Цыбульский Марк: Владимир Высоцкий в Одессе
"Зелёный фургон"

"Зелёный фургон"

(1983 г.)

Строго говоря, к фильму, поставленному на Одесской киностудии режиссёром А. Павловским в 1983 году, Высоцкий отношения не имел. И всё же, полагаю, будет уместным упомянуть об этой картине, ибо она могла стать режиссёрским дебютом Высоцкого в кино.

Никто не знал об участии Высоцкого в написании сценария для этого фильма лучше, чем его соавтор И. Шевцов. Его мемуары, написанные по просьбе журналиста В. Перевозчикова, и впервые опубликованные в 1992 году,*178 с тех пор неоднократно переиздавались и широко цитировались в литературе, посвящённой Высоцкому. Мы в своём рассказе остановимся лишь на ключевых моментах.

К тому времени, когда И. Шевцов обратился к Высоцкому с предложением написать несколько песен для "Зелёного фургона", сам он уже начал работу над сценарием. Неожиданно Высоцкий не только согласился написать песни, но и захотел снять этот фильм в качестве режиссёра. Вот только просить, чтоб ему это разрешили, Высоцкий отказался категорически. Сумеет Шевцов уладить дела с Одесской студией – тогда другое дело, можно работать.

Вряд ли Шевцова вдохновила эта идея, потому что он знал лишь о нескольких сценах, снятых Высоцким в телефильме "Место встречи изменить нельзя". Просто, перспектива работать с самим Высоцким для молодого сценариста была, разумеется, подарком судьбы, ради которого стоило и потрудиться – убедить редактора студии Е. Демченко, что Высоцкий в роли режиссёра – это именно то, что нужно!

В начале декабря 1979 года Высоцкий позвонил Шевцову и, сказав, что директор студии прислал ему телеграмму, подтвердил своё окончательное согласие ставить "Зелёный фургон". В тот же вечер Высоцкий предложил Шевцову себя в качестве соавтора сценария, на что тот с радостью согласился.

Соавтором Высоцкий стал далеко не формальным. В конце декабря Шевцов отправлялся домой к Высоцкому почти ежедневно, где на него изливался поток задумок Высоцкого. В конце концов, Шевцов просто растерялся. По его собственным словам, начали возникать противоречия и нелепости в тексте. И однажды грянул гром...

"Сценарий был переписан полностью. От прежнего осталось несколько эпизодов, но соединить, да ещё на скорую руку, два совершенно разных стиля мне, конечно, не удалось. Я быстро перепечатал эти полторы сотни страниц и отнёс Володе.

Через день он сам позвонил мне и устроил чудовищный разнос. Кричал, что всё это полная...! Что я ничего не сделал! Что если я хочу делать ТАКОЕ кино, – пожалуйста! Но ему там делать нечего!"*179

После такого монолога И. Шевцов полагал, что их совместная работа с Высоцким закончена, но тот сменил гнев на милость:

"Будем работать по-другому. Сядешь у меня, и будешь писать. Вместе будем. Сегодня. Машинка есть? Ты печатаешь? Вот и хорошо. Жду вечером".*180

Сценарий был написан, но потом началась обычная для советского кино канитель. Сперва никак не находил времени, чтобы прочитать сценарий, главный редактор студии "Экран" Г. Грошев, затем болел директор "Экрана" Б. Хесин и, следовательно, сценарий продолжал оставаться неутверждённым. Наконец, уже в мае 1980-го, поступило начальственное распоряжение: Высоцкого утвердить режиссёром-постановщиком, но сценарий отправить на доработку.

Тем временем соавторы начали подбирать актёров. "Сразу же прозвучало имя Ивана Бортника. Сам Володя собирался играть Красавчика. Я заметил ему, что он староват для этой роли. Вот если бы он выглядел так, как на фотографии Плотникова. – "Чепуха! Только заняться собой немного, – и сразу же буду таким", – уверенно заявил он".*181

Однако понемногу Высоцкий терял уверенность в необходимости снимать картину. По воспоминаниям И. Шевцова, перепады настроения были от полного отказа от съёмок ("если уж сценарий так мурыжат, то будут смотреть каждый метр материала") до идеи снимать два фильма одновременно: один для заказчика, а другой – настоящий, такой, как хочется. Во время последней встречи с Шевцовым, состоявшейся 18 июля 1980 года, Высоцкий ещё окончательного решения не принял...

Собственно, не один Высоцкий сомневался, стоит ли ему снимать фильм. В числе не уверенных в правильности этого шага был и режиссёр Г. Полока, с которым Высоцкого связывали долгие годы дружбы.

"М. Ц. – И Вы ведь были назначены художественным руководителем. Это он сам Вас пригласил?

Г. П. – Нет. Ему давали постановку с условием, что я буду худруком. Хотя я был уже в сложном положении, у меня обострились отношения с руководством "Экрана"... Когда к Лапину (С. Г. Лапин был председателем Госкомитета СССР по телевидению и радиовещанию, – М. Ц.) пошли, тот сказал: "Надо, чтоб какой-то культурный, интеллигентный режиссёр участвовал". И тогда возникла идея пригласить меня.

М. Ц. – В литературе приходилось читать, что на Одесской студии не хотели, чтобы снимал Высоцкий, поэтому они оттягивали запуск фильма насколько возможно, чтоб Высоцкий сам отказался...

Г. П. – Да нет, это неправда. Одесская студия была заинтересована в том, чтобы спустили заказ с "Экрана", чтобы были деньги... Вот я был против того, чтобы Высоцкий снимал.

М. Ц. – Почему?

– Я сказал ему: "Володя, ты в такой потрясающей актёрской форме! Неужели тебе надо силы тратить на этот фильм?" Он ведь приехал после оглушительного успеха в Польше в мае 1980 года. В Варшаве шло, кажется, три "Гамлета". Ломницкий – Гамлет, Ольбрыхский – Гамлет, и кто-то ещё, – а Володю на руках выносили со спектаклей!

Я ему говорю: "Ну сделаешь ты, допустим, неплохую картину – ну и что из этого? Мало ли примеров, когда выдающиеся актёры превращались в весьма средних режиссёров?"

Однако он настаивал. Ну раз так, – я решил, что буду помогать.

М. Ц. – Предварительного подбора актёров он ещё не делал?

Г. П. – Нет, но он очень любил Бортника, и хотел, чтоб тот играл в картине. Вообще, если бы снимал Высоцкий, то это была бы совсем другая картина. Над сценарием они работали с Шевцовым. Они были очень разными людьми. Шевцов был мизантроп, понимаете? Скажем, в жизни советской он не видел вообще ничего светлого, один мрак. Высоцкий отличался другим. Даже в трагическом он видел какие-то человеческие стороны. Если бы он пел только о страданиях и тоталитарных безобразиях, он бы не имел такого успеха. Лирический герой Высоцкого обаятелен, человечен, здоров, способен любить. Так что если бы режиссёром был Высоцкий, то получилась бы более сентиментальная и более трогательная картина. Не менее, а может быть, и более весёлая и смешная, но при этом трогательная.

Своим темпераментом Высоцкий подвинул Шевцова на переработку сценария. Вариант переработанного сценария, насколько я знаю, не сохранился. Во всяком случае, когда Павловский стал снимать "Зелёный фургон", то произошло возвращение к первоначальному шевцовскому сценарию, где главным героем был этот мальчик, которого сыграл Харатьян, а не персонаж, сыгранный Адомайтисом.

М. Ц. – Правда ли, что Высоцкий хотел играть в этом фильме Красавчика?

Г. П. – Нет, не хотел он играть, это очередная легенда. Он сказал: "Я буду играть только в крайнем случае". Он хотел попробовать чистой режиссуры и не собирался использовать этот сценарий, чтоб сняться самому. Высоцкий был завален предложениями в этот период, должен был и у меня сниматься в "Нашем призвании", эту роль вместо него сыграл Бортник.

Видимо, он "заболел" режиссурой после того, как две недели снимал в отсутствие Говорухина эпизоды в "Место встречи изменить нельзя". Говорухин поехал по туристической путёвке в Париж посреди картины, а останавливать же процесс было нельзя. Поэтому снимал Высоцкий, и снял успешно, поверил в себя".*182

Как видим, воспоминания И. Шевцова и Г. Полоки кое в чём разнятся: первый утверждает, что они с Высоцким обсуждали, кого из актёров пригласить, и что Высоцкий сам собирался играть Красавчика, второй это отрицает. Есть ли в этом разногласия?

На первый взгляд, конечно, есть. Сохранились наброски сценария, сделанные самим Высоцким, начинающиеся именно с распределения ролей:

"Шестаков – Леонов

Червень – Бортник

Красавчик – Высоцкий

Володя – ?

Секретарша – Максакова

Грищенко – ?"*183

Однако если посмотреть глубже, то, возможно, противоречий и нет... Всё зависит от того, в какой момент мемуаристы разговаривали с Высоцким. А он, как мы увидим сейчас, в последние месяцы жизни периодически менял своё отношение к фильму и к вопросу своего участия в нём.

"Я собираюсь делать, может быть, сам своё кино. То есть, не своё кино, а быть режиссёром одного из сценариев, который мне предложили по знаменитой маленькой повести Казачинского "Зелёный фургон". Уже была такая картина, но у нас есть возможность сделать двухсерийную картину для телевидения, а, может быть, просто и для выхода на экраны, другого немножечко плана. Совсем другого плана. Вот. Я ещё не дал согласия. Ну, просто пока работаю над сценарием. Там будет очень много моих песен и, в общем, я там буду, может быть, и играть ещё, но обязательно хочу снять её как режиссёр".*184

Колебания Высоцкого видны в одном абзаце стенограммы его выступления! С одной стороны, он ещё не дал согласия (это при том, что, по воспоминаниям И. Шевцова, Высоцкий дал окончательное согласие дирекции Одесской студии в середине декабря 1979 года!), а с другой, – он ОБЯЗАТЕЛЬНО хочет этот фильм снять.

Через месяц Высоцкий уже начинает выражать сомнения в реальности своего замысла:

"Неправда, что я ушёл из театра. И мои творческие задумки немножечко сейчас чуть-чуть рядом с театром. Я его не бросил. Я продолжаю играть, продолжаю играть в спектаклях. Просто я пытаюсь сделать одну новую работу, о которой пока ещё преждевременно говорить. Я хочу попробовать сделать картину. Вот. Возможно, это выйдет, возможно, – нет".*185

Ещё через десять дней Высоцкий сообщает о работе над картиной уже в прошедшем времени:

"Были сплетни, что я ушёл режиссёром на Одесское телевидение. Это неверно, это глупо. Я просто хотел сделать картину... Должен был делать, и... не успеваю по времени, хотя затратил очень много работы и энергии. Хотел сделать кино сам как режиссёр, потому что сам бы снимался, сам – писать песни, сам их петь. И, в общем... в общем, всё делать самому... Сделать кино, как песню. Вот. У меня не вышло по времени".*186

"Экрана" начали тянуть с прочтением сценария. Но уже через три дня Высоцкий не так уверен в своём решении прекратить работу над фильмом:

"Сейчас пошли сплетни, что я покинул театр, ушёл. Это неправда. Я не ушёл. Просто я собирался делать своё кино. Не знаю, думаю, что не буду его делать сейчас. (выделено мной, – М. Ц.) Вот сейчас, потому что все сроки ушли. Я-то думал, что всё так легко: готов сценарий, утверждён – и пошёл работать. А оказывается, – нет. Там надо ещё куда-то идти, где-то утверждать, потом – редактура, потом всё спускают, потом всё начинается по новой на студии. Потом опять присылается второй раз, второй вариант. И когда я три месяца работал, а оказалось, всё на нуле, на том же, с которого начиналось, – я позвонил и сказал, что нет, извините, у меня нету времени на это".*187

И всё же Высоцкий до самого конца не прекращал попыток довести сценарий до постановки. Свидетельствует режиссёр и сценарист В. Алеников:

"Последний раз мне довелось его увидеть за два дня до смерти. Было это в Останкино, в телецентре, где я тогда делал картину. Я стоял в ожидании лифта на площадке шестого этажа, где находилось объединение "Экран", как вдруг створки лифта раскрылись, и на площадку вышел Высоцкий. Был он одет во всё белое и поразил меня уставшим, словно устремлённым куда-то вдаль, лишённым обычной его энергии выражением глаз. Он приехал на встречу с главным редактором, поговорить о своей постановке "Зелёного фургона" – фильма, в котором сам же собирался сыграть роль Красавчика".*188

– ездил в ОВИР за заграничным паспортом. Видимо, после этого он заехал в Останкино.

Остаётся решить один вопрос: сколько песен успел написать Высоцкий для своего фильма? Как мы помним, сам он на концерте 20 февраля говорил, что песен должно быть много, но в собраниях сочинений опубликовано только две: "Под деньгами на кону..." и "Проскакали всю страну..." Публикатор С. Жильцов относит к этому циклу и текст "Где девочки? Маруся, Рая, Роза?..", однако в этом тексте, несомненно написанном с учётом одесской специфики, упоминается знаменитый музыкант-джазист Дюк Эллингтон, которого в 20-е годы в Одессе просто не могли знать. Таким образом, данный текст для "Зелёного фургона" предназначаться ни в коем случае не мог.

Так сколько же было песен? Рассказывает многолетний работник Одесской студии В. Мальцев:

"М. Ц. – Насколько я знаю, Вы должны были работать с Высоцким на фильме "Зелёный фургон"?

– Да, я был утверждён Гостелерадио на этот фильм директором. Он уже написал туда одиннадцать песен, подготовка шла полным ходом, и в сентябре мы уже должны были запускаться.

Володя очень интересовался тем временем. Это было время в Одессе, когда зарождались эти песни – городской полублатной фольклор. "Цыплёнок жареный", "Мурка" – это же всё из того времени. Время было лихое. Ещё не было мощной Советской власти, и Одесса была, так сказать, на свободе. И вот Володя хотел это время снять. Не получилось...

М. Ц. – Вы сказали, что Высоцкий к этому фильму написал одиннадцать песен. Специалистам известно только две, которые, возможно, предполагалось использовать в этом фильме. Вы сами слышали одиннадцать песен или это Вам Высоцкий сказал?

В. М. – Я ему предложил сам одесские песни того времени, очень лихие. Он послушал и сказал, что песни эти работают хорошо, и прямо в начале фильма будет звучать песня "Ужасно шумно в доме Шнеерзона...", это такая известная песня. А то, что он написал, я не слышал. Он говорил, что были некие намётки. Да нам и не нужно было тогда это слушать. Мы же думали, что впереди много времени, запишем всё, как надо!

Он говорил так: у него есть песни написанные, которые слышат все; есть песни, которые слышат только избранные, которым он доверяет; есть песни, которые записаны и "притырены", спрятаны; а есть песни, которые хранятся только у него в голове. Поэтому, что он написал к "Зелёному фургону", я не знаю. Он говорил, какие там наброски были, но разве сейчас упомнишь!"*189

Высоцкий в конце жизни не собирался отказываться от постановки. Косвенным доказательством сказанного являются короткие воспоминания Л. Токаревой, художника-постановщика Одесской киностудии.

"Приглашение на кинокартину "Зелёный фургон" в качестве художника-постановщика было для меня неожиданным.

Первый раз я увидела Высоцкого в маленьком дворике Союза кинематографистов, где он ходил в костюме Жеглова и с сосредоточенным видом повторял то про себя, то вслух текст предстоящей сцены. Он всё время отводил правую руку в сторону, как бы что-то объясняя или рассуждая, держа в левой руке сценарий...

Прошло время. Как-то мы с Юнгвальдом-Хилькевичем шли по главной аллее студии, и ещё издали увидели знакомую фигуру, – нам навстречу шёл Высоцкий. Было много радости. Хилькевич в свойственной ему манере представил меня как лучшего художника киностудии, сказал, что мы делали вместе "Трёх мушкетёров", превозносил мою энергию и умение выкручиваться в сложных ситуациях на площадке.

Высоцкий с интересом слушал его, а потом сказал: "Может, это не случайно". И стал говорить о том, что мечтает, – и это почти реально, – запуститься с музыкальным фильмом "Зелёный фургон". Потому он здесь. Он бы хотел набрать в группу толковых и любящих своё дело людей, ведь это его первая постановка. – "Лорку я тебе не отдам, – сказал Хилькевич. – Я сам скоро запускаюсь".

"У меня к Вам предложение, – сказал он. – Хочу, чтобы мы поработали вместе на картине, хотя запуска ещё нет, но эта работа потребует много терпения и отдачи". Я согласилась.

посуды ели люди разных сословий, как выглядели стаканы, рюмки, спички, свечи, этикетки. Эти требования распространялись на интерьеры, на натурные объекты. Он хотел знать все подробности о том времени...

С Высоцким я встречалась ещё четыре раза, показывала собранный материал, зарисовки и собственные соображения по картине.

... В последнюю встречу Высоцкий подошёл ко мне с ничего не видящими глазами, смотря вдаль, сказал: "Всё прахом – извини", – и ушёл".*190

– ведь фильм, в конце концов, власти кино не запретили, хоть, как мы видели, мурыжили с разрешением очень долго. Я позвонил Ларисе Дмитриевне с просьбой помочь разобраться в неясностях.

"М. Ц. – Когда состоялся Ваш последний разговор с Высоцким, в котором он сказал: "Всё прахом"?

Л. Т. – Вы знаете, я не помню точно. Я помню, что мы начинали разговор, когда шли съёмки "Места встречи…", а когда был последний разговор – я просто не помню.

М. Ц. – Но ведь фильм-то ему снимать разрешили! Почему же он так сказал?

– Возможно, он имел в виду, что ему не разрешают делать фильм таким, каким он хотел его делать. Мы были с Высоцким вовсе не так уж дружны, он мог мне всего не рассказывать".*191

Видимо, так и было и, очевидно, именно к этому периоду относится появление описанной в воспоминаниях Шевцова идеи Высоцкого снимать одновременно две ленты, одну – липовую, другую – настоящую.

Примечания

178. Библиотека журнала "Вагант", Москва, 1992 г., № 9, стр. 14-29.

179. Цит. по: "Библиотека "Ваганта"", Москва, 1992 г., № 9, стр. 21.

181. Там же.

182. Цит. по фонограмме беседы от 16.09.2006 г.

183. Цит. по: В. Высоцкий. Собр. соч. в 5 томах, Тула, 1998 г., том 5, стр. 212.

184. Цит. по фонограмме концерта: г. Жуковский Московской обл., филиал МФТИ, 20 февраля 1980 г.

"Коммуна", 27 марта 1980 г.

186. Цит. по фонограмме выступления: Москва, МИЭМ, 7 апреля 1980 г.

187. Цит. по фонограмме выступления: Москва, ВПТИ тяжмаш, 10 апреля 1980 г.

188. Цит. по газ. "Панорама", Лос-Анджелес, № 728, 22-28.03.1995 г., стр. 40.

189. Цит. по фонограмме беседы от 22.05.2005 г.

"Имена Одесской киностудии. Владимир Высоцкий", Одесса, 2006 г.

Разделы сайта: