Беднарчик Анна: Вчера и сегодня Владимира Высоцкого в Польше

ВЧЕРА И СЕГОДНЯ

ВЛАДИМИРА ВЫСОЦКОГО В ПОЛЬШЕ

Предлагаемые рассуждения — это попытка определить степень и вид популярности, какой пользовался и какой пользуется в Польше Владимир Высоцкий. В некоторой степени статья отвечает на вопрос о месте его творчества в польской социокультурной системе семидесятых — восьмидесятых годов и сегодня.

Начиная такого рода анализ, следует обратить внимание на популярность авторской песни и так называемой песенной поэзии в Польше вообще, независимо от автора и от языка, на котором поются песни. Я имею в виду пользующиеся в Польше большим успехом песни Боба Дилана, Жака Бреля, Жоржа Брассенса, Леонарда Коэна, а также польских авторов и исполнителей песенной поэзии.

Нет сомнений, что всё это, а также популярность Булата Окуджавы, чьи песни в Польше пелись даже школьниками, создали базис для введения в польскую культуру творчества других русских бардов, и прежде всего Владимира Высоцкого. Тесную связь широкой известности песен Высоцкого с популярностью в Польше авторской песни как таковой подтвердил проведённый мною в 1988 году опрос [1]: 47 процентов респондентов посчитали, что именно песенная форма творчества стала причиной известности русского поэта.

Следует упомянуть и о другой причине этой популярности, на которую довольно часто обращают внимание многие переводчики и исследователи. Они пишут о поисках текстов любимых ими поэтов, о том, как, с трудом разбирая слова, они слушали западные радиопередачи или магнитофонные записи. Эти затруднения могли способствовать увлечению данным творчеством.

Я позволю себе привести свой собственный пример. Когда во второй половине семидесятых я впервые услышала песню В. Высоцкого («ЗК Васильев и Петров ЗК»), появляющееся в ней слово блядь («У нас любовь была, но мы рассталися. // Она кричала, блядь, сопротивлялася») было заменено восклицанием эх [2], а автор текста оставался неизвестным, и, как в одной из песен В. Высоцкого («Нет меня, я покинул Расею!»), ходили слухи, что это русский диссидент — то ли эмигрант, то ли политический заключённый. Только спустя некоторое время я узнала фамилию В. Высоцкого и осведомилась о цензорской правке текста. Однако самым важным был тот факт, что мы, ученики средней школы, любили и пели эту песню.

— тайна, сопровождающая фамилию и жизнь автора, а во-вторых, — тема песни, в которой шла речь о ГУЛАГе, о чём в то время в Польше не говорилось. Мы приняли текст Высоцкого как акт политической отваги. Это, конечно, повлияло на отношение к поэту и к его творчеству вообще: мы начали искать другие песни и переводы.

Здесь следует отметить, что в семидесятые — восьмидесятые годы все польские школьники обязательно изучали русский язык. Я не стану сейчас обсуждать политические причины и все последствия этого фактора. Надо всё-таки подчеркнуть, что знание языка позволило читать и понимать (хотя в разной степени) не только официальную литературу, которая в большом количестве переводилась на польский, но и не одобряемые советским правительством самиздатские произведения, тексты, печатаемые в эмиграции и, конечно, нигде не опубликованные песни В. Высоцкого.

Вернёмся к предшественнику В. Высоцкого, которым в Польше оказался Б. Окуджава. В противовес Высоцкому, его творчество не ассоциировалось польскими слушателями с политической деятельностью. Он не был символом бунта, хотя слушатели пытались найти в его стихах намёки на советские или коммунистические реалии и дешифровать их. Его концерты передавались по телевидению, песни пелись по-русски и по-польски. Существовали довольно хорошие переводы, продавались пластинки и магнитофонные записи. Все знали, что Окуджава дружил с Агнешкой Осецкой, автором слов интереснейших польских песен.

Благодаря этому творчество Высоцкого попало в какой-то степени на подготовленную почву. И уже в половине семидесятых появились первые переводы его песен. Я упомяну здесь две фамилии переводчиков: Яна Чопика и Ежи Литвинова, которые в 1976 году напечатали в журналах «Student» и «Nurt» польские варианты песен: «Кони привередливые» [3], «Охота на волков» [4], «В наш тесный круг не каждый попадал...» [5], «Он не вернулся из боя» [6], «Как призывный набат...» [7], «Братские могилы» [8].

Следует, правда, отметить, что популярность русского барда значительно возросла после его смерти, когда польская публика смогла познакомиться с не публикуемыми раньше песнями, послушать пластинки, которые после 1982 года появились в СССР. В это время переводы песен В. Высоцкого печатались во многих польских журналах и газетах.

Из собранных мною материалов следует, что в 1976–1980 годах в польской прессе появилось около двадцати переводов песен Высоцкого, в 1981–1983 годах — 37, а в следующем, 1984 году, — ещё 35 новых переводов. Некоторые песни переводились в эти годы многократно, например, упомянутые уже «Братские могилы» переводились трижды (в 1976 году Е. Литвиновым, в 1979 — Кшиштофом М. Сенявским [9] и Я. Чопиком [10]), а «Кони привередливые» пять раз (в 1976 году Я. Чопиком, в 1979 — Е. Литвиновым [11], в 1982 — А. Осецкой [12], в 1984 — Мареком Остаховичем [13] и Юзефом Вачкувым [14]). Появилось также больше журнальных статей, посвящённых жизни и творчеству В. Высоцкого: до 1980 года их было около десяти, а в восьмидесятые годы было напечатано свыше семидесяти. Следует ещё упомянуть большое число теле- и радиопередач, а также спектакль «Владимир Высоцкий», поставленный Войцехом Млынарским, в котором польские актёры пели песни русского поэта. Упомяну и «Przeglądy piosenki znaczacej» [15], на которых прозвучали переводы Вацлава Калеты, переводчика и исполнителя песен Высоцкого, а также лодзинский конкурс, на котором первый приз получил Михал Ягелло, переводивший «Памятник» Высоцкого.

В начале восьмидесятых годов одной из самых популярных песен в Польше стала «Obława». Она представляла собой политизированную травестию «Охоты на волков», которую написал и исполнял Яцек Качмарский. Особой популярностью пользовалась и написанная Я. Качмарским «Эпитафия для Высоцкого», в которой слышны были мотивы, характерные для творчества русского поэта, цитаты из его песен.

Популярность В. Высоцкого довольно часто соответствовала известности польского исполнителя — как в случае того же В. Млынарского и Я. Качмарского, а также от успеха конкретного польского варианта песни — как в случае того же Я. Качмарского. Причём популярность польских псевдопереводов обычно была связана с удовлетворением ожиданий публики. Надо помнить, что именно в начале восьмидесятых годов в Польше начались рабочие и студенческие забастовки, и публика ждала прежде всего текстов, направленных против коммунистических властей, ждала намёков, искала подтекстов, двусмысленности, и часть переводчиков выполняла именно этот заказ. Так, в текстах Я. Качмарского мы найдём намёки и подтексты, отсутствующие в подлинниках, а также такие, которые в них есть, но в польском варианте стали сильнее, выразительней, ярче. В переводах появились и более сильные образы.

«Охоты на волков». Первый из них:

Рвусь из сил — и из всех сухожилий,
Но сегодня — опять как вчера:
Обложили меня, обложили —
Гонят весело на номера!

— в переводах звучит так:

В свою очередь в переводах последнего куплета:

Рвусь из сил — и из всех сухожилий.
Но сегодня не так, как вчера:
—
Но остались ни с чем егеря!

— читаем:

Наглядно видна здесь усиленная эмоциональность травестии Качмарского. В его стихотворении появились слепые щенки, кровь которых заменит потом красные пятна флажков Высоцкого, а также призыв к борьбе, который вводится на место образа волка, спасающего свою жизнь. Война, облава не закончилась, — говорит своим слушателям Качмарский, — волки гибнут и должны защищаться.

— политического эмигранта.

Приведу здесь несколько данных из упомянутого раньше опроса. Он подтвердил политические причины популярности Высоцкого в Польше. 42 процента опрашиваемых связывали её с политической обстановкой в Советском Союзе, а 23 процента — с обстановкой в Польше. Причём 38 процентов ответивших были убеждены в том, что поэт был при жизни преследуем. Любопытно, что самыми известными песнями оказались «Konie» — польский вариант «Коней привередливых», который пела Марыля Родович, и упомянутая уже «Obława» Качмарского. Другие песни, перечисленные польскими слушателями, были связаны с широко известными именами Войцеха Млынарского (перевод «Москвы — Одессы») и Земовита Федецкого (польский вариант «Песни о нотах»).

Другой причиной популярности Высоцкого несомненно стала, как уже было сказано, его преждевременная смерть: об этом упомянули 20 процентов опрашиваемых. Следует подчеркнуть, что большинство из них познакомились с творчеством поэта только после его смерти. Не впервые преждевременная смерть автора способствовала популярности. Ей всегда сопутствуют сенсационность, эмоциональность, а в некоторых случаях и политические контексты.

Готовя нынешнюю статью, я решила ещё раз провести анкетирование с целью определить популярность русских бардов в Польше. Оказалось, что, несмотря на длинные списки имён творцов русской авторской песни, среднему слушателю по-прежнему известны прежде всего фамилии Окуджавы и Высоцкого. Но их песни слушаются чаще всего в польском переводе, что, как мне кажется, связано с уменьшающимся количеством поляков, знающих русский язык. Названия песен почти совсем неизвестны, а большая часть опрашиваемых, в том числе и те, кто поступает в университет на отделение русского языка и литературы, не смогли назвать никого из русских бардов. В свою очередь поколению среднего возраста известны и Окуджава, и Высоцкий, и Александр Галич, а часто и другие барды. Причём многие собирают тексты, пластинки, диски, видео. Отметим, что, в противовес сегодняшним студентам, сорокалетние поляки, даже без высшего образования, часто знают и фамилию, и даже песни Высоцкого.

Возможно, права Анна Жебровская, которая, рассуждая о творчестве Владимира Высоцкого, отметила изменение реакции публики на жанр авторской песни и писала, что когда информация стала доступной и появилась возможность непосредственно выразить своё мнение, заинтересованность публики творчеством Высоцкого ослабла: «Песня перестала выполнять роль заменителя социальной информации» [16]. В той же работе Жебровская замечает, что в появляющихся в настоящее время работах о Высоцком сенсацию заменяют попытки всесторонне описать его творчество и изучить поэтику барда. Думается, что это правильное наблюдение по отношению к творчеству не только Высоцкого, но и бардов вообще — особенно если рассматривать их популярность и акцептабельность в польской социокультурной полисистеме. Надо учесть, что, с одной стороны, мы получили свободу печати и распространения творчества бардов, однако с другой — художественное многосмыслие стихотворного текста песни потеряло смысл как пласт, несущий зашифрованную информацию. Творчество бардов не считается сегодня сенсационным, новаторским, политически отважным. То, что не запрещено, — не притягивает.

Изменение политической обстановки в наших странах стало причиной деактуализирования некоторых песен, хотя не подлежит сомнению, что долго ещё останутся актуальными тексты, несущие универсальные и всеми понятные смыслы и правды, высмеивающие всякие проявления недалёкости, сервилизма, конъюнктурщины, — такие, как, например, «Песенка про Козла отпущения».

— а с моей точки зрения, также в полисистеме языка и культуры перевода.

В семидесятые — восьмидесятые годы, как уже было сказано, в Польше появилось много журнальных и газетных статей, посвящённых Высоцкому. Однако их авторы занимались прежде всего преждевременной смертью и биографией поэта. Поэтому, несмотря на огромное количество этих текстов, лишь немногие из них появились в научных издательствах.

Первым научным выступлением, посвящённым творчеству Высоцкого, был доклад Ежи Литвинова на научной конференции в городе Зелёна-Гура в 1978 году [17]. Отметим также статью Галины Милейковской об экспрессивных фонических средствах в песнях Высоцкого [18], интереснейшую работу Ядвиги Савицкой [19], напечатанные в восьмидесятые годы анализы польских переводов Ольги Бранецкой [20], Агнешки Магдзяк-Мишевской [21], а также мои собственные [22].

Число журнальных статей, посвящённых жизни Высоцкого, в сегодняшней Польше значительно уменьшилось. Но появляются новые тома переводов, печатаются научные статьи и книги [23]. Его творчество становится темой магистрских работ [24]. Фамилия русского барда появилась в новейших трудах, посвящённых истории современной русской литературы, где рассматривается творческий метод поэта, место и роль его творчества в системе литературы и в социокультурной полисистеме.

Итак, несмотря на то, что «среднему» польскому слушателю или читателю Высоцкий сегодня менее известен, чем пятнадцать лет тому назад, его творчество стало более известным исследователям литературы.

И это вполне естественно, — несмотря на то, что жаль прежней романтики.

Отметим всё-таки, что от неё кое-что осталось. Подтверждением этого является музей Высоцкого, который обосновала в своей личной квартире Марлена Зимна, а также публика, заполняющая концертный зал в Кошалине, даже если песни Высоцкого там можно послушать только на видео или же в исполнении польских актёров.

И даже если не всем нравится новое исполнение песен, что, конечно, связано и с недостатками переводов, и с ролью творческой личности самого Высоцкого в восприятии его песен, и вообще со стереотипом любого первоисполнителя, закодированным в подсознании слушателя [25], — я уверена в том, что лучше, чтобы песни исполнялись, чем если бы они исчезли с эстрады. Заметим, что в подсознании польского слушателя, не понимающего по-английски, песни Леонарда Коэна ассоциируются обычно с исполнением переводчика Мацея Зембатого, а в подсознании слушателя, не знающего французского, песни Жака Бреля ассоциируются с исполнением актёра Мариана Опани и с текстом перевода Войцеха Млынарского.

В сегодняшней Польше значительно уменьшилось число понимающих русскую речь, не говоря уже об уровне знаний языка и культуры, позволяющем понимать стихи Высоцкого. А ведь в его песнях лексический текст и внеязыковые контексты намного важнее музыкальной оболочки. Именно поэтому, как мне кажется, следует прежде всего позаботиться о хороших переводчиках.

Примечания

Bednarczyk A. Popularność Włodzimierza Wysockiego w Polsce — postać, wiersz, tłumaczenie // Literatura rosyjska i jej związki mięędzynarodowe: Materiały II Międzynar. Konf. Nauk. Szczecin: Wydaw. Nauk. Uniw. Szczeciń, 1988. S. 305–314.

[2] Высоцкий В.  // Высоцкий В. Песни и стихи. Т. 1. Нью-Йорк: Лит. Зарубежье, 1981. С. 33.

[3] Wysocki W. Konie / Tłum. J. Czopik // Student. Kraków, 1976. ¹ 10. S. 13.

[4]  Polowanie na wilki / Tłum. J. Czopik // Ibid. S. 10.

[5] Wysocki W. Przebaczcie mi chłopaki / Tłum. J. Czopik // Ibid. S. 13.

 Wysocki W. Lecz on jeden nie wrócił z tej bitwy / Tłum. J. Czopik // Ibid. S. 5; Wysocki W. Tylko on nie powrócił już z bitwy / Tłum. J. Litwinow // Nurt. Poznań, 1976. ¹ 12. S. 9.

 Wysocki W. Jak dzwon na trwogę / Tłum. J. Litwinow // Ibid.

[8] Wysocki W. że nie stoją / Tłum. J. Litwinow // Ibid.

[9] Wysocki W. Na bratnich mogiłach / Tłum. K. M. Sieniawski // Lit. na Świecie. Warszawa, 1979. ¹ 10. S. 191.

[10] Ňî ćĺ / Tłum. J. Czopik // Przyjaźń. Warszawa, 1980. ¹ 30. S. 7.

 Wysocki W. Konie / Tłum. J. Litwinow // Nurt. 1980. ą 6. S. 25.

[12] Ňî ćĺ / Tłum. A. Osiecka // Radar. Warszawa, 1982. ą 10. S. 22.

[13] Ňî ćĺ / Tłum. M. Ostachowicz // Pismo Lit. -Artyst. 1984. ą 6. S. 142.

Ňî ćĺ / Tłum. J. Waczków / Lit. na Świecie. 1984. ą 10. S. 81–82.

[15] Фестивали «Przegląd piosenki znaczacej» (приблизительный перевод: «Смотр значимой песни») проводились в конце 80-х годов в Варшаве. Теоретически на них допускалось всё, что можно было считать «значимой песней». Практически же — исполнялись в основном песни Высоцкого, но этого нельзя было признать официально. Песни звучали и в подлиннике, и в переводе — своём или чужом.

[16] Żebrowska A. Outsaider w kalekim świecie: Pieśni Władimira Wysockiego // Sylwetki współczesnych pisarzy rosyjskich / Pod red. P. Fasta, L. Rożek. Katowice: Śląsk, 1994. S. 227.

[17] Ëčňâčíîâ Ĺ. Čäĺéíî-őóäîćĺńňâĺííűĺ öĺííîńňč ďĺńĺí Âëŕäčěčđŕ Âűńîöęîăî: Äîęë. íŕ ęîíô. «ąte dni literatury radzieckiej w województwie zielonogórskim», Zielona Góra, 08.06.78. Íŕďĺ÷ŕňŕí: Litwinow J. Piosenki Włodzimierza Wysockiego // Nurt. 1980. ą 6. Ń. 22–25.

[18]  Środki ekspresji w balladach Włodzimierza Wysockiego // Zeszyty Naukowe Uniwersytetu Warszawskiego, Filia w Białymstoku. 1982. ą 34. (Humanistyka FR). S. 45–55.

[19] Sawicka J. Słuchanie Wysockiego // Literatura. 1988. ą 7. S. 16–23.

 Braniecka O. Mało nas do pieczenia chleba: (Jeszcze raz o Wysockim) // Student. 1988. ą 2. S. 8; Sine ira et studio // Ibid. ą 3. S. 8; Głos przyjaciela // Ibid. ą 4. S. 11.

[21] Magdziak-Miszewska A. ę pełniejszy // Dialog. Warszawa, 1985. ą 4. S. 116–118; «Zachachmęcić» Wysockiego // Więż. Warszawa, 1985. ą 4. S. 116–118.

[22] Bednarczyk A. Popularność Włodzimierza Wysockiego w Polsce — postać, wiersz, tłumaczenie. S. 305–314; Włodzimierz Wysocki w przekładach Ziemowita Fedeckiego. Problem tłumaczenia piosenki autorskiej // Przegląd Rusycyst. 1988. ą 3–4. S. 152–167.

[23]  Wysocki po polsku: Problematyka przekł. poezji śpiewanej. Łódź: Wydaw. Uniw. Łódz., 1995; Zimna M. Kto zabił Wysockiego? Kraków: KASAM Art., 1999.

[24] Автор данной статьи посвятила переводам песен Высоцкого на польский свою кандидатскую диссертацию (См.: Polskie tłumaczenie piosenek autorskich Włodzimierza Wysockiego: Problematyka przekł. poezji śpiewanej. Łódź, 1992. — Ред.).

[25] Îá ýňîě ńě.: Barańczak A. Słowo w piosence: Poetyka współczesnej piosenki estradowej. Wrocław: Ossolineum, 1983. S. 60.