публикации в СШ-3-185, повторенной Жильцовым в СС7-5-201, с иным началом - «Пародии делает он под тебя…». По тому же Жильцову (СС7-5-524), в РГАЛИ-ч/а есть и вариант начала «Поёт под других…». У меня есть копия этого автографа, но очень плохого качества, с плохо различимыми «слоями» авторских вариантов первой строфы. Насколько вариант «Пародии делает он под тебя…», взятый Жильцовым за «главный», является «последней авторской волей», действительно ли он, как считает С. Ж, записан позже всех - судить, не видя автографа, проблематично. «Украл» ли такое начало Жильцов у составителей «шемякинского» трёхтомника или согласился с их прочтением, тоже изучив рукопись - сказать трудно.

59. «ПО МИРУ ЛЮДИ МАЛЕНЬКИЕ НОСЯТСЯ…» - публикации Изб-329, СШ-2-198, ЯКД-158, СС2-2-256 и др. начинаются этой строкой. Жильцов же публикует текст с началом «Напрасно, парень, за забвением…» (СС7-4-148), ссылаясь на а/м РГАЛИ. Фонограммы,

- http: //vysotsky.km.ru/russ/page/phonogramm07/0400--/0442/0spisok.html (10(?) декабря 1973 года, Москва, на дому у В. Высоцкого, запись для К. Мустафиди);

«Бегство мистера «Мак-Кинли»);

- http: //vysotsky.km.ru/russ/page/phonogramm07/0400--/0441/0spisok.html (20(?) декабря 1973 года, Москва, киностудия «Мосфильм», 4-й павильон, кинопроба к к/ф «Бегство мистера Мак-Кинли» с инструментальным ансамблем), -

тоже не в пользу Жильцова.

«нюанс». Число текстов хоть не уменьшилось…

«ПОСЛУШАЙ, ДРУГ, КОЛЬ ГОЛОВОЙ ПОНИК…» - в 1984 году появился (у меня) список:

Послушай, друг, коль головой поник -
К начальству не ходи за отпущеньем:
Твой ангел просит в этот миг

У нас - у всех, у всех, у всех,
У всех наземных жителей
На небе есть - и смех и грех-

«У нас - у всех…». Копии рукописи у меня нет, поэтому «ход мыслей» Жильцова об этой перестановке неясен - в том смысле, что на автографе могут быть какие-то пометы автора о порядке строф, цифры, стрелки и т. д.

Но есть другой текст, «Есть у всех - у дураков…», который Жильцов никак не связал с рассматриваемым - ну, разве что рядом их в собрании поставил (см. СС7-1-143). Между тем, первые строфы этих текстов позволяют эту связь явно видеть! «Невысказанное» влияние на Жильцова, видимо, второй текст всё же оказал: «Поскольку в нём первая строфа «Есть у всех…» - то, стало быть», - мыслю за Жильцова, - «и в первом тексте автором было задумано в качестве первой иметь строфу: «У нас - у всех…»!»

Вывод: сколь прозорлив С. Жильцов!

«Послушай, друг…» из списка 1984 года, то он явно сделан по тому же автографу, что и строфа «У нас - у всех…». Из «Описи РГАЛИ» (СС7-8-419) видно, что наброски текста «Послушай, друг…» могут располагаться на л. 5 ед. хр. 54 ниже набросков к тексту «А ну-ка, пей-ка…» и начинаться строкой «И ты, когда спился и сник» (см. СС7-1-142). Можно также предположить, что строка «Послушай, друг, коль головой поник…» является лишь вариантом строки «И ты, когда спился…», но тогда и всю строфу «Послушай, друг…» в целом публикатор мог бы «приписать» к тексту «А ну-ка, пей-ка…» (полагая, что это снова - «про пьянку»). Почему С. Ж. этого не сделал, почему «произвёл» самостоятельный текст, да ещё снабдил его дополнительной «первой» строфой, являющейся, возможно, лишь вариантом первой строфы совсем другого текста?

Вывод второй: пути Господни неисповедимы, текстологов - тоже!

«ПОСТРОЕНИЙ, ЗНАЧКОВ ЧАРОДЕЙ…» - набросок к «Препинаний и букв чародей…» (СС7-5-31, СС7-5-336).

Вывод: ну и ладно.

«ПРОХЛАДНЫМ УТРОМ ИЛИ В ЗНОЙ…» - начальная редакция текста «Этот рассказ мы с загадки начнём…» (СС7-4-89, СС7-4-353).

Вывод: опять ладно. Хотя…

63. «РОССИЙСКИЕ ЙОГИ В ОГНЕ НЕ ГОРЯТ…» - и у Жильцова не найдено ответа на происхождение столь патриотического варианта («воронежский» каталог, стр. 37) первой строки наброска: «Индийские йоги в огне не горят…» (СС7-2-322). Загадка типа «Кто сказал "мяу"?»

«изыскали». Они заметили, что набросок «Индийские йоги…» формально отнести к «Песне про йога», как это сделал Жильцов (см. СС7-2-7), затруднительно, поскольку он одиноко и сиротливо записан на л. 4 ед. хр. 82 РГАЛИ (СС7-8-459) в соседстве только с ч/а стихотворения «Забыли» («Икона висит у них в левом углу…», СС7-1-261). Вот Чак и Попов, не мудрствуя лукаво, и воткнули этот набросок в текст «Забыли» в качестве первой строфы, заменив в ней «индийские йоги» на «российские», взяв слово «йоги» в кавычки (ЧиП-4-175)…

64. «РЕЖЕ, МЕНЬШЕ НОЮТ РАНЫ…» - с таким началом текст опубликован в Изб-138, СС2-2-27, СШ-3-122 (короткий список из пяти строф) и др. Только Жильцов (СС7-1-251) публикует текст с первой строкой «Чем и как, с каких позиций…», со ссылкой на источник РГАЛИ-ч/а (ед. хр. 68, л. 7-9, СС7-8-438). Почему он принял такое решение, непонятно: все три страницы рукописи, судя по «Описи…», не имеют первой строки, подтверждающие чью-либо правоту. Нужно видеть рукописи целиком, чтобы согласиться с С. Жильцовым или оспорить его. Таков вывод.

65. «САМ МАЗ - ДЕВЯТНАДЦАТЬ И ГРУЗ - ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ…» - такой текст «застолбил» А. Крылов публикацией в «Общей газете», 21-27.01.94. Довольно логично (правда, без комментариев о положении строф на рукописи) С. Жильцов поменял строфы местами, опубликовав в СС7-2-579 текст с началом «Шофёр самосвала не очень красив…».

Вывод: а что ему (Жильцову) стоит? Тем более, что текст «незаконченный». Помог автору. К тому же, на букву «Ш» текстов мало, а на «С» - вполне достаточно.

«СВОЮ «СЧАСТЛИВУЮ СУДЬБУ»…» - совсем «недавно» (в 1994 году) «обретён» этот текст из двух строф. По Жильцову (СС7-4-359), это - всего лишь фрагменты начального текста «Погода славная…» (СС7-4-131).

Вывод: «счёт» текстов не увеличился!

67. «СЕЙЧАС ВЗОРВУСЬ…» (СШ-1-167), «Я ЩАС ВЗОРВУСЬ…» (СС-2-261). «Оригинальный» текстолог Жильцов, если верить «Алфавитному указателю…» (СС7-8-91), этот текст в своём собрании публикует, бездарно ломая ритм - «Я сейчас взорвусь…». Вот оно, торжество борца с «неправильностями» текстов Высоцкого - нельзя, мол, публиковать их так, как для особой речевой харáктерности, пел сам автор. Вспомним, как Жильцову не понравилось слово «куфня» - надо, дескать, печатать «кухня», как это сделал бы и сам Владимир Семёнович, кабы имел такую возможность. И вот - триумф правописания, языковой эстетики и т. д.!

Ой, извините, нет! Это просто - опечатка в указателе! Жильцов, ссылаясь на а/и 1976 года, в СС7-2-245 дает текст по-Крыловски, заменив благородное «Сейчас взорвусь…» (имевшее место, кстати, в ряде публичных выступлений поэта) на «вульгарное» «Я щас взорвусь…».

«С» до «Я» от «текстолога» к «текстологу». Впору всем им собраться и бросить жребий, с чего начать этот текст.

«злополучной» строчки), 19 - с началом «Сейчас взорвусь…», 2 - «Щас я взорвусь…», остальные - «Я щас взорвусь…». Так что при желании можно было б сунуть эту песню, как Маяковский говорил, и «…куда-нибудь на "Щ"».

68. «СТОЙ, СТОЙ, НЕ ПОМОЛЯСЬ…» - с этой первой строкой текст был «поставлен на учёт» в ряде каталогов, как самостоятельный. Я, например, тоже не брал бы на себя смелость категорично утверждать, что это, мол, набросок к какому-либо стихотворению или песне, никогда! Слава Богу, нашёлся решительный и смелый С. Жильцов и «застолбил» (СС7-3-426) этот текст, как «вариант рефрена» (!) к «Канатоходцу» («Он не вышел ни званьем, ни ростом…», СС7-3-216).

Вывод: число текстов уменьшилось, но… разве дело в «арифметике»?

«Чёрной тетради» на стр. 60-61. Начинается она, кстати, иной строчкой - «Стой / Стой, не шевелясь…», написана на одном листе с явными набросками к «Он не вышел…», но уж насчёт «рефрена» - чистые и голословные домыслы!

69. «СУРОВ ЖЕ ТЫ, КЛИМАТ ОХОТСКИЙ…» - по Жильцову, «звуковой» вариант не предназначавшегося к «озвучиванию» в виде песни «пособия для начинающих и законченных халтурщиков» «Четыре. Сорок девять» (см. СС7-1-17 и СС7-1-343) - и только.

70. «ТЕПЕРЬ Я НЕ ИЗБАВЛЮСЬ ОТ ПОКОЯ…» - один из вариантов начала авторского исполнения песни (см. «Каталог А. Петракова»), наряду с «Я больше не избавлюсь от покоя…» и «Мне каждый вечер зажигают свечи…».

«Теперь я не избавлюсь…», 2 - с «Мне каждый вечер…» и единственная - «Я больше не избавлюсь…»).

За основу для публикации Жильцов (СС7-2-42) и Крылов (СС2-1-238) взяли фонограмму http: //vysotsky.km.ru/russ/page/phonogramm07/0300--/0344/0spisok.html (апрель 1972 года, Москва, на дому у В. Высоцкого, запись для К. Мустафиди) с первой строкой «Мне каждый вечер…». Между тем, по «количественному показателю» (по числу публичных исполнений) на первом месте, а потому и предпочтительней для печати оказывается вариант с другой первой строкой - «Теперь я не избавлюсь…». А последнее по времени исполнение Высоцким этой песни зафиксировано на плёнке http: //vysotsky.km.ru/russ/page/phonogramm/0600--/0667/0spisok.html (2 июля 1979 года, Рим, ресторан «Otello alla Concordia») с началом «Я больше не избавлюсь…» Может быть, следовало бы, подобно А. Петракову, этот вариант считать авторским волеизъявлением?

Вывод: я от этих «текстологов» уже «тащусь»!

«Римскую» запись однозначно нельзя брать за «основную» - там В. Высоцкий сбивался, путал слова, пропустил две строфы. Спор за преимущество может вестись между двумя фонограммами 72 года - между упомянутой выше записью для Мустафиди и http: //vysotsky.km.ru/russ/page/phonogramm/0300--/0344/0spisok.html (03-04 сентября 1972 года, Новороссийск, Морской вокзал, теплоход «Грузия», запись для А. Гарагули). Если бы у Жильцова и Крылова «победила» вторая (скажем, как более поздняя), то мы б имели за «каноническое» начало «Теперь я не избавлюсь…».

«УЖЕ НЕ СТАЛО ТАКИХ СТАРУХ…». Существует некоторая путаница, с которой без автографов не разобраться. Список 1984 года начинался с этой строки (см. третью - последнюю - строфу в СС7-2-565), затем шла строфа «Что теперь знатный род…» (вторая в СС7-2-565), строфа «Почти не стало усов и бак…» (первая в СС7-2-565) отсутствовала, а далее шёл текст, составленный из строф произведения «Посмотришь - сразу скажешь: «Это кит…» (СС7-2-217), но совсем в ином порядке, чем у Жильцова, и без самой строфы «Посмотришь - сразу…». Чем руководствовался составитель КС - непонятно.

Но уже в «шемякинском» трехтомнике отдельно даются тексты «Почти не стало усов…» из трёх строф (СШ-3-143) и «Посмотришь - сразу…» (СШ-3-38), а Жильцов в СС7-2-565 и СС7-2-217 соглашается с этой концепцией. И «шемякинцы», и Крылов, опубликовавший «Посмотришь - сразу скажешь…» в СС2-2-38, и Жильцов - все ссылаются на автографы. Мне и «автору» КС ссылаться не на что.

Вывод: вот так «пропадают» красивые тексты (имею в виду КС)! Не ждет ли подобная судьба и некоторые «компоновки», красивые и логичные, принадлежащие С. Жильцову, А. Крылову и пр.?

А вот ещё интересно - никто до сих пор не догадался «сопоставить» текст «Посмотришь - сразу скажешь…» с текстами повести «О дельфинах и психах» (СС7-6-22) и стихотворения «Хоть нас в наш век ничем не удивить…» (СС7-2-573). А ведь общность и «персонажная», и «идеологическая» (в плане приоритетов проповедуемой «жизненной философии»), и даже «техническая» (сходность стихотворных размеров, близость времени создания) просто бросаются в глаза! Это даже как бы некий такой «поэтическо-прозаический триптих» получается!

«ХОЖУ ПО ДОРОГАМ, КАК НИЩИЙ С СУМОЙ…» - список из двух строф с таким началом появился в 1983 году. Тогда же в той же партии списков отдельным текстом «ходило» и четверостишие «Машины идут, вот еще пронеслась…» - значит, переписчик не догадался все три строфы отнести к одному тексту. «Догадались» составители СШ-3-374, но почему-то строфу «Машины идут…» сделали третьей, заключительной, хотя, судя по «Описи РГАЛИ» СС7-8-459, ед. хр. 82 л. 4об она - явно не последняя. Это зафиксировал Жильцов в СС7-1-264.

Вывод: так текст «Хожу по дорогам…» превратился в «Машины идут…».

73. «ЧЕГО РОПТАТЬ, КОЛЬ ВСЕ У НАС В ПОРЯДКЕ!..» Текст опубликован в ЧиП-2-47:

Чего роптать, коль все у нас в порядке!


Уходят в небо тонны и рубли.

В дебатах, словопрениях и спорах

Ушли пододеяльники на порох,

В СС7-2-593 находим только набросок из двух последних строк первой строфы, с заменой союзов «А» на «И», про остальное Жильцов традиционно - ни слова. Но самое интересное - куда отнёс С. Жильцов «свои» две строчки? В наброски к спектаклю по сказкам Б. Шергина! О как!

«ЧТО НИ СЛУХ - ЛАСКАЕТ УХО…» В СС7-5-66, как самостоятельный и без вариантов, напечатан текст:

Что ни слух - как оплеуха!
Что ни мысли - грязные.

А в ЧиП-3-267, в вариантах и набросках к песне «Две судьбы», перед процитированным текстом и отточием приведено ещё одно подобное четверостишие, с иными начальными строками:

Что ни слух - ласкает ухо,
Что ни мысли - страстные.

«Описи РГАЛИ», два этих четверостишия записаны на совершенно разных автографах. Первое, «пессимистическое» - на л. 7 ед. хр. 26 (см. СС7-8-386), вместе с вариантами к песне «Две судьбы», а второе, «оптимистическое» - на л. 3 ед. хр. 133 (СС7-8-533), с вариантами к песне «Купола».

Вывод: что-то тишина у С. Ж. насчёт этих непонятных вещей - помалкивает составитель «в тряпочку», и никаких мыслей, скажем, относительно возможного «рефрена» что-то не слыхать…

75. «ЭТО БЫЛ ВЕЛИКИЙ МОМЕНТ, БЕЗ СОМНЕНЬЯ…» - так начинался список 1983 года, и с этой строкой текст фигурировал в каталогах (например, в «воронежском» на стр. 43). В списке было 5 строф с последней строкой «Хочешь вверх - взлетай». В «Описи РГАЛИ» (СС7-8-431) такая строка зафиксирована в автографе ед. хр. 64 л. 3 - поэтому можно предположить, что КС-83 был «снят» с этого листа. Однако в той же архивной папке ед. хр. 64 есть ещё л. 2 и л. 4. Первый из них начинается строкой «Поздно говорить и смешно…», а заканчивается строкой «В добрый путь - прощай!». Если посмотреть на публикацию СШ-3-93, то в ней именно эти строки являются «пограничными» - видимо, текст напечатан с автографа на л. 2, этот текст от лица «мужчины». Лист же 4, судя по нижней строке «И я подумала», относится к «женскому» варианту - вероятно, из этих рукописей сделана публикация СШ-3-292, куда и входит текст КС «Это был великий момент…» (подробно об этом см. СШ-3-363).

Вывод ясен: это фрагмент «женского» варианта текста «Поздно говорить…», что и подтверждается Жильцовым в СС7-3-370.

«ЭТО СМЕРТЕЛЬНО ПОЧТИ, КРОМЕ ШУТОК…» - такой текст из 4-х строк опубликован по КС в СШ-3-382, в разделе «из неоконченного»:


Песни мои под запретом держать.
Можно прожить без еды сорок суток,

В комментарии СШ-3-421 указано на связь этого четверостишия с песней «Посадка» («- Мест не хватит - уж больно вы ловки…»): вторая и четвертая строка в нём - перифраз соответствующей строфы в редакции ч/а РГАЛИ (см. СС7-4-15, СС7-4-267). Источник этого варианта «самоцитирования под себя» мне неизвестен - возможно, Высоцкий сделал кому-то некий автограф, в шутливой форме изменив в последней строке слова «…а без музыки - пять» на «…без меня - только пять».

77. «ЭХ ВЫ, СЛУХИ-УЗЕЛОЧКИ…» - по Жильцову (СС7-4-294), это - наброски к «Как во городе во главном…» (СС7-4-53).

«Я ДЫШАЛ СИНЕВОЙ…» - у Жильцова в СС7-5-165 текст превратился в «Снег скрипел подо мной…». Логика такова: с этой строки в «Романе о девочках» поет эту песню Колька (СС7-6-200), а «Я дышал…» там - 3-я строка (4-я в иной строфике на СС7-5-165).

Вывод: однозначно ли воля персонажа - воля автора? А что написано не в автографе романа, а собственно в рукописи стихотворения? К сожалению, по её описанию в «Описи…» на СС7-8-468, ед. хр. 90 л. 2 судить об авторской строфике этого стихотворения и о порядке строк его первой строфы невозможно.

79. «Я - ЛЕТЧИК, Я - ИСТРЕБИТЕЛЬ…» - текст опубликован в СШ-3-121, в журнале «Аврора» № 7 за 1990 год, как самостоятельный. Жильцов «умнее»: это - наброски к «Их восемь - нас двое…», вернее - «начальный текст» (см. СС7-2-387). Автограф, представленный факсимильно в СШ-3-120, записан на бланке с арабской реквизитом. Если «Их восемь…» записано на таких же бланках, то связь текстов почти прямая. Почти - ибо содержание их всё же достаточно различно.

«Я - летчик…» не был оформлен в песню, а текст «Их - восемь…» спет, а потому, мол, всё остальное - наброски или «начальные редакции».

«выпендриться» в очередной раз, зачеркнуть мнение коллег - составителей «СШ» из США? Такой «выпендреж» дорого стоит - мы лишаемся текста! Самостоятельного (пусть незавершенного даже, чернового), но самостоятельного текста! Довольно, Жильцов! Долой! Жильцова может «оправдать» только соседство рукописей обоих текстов, «арабские» бланки или что-то в этом роде…

Во-первых - почему «незавершённого»? По смыслу - куда уж дальше? Всё сказано, ни одной «оборванной» мысли! А «разжёвывать» Высоцкий не имел привычки!

Во-вторых, коль рукопись написана на бланке с «арабской вязью», то, судя по «Описи…» СС7-8-477 ед. хр. 98 л. 4, там же записано не «Их восемь…», а «Я - «Як»-истребитель…». Посему логичней было б предположить текст «Я - лётчик…» «первой редакцией» именно этой песни. Может быть, Жильцова смутило, что «"Як"-истребитель» «поётся от имени самолёта», а «Я - лётчик…» написан от имени пилота, и поэтому С. Ж. отнёс этот текст к песне к «Их двое…»? Хотя, по гамбургскому счёту, «арабские бланки» - это вообще не аргумент: на таких бланках записаны, например, «Сказка про несчастных сказочных персонажей», «Лукоморье» (см. копии рукописей, воспроизведённые в СС7-2-31 и СС7-2-38). Что теперь - текст «Я - лётчик…» считать вариантом «Лукоморья»?

В-третьих, содержание стихотворения «Я - лётчик, я - истребитель…» по сравнению с «Их восемь…» и с «Я - "Як"-истребитель…» абсолютно, диаметрально различно! Там - «свободные охотники», а здесь - сопровождение, прикрытие тяжелых бомбардировщиков! Это же совершенно разные военные операции, совсем иные психологические условия, эмоции, динамика и пр.! Коль так объединять, то вообще можно было б списать всё в наброски и оставить Высоцкому одну песню «про войну»! Так что «арабские бланки», «соседство» - два раза не аргументы! Да пусть хоть бы один текст поверх другого был написан - разные они, и всё!

«Я РАНЬШЕ БЫЛ БОЛЬШОЙ ЛЮБИТЕЛЬ ВЫПИТЬ…» - набросок на рукописи «У вина достоинства…» (см. СС7-2-327, СС7-2-12, СС7-8-453, ед. хр. 78 л. 6). Так что связь между этими текстами явная. Но… как-то рука не поднимается «оставить в тени» текста «У вина…» четверостишие «Я раньше был…» - уж больно оно само по себе цельное, законченное. И размер не совпадает. Отчего бы фантазеру Жильцову не заявить, что это - автоэпиграф к «У вина…»?

81. «Я СТОЮ, СТОЮ СПИНОЮ К СТРОЮ…» Вместо этого у Жильцова вновь появилось пресловутое: «Я стою, и все стоят, построясь…» с названием «Глубокий поиск» (СС7-2-258), а «…спиною к строю» и заголовок «Разведка боем» отошли в «варианты» (СС7-2-524).

Впервые такая «подмена» случилась в первом «Нерве» (правда, там на стр. 26 текст хотя бы сохранил первоначальное авторское заглавие - «Разведка боем»), а к чему она привела - хорошо описано в статье Алексея и Михаила Ляховых «''Нерв" Владимира Высоцкого» - http: //v-vysotsky.com/statji/2004/nerv/text.html. Привожу из неё лишь вывод, подкреплённый, кстати, вполне убедительными аргументами: правка Р. Рождественским первой строфы «разрушила… логический смысл стихотворения», который «оказался в значительной степени утраченным».

До Жильцова никто и нигде более варианта с «глубоким поиском» не публиковал (см., в частности, СШ-2-35, ЧиП-1-63, СС2-1-296 и пр.) - хватило у людей ума и мудрости. Однако Жильцов, как всегда, оказался всех «мудрее».

«разведки» на «поиск» - дело рук Р. Рождественского, сообщив в комментарии, что печатает «свой» текст «с учётом» некой «авторизованной машинописи» (СС7-2-637). При этом - чуть ли не единственный случай в «семитомнике»! - С. Ж. не сообщает, где он эту «а/м» раскопал - в РГАЛИ, в ГКЦМ, в том или ином частном архиве или где-то ещё. Или, может быть, некогда Комиссия по литературному наследию В. Высоцкого, закончив свою работу, в полном составе съела эту «а/м», а Жильцову присягнула на «Нерве», что она-таки существовала? В «Описи РГАЛИ…» (см. СС7-8-476, ед. хр. 97 л. 3-4) не удалось отыскать никаких следов этой «а/м», только «ч/а» и «б/а», где ничто не указывает на наличие какого-то «глубокого поиска». Загадка!

«с учётом а/м», но и главным образом «по фонограмме а/и». Однако, в записях Высоцкого в период октябрь 1970 - март 1973 годов эта песня зафиксирована 47 раз - и везде - лишь «разведка боем».

В-третьих, посмотрите, как классно С. Ж. излагает историю своей находки нового авторского заглавия (СС7-1-585)! Цитирую:

«Вышеупомянутая правка первой строфы в песне «Разведка боем»… (Всё-таки «Разведка…»! Однако, интересно, где это у Жильцова - «вышеупомянутая»? Цитируемый текст и есть - «первое упоминание», «выше» в 1-м томе С. Ж. эту песню не «поминал». Может быть, в СС7 был «нулевой» том, а я про него ничего не знаю? - А. С.) …подразумевала смену заглавия. И оно было найдено: в одном из поздних списков песен, сделанных самим Владимиром Семёновичем, встречаем строку: «Глубокий поезд». (В «одном из» - это в каком? А в других списках, «ранних» и «поздних», что встречаем? - А. С.). Произведений с таким названием у В. С. Высоцкого нет («Мамой клянусь, век воли не видать!» - А. С. за С. Ж.) - следовательно, допущена описка: скорее всего имеется ввиду «Глубокий поиск». Кстати, в подтверждение можно привести тот же список: данное название вписано в один перечень с песнями о войне». Конец цитаты.

«извращаться»! А, между тем, может, «Глубокий поезд» - это вовсе и не «Глубокий поиск», а какой-нибудь неизвестный текст, скажем, про героический Московский метрополитен во время войны или вообще про какой-нибудь его «голубой вагон»?

Отставим злые шутки.

«авторизованная машинопись» (или, по крайней мере, была - сохранилась её копия). И заглавие «Глубокий поиск» значится в авторском перечне песен, опубликованном в «Дорожной тетради»*16, стр. 112-113 (именно «поиск», а не «поезд» - и где его Жильцов раздобыл? - и не в цикле «военных песен», а «просто так»). Да, ещё на 2-х (напоминаю: из 47-ми!) фонограммах а/и этой песни зафиксированы следующие комментарии Высоцкого:

- «Там есть одна маленькая неточность. Это не разведка боем, а, скорее, это - разведпоиск, в который уходят несколько человек. В разведку боем… меньше батальона не ходят» (4 февраля 1973 года, Кемеровская обл., г. Новокузнецк, Драматический театр имени Серго Орджоникидзе, http: //vysotsky.km.ru/russ/page/phonogramm07/0300--/0399/0spisok.html);

«Скорее это всего - это разведпоиск, потому что разведка боем производилась силами не меньше батальона» (13 марта 1973 года, Донецкая область, г. Горловка, Дворец Культуры имени Ленина шахты «Кочегарка», http: //vysotsky.km.ru/russ/page/phonogramm/0300--/0370/0spisok.html).

Это, фактически, последние по времени записи фонограммы этой песни - после 13 марта 1973 года её исполнение Высоцким не фиксировалось ни разу! Мимоходом отметим, что «разведывательный поиск» («разведпоиск») - это в военном отношении не «разведка боем», но и опять-таки не вполне и не обязательно «глубокий поиск».

Посему - стоило ли С. Жильцову компилировать «бумажные» источники с фонограммами, считая «абсолютным выражением воли поэта в последней инстанции» лишь предварительные его намерения, «наброски», «намётки» правки «устоявшегося» текста? Очень сомнительно! Гораздо убедительней выглядело бы, если б Жильцов поместил в «основной» раздел «устойчивый» текст, а о стремлении и попытке автора осуществить коренную переработку этой песни рассказал бы в «Комментариях» и «Вариантах».

…Вот и подошёл к концу наш «список». Но, как известно - «не обрывается сказка концом», это отнюдь «ещё не конец», это только «начало». Мы пробежались только по первым строкам, а можно было б «заглянуть под покров», поглубже - на вторые, третьи и т. д. Можно было б, в частности, задаться вопросом, откуда взялись и куда подевались те строфы, строчки и слова, которые, например, Чаку и Попову дали возможность посчитать «законченными», а Жильцову позволили поместить лишь в раздел «незавершённых» такие произведения Высоцкого, как «В порт не заходят пароходы…» (ЧиП-1-160, СС7-2-584), «На острове необитаемом…» (ЧиП-1-190, СС7-2-575), «Прошу прощения заране…» (ЧиП-3-67, СС7-3-484), «Снова печь барахлит у моих "Жигулей"…» (ЧиП-1-222, СС7-5-627), «Стреляли мы по черепу - на счастье...» (ЧиП-4-66, СС7-5-633), «Что может быть яснее, загадочней, разно- и однообразней себя самого…» (ЧиП-4-130, СС7-5-626) и т. д.

«эссе» наши «добры молодцы» - текстологи, составители да публикаторы, и в частности, Жильцов, коему много дано, а потому с коего много и спрашивается? А коль прочтут - внимут ли? Или так и будут каждый своего чёрта качать да нянчить, по-прежнему тиражируя индивидуально отстаиваемую халяву, когда Высоцкий, рукописи, фонограммы, прочие материалы - всё по боку, а главное - своё «оригинальное» «мнение» и «видение» втюхать и насмерть стоять за свои домыслы, измышления и передержки, за даже очевидные ошибки? Боюсь, что так и будет - как говорится, «и не булькнет». Что ж, «обидно, Вань!»…

Примечания

1. Собрание сочинений В. Высоцкого в 8-ми томах (7 томов + 8-й справочный том) / Сост. С. Жильцов. - Вельтон В. В. Е., Германия, 1994.

2. «Exclusive. Высоцкий: время, наследие, судьба»: газета - Киев, 1995. - 23.

«Технэкс - Россия», Санкт-Петербург, 1993.

4. Владимир Высоцкий. Четыре четверти пути. / Сборник стихов и песен, сост. А. Крылов. - М., «Физкуль-тура и спорт», 1988.

5. Собрание стихов и песен В. Высоцкого в 3-х томах / Сост. А. Львов и А. Сумеркин. - «Apollon foundation, Russica publishers», Нью-Йорк, 1988.

6. Собрание сочинений В. Высоцкого в 2-х томах / Сост. А. Крылов. - М., «Художественная литература», 1991.

«Алфавитный, хронологический и библиографический указатель-справочник. Владимир Высоцкий» - Воронеж (Воронежский государственный университет, Молодёжное объединение «Резонанс»), 1990.

9. Чёрная тетрадь В. Высоцкого (рукописи). / Изд. подг. Б. Акимов, В. Ковтун, В. Сычёв. Ред. В. Ковтун. - Киев: Высоцкий: время, наследие, судьба, 1997. (Сер. «Источник»; Вып. IV)

10. Высоцкий В. Избранное. / Сост. Н. Крымова, текстол. подг. Н. Крымовой, В. Абдулова, Г. Антимония. - М. «Советский писатель», 1988.

«Источник»; Вып. I).

12. Высоцкий В. Я куплет допою… Песни для кино. / Сост. А. Крылов. - М. Киноцентр, 1988.

«Источник»; Вып. VII).

14. В. С. Высоцкий, Нерв: Стихи / Сост. Р. Рождественский. М.: , Современник, 1981.

16. Дорожная тетрадь В. Высоцкого (рукописи). / Изд. подг. Б. Акимов, В. Ковтун, В. Сычёв. Ред. В. Ковтун. - Киев: Высоцкий: время, наследие, судьба, 1998. (Сер. «Источник»; Вып. V).

Раздел сайта: