- 1968 год -
"Интервенция". Продолжение работы
Принято считать, что сдачу картины блокировали чиновники от искусства. Тянули-тянули, заставляли переделывать, а потом и вовсе не разрешили выпустить картину в прокат.
После завершения работы над фильмом так оно и было, но было это уже после июня 1968 года, когда, наконец, лента "Величие и падение дома Ксидиас" (первоначальное название "Интервенции") была сдана Художественному совету студии.
Октябрьской революции, и хоть при самом лучшем раскладе могла быть готова после октября, но, тем не менее, – в юбилейный год. Возможно, чиновники не рискнули бы трогать картину о революции, сделанную к такой знаменательной дате.
К весне же и, особенно, к лету 1968 года ситуация изменилась. Во-первых, спешить уже было некуда, все торжества были позади. А вторую причину, как мне кажется, очень точно определил главный художник фильма М. Щеглов:
"Её (картины, – М. Ц.) окончание совпало с событиями в ЧССР (даже название перекликалось), и картина на двадцать лет почила на полке..."*94 Судя по всему, правильное наблюдение...
Почему же произошла задержка с окончанием картины? Да потому же, почему в Советском Союзе вообще мало что делалось в установленные сроки. В одном из выпусков газеты "Кадр" (упоминавшейся уже многотиражки "Ленфильма", выпуск от 3 ноября 1967 г.) отмечалось, что "ряд съёмочных групп (в том числе – группа "Интервенции", – М. Ц.) работает с большим перерасходом средств и отставанием от графика производства фильмов". В другом выпуске той же газеты назывались причины: "Отставание, а также связанный с этим перерасход средств является, во-первых, следствием того, что творческие объединения и директора картин при утверждении актёров-исполнителей основных ролей фильма не учитывали их занятости в театре, и, во-вторых, на должности вторых режиссёров были назначены люди, не сумевшие провести необходимые работы подготовительного периода и провести должную работу каждого съёмочного дня. Именно поэтому наши оперативные сводки стали изобиловать пометками: "Съёмка не назначается в связи с занятостью актёра"".*95
"Кадра" от 9 февраля 1968 г. директор 2-го творческого объединения И. Каракоз сообщает, что "сейчас чётко, слаженно и ответственно работает коллектив "Интервенции". В ближайшие дни будут закончены всё съёмки", а в выпуске от 29 апреля тот же И. Каракоз говорит, что съёмки должны быть закончены в июне.
Одним словом, время было упущено. Фильм был, наконец, закончен в июне, а в конце июля он не был принят, после чего начались работы по исправлению. В конце концов, фильм был окончательно отвергнут.
Существует письмо на имя Л. Брежнева, подписанное всеми актёрами, снимавшимися в "Интервенции". По словам Г. Полоки, автором письма был именно Высоцкий.
"Высоцкий написал искреннее, взволнованное письмо, индивидуальное по слогу, свободное от привычного чинопочитания и газетных формулировок. Письмо называлось "Прошение"".*96
И письмо не называлось "Прошение", и писал его не Высоцкий... Автор письма – участник фильма, исполнитель роли Женьки Ксидиас, В. Золотухин, о чём сам он и пишет в своих дневниках:
"11.12.1968. Вчера читал Полоке, Щеглову, Кохановскому, Высоцкому свой окончательный вариант письма (об "Интервенции"). Принято без единой поправки и признано талантливым".*97
Хоть к составлению письма Высоцкий отношения не имел, но он его подписал (как, впрочем, и все актёры, снимавшиеся в фильме), поэтому, полагаю, уместно привести его в этой книге:
"Письмо съёмочной группы к/ф "Интервенция" Л. И. Брежневу.
УВАЖАЕМЫЙ ЛЕОНИД ИЛЬИЧ!!
Мы, артисты разных поколений, разных театров, объединённые одной работой по созданию фильма "Величие и падение дома Ксидиас" (киностудия "Ленфильм"), убедительно просим Вашего личного вмешательства в определение судьбы нашей работы. Над работой, в которую вложено огромное количество творческой энергии и государственных средств, нависла серьёзная опасность. По воле людей недальновидных могут свестись к нулю напряжённые усилия большого количества творческих работников.
Советом студии "Ленфильм".
Фильму предъявлен ряд обвинений, которые, на наш взгляд, являются тенденциозными и необоснованными. Главные и основные из них: а) Революционные идеи дискредитируются гротесковой, буффонадной формой их подачи; б) Революционные идеи показаны с развлекательных позиций обывателей. С подобными обвинениями мы категорически согласиться не можем и полагаем таковые для себя оскорбительными. Мы считаем своим гражданским долгом советских артистов ещё раз заявить, что подавляющее большинство фильмов на революционно-историческую тему проваливаются в прокате. Это происходит по причине их скучной, непривлекательной, стереотипной художественной формы.
Но авторы подобных произведений довольно успешно прикрываются щитом социалистического реализма, не подозревая, что во время непримиримой идеологической борьбы их "стандарты" работают на руку идеологическим врагам, нанося удар самому направлению социалистического реализма. Как советским гражданам и художникам, нам больно видеть пустые залы, где демонстрируются фильмы, изображающие дорогие для всех нас события.
Вот почему, когда возникла идея экранизации произведения Л. Славина, мы горячо поддержали замысел режиссёра Г. Полоки (ранее поставившего фильм "Республика ШКИД", получивший несколько премий на различных кинофестивалях), который призвал весь съёмочный коллектив, от осветителя до народного артиста, передать революционное, героическое содержание первоисточника в острой привлекательной форме.
Мы хотели, чтобы на наш фильм пришёл массовый зритель, и мы решили возродить в своей работе принципы и приёмы, рождённые революционным искусством первых лет Советской власти, которое само по себе уходило глубочайшими корнями в народные, балаганные, площадные представления.
"Самой серьёзнейшей теме, – сказали мы, – самое смелое, пропагандистское решение, вплоть до буффонады и гротеска". И нам непонятно утверждение некоторых товарищей, что режиссёр и артисты как-то неуважительно обошлись с темой, и, в частности, с образами большевиков, показали их в смешном утрированном виде.
Эти люди, очевидно, забыли опыт революционного искусства – окна Роста, сатиры и поэзию Маяковского, Демьяна Бедного, плакаты Черемных, Синие блузы, агитпоезда, площадные мистерии Мейерхольда, Охлопкова, Эйзенштейна... Мы полагали, что всякому художественно образованному человеку ясно, если избран плакатный, условный жанр фильма, если окружающие большевиков образы решены в карикатурно-гротесковом плане, то сами большевики не могут быть изображены бытовыми, стереотипными средствами.
Образы революционеров решены, в соответствии с гротесковым решением отрицательных персонажей, в условно-романтическом ключе, а центральный образ большевика Воронова – в героико-романтическом плане.
Несмотря на категорическое несогласие автора сценария, который одобрил нашу работу, директор киностудии "Ленфильм" С. В. Киселёв отстранил от окончания картины режиссёра-постановщика Г. Полоку, лично взялся монтировать фильм и до неузнаваемости изуродовал его. Случай в истории советского кинематографа беспрецедентный. Такое обращение с личностью художника, такое грубое вмешательство в его творчество мешает созданию полноценных художественных произведений, дискредитирует саму идею руководства искусством партийными органами и должно быть резко осуждено. Кинолента "Величие и падение дома Ксидиас" – произведение смешное и грустное, весёлое и трагическое.
Леонид Ильич! Мы не утруждали бы Вас своим письмом, если бы не гордились результатами нашего труда, если бы не считали своё произведение гораздо полнее отвечающим художественным принципам Социалистического реализма, чем десятки унылых фильмов на революционно-историческую тему, не заинтересовавших широкого зрителя. Мы все делаем одно дело, строим коммунизм. Многие из нас – члены партии, члены ВЛКСМ, депутаты органов власти. И мы готовы сами отвечать перед народом, перед Партией за свои действия, за своё творчество.
В настоящий момент картина изуродована. И люди, мало-художественно образованные, глумятся над нашей работой.
Мы требуем восстановления авторского варианта. Мы просим Вас лично посмотреть фильм в этом варианте и, если это в Ваших силах и возможностях, принять для беседы некоторых членов нашего коллектива.
16 декабря 1968 года, гор. Москва, Ленинград".*98
Л. Брежнев, как и следовало ожидать, на письмо не ответил, и "Интервенция" была похоронена на восемнадцать лет. Г. Полока имел личную копию картины, которую иногда показывал на встречах со зрителями.
"Мёртвый сезон"
Этот фильм режиссёра С. Кулиша имел в своё время славу необыкновенную. Подбор актёров был великолепный, а главную роль сыграл Д. Банионис. Исполнение роли, как всегда, было великолепным, да вот проблема: по-русски актёр говорит с акцентом, а по сценарию он играет русского разведчика. Естественно, роль надо было переозвучить. О том, как это было, мне рассказал в короткой беседе, состоявшейся 30 декабря 2006 года, режиссёр А. Вехотко:
"Мы с Высоцким начинали общаться, когда я работал вторым режиссёром у Саввы Кулиша на "Мёртвом сезоне". Там встал вопрос об озвучании Баниониса. Володя мне говорил: "Я хочу озвучить этого гениального актёра". На это я ему сказал: "Володя, у тебя очень типический голос. Если вдруг Банионис заговорит голосом Высоцкого, голосом "Нейтральной полосы", голосом "Я в деле, и со мною нож", то это будет полный провал, полный крах".
Кстати, худсовет, и в том числе наш главный редактор Ирина Павловна Головань, очень хотели, чтоб озвучивал Высоцкий: "Банионис такой мягкий, а голос Высоцкого придаст мужество". Я сказал: "Ирина Павловна! Вот только через мой труп Баниониса будет озвучивать Высоцкий". В конце концов, худсовет согласился со мной, и я пригласил Сашу Демьяненко, и он прекрасно, на мой взгляд, озвучил Баниониса".
"Последний парад" в Ленинграде
"Последний парад" по пьесе А. Штейна в московском театре Сатиры известно, безусловно, всем, кто интересуется творчеством Высоцкого. В первую очередь, известно от самого Высоцкого, который частенько в концертах, предваряя исполнение песни "Утренняя гимнастика", говорил слушателям, что песня написана для вышеназванного спектакля.
У московского спектакля, в котором звучало несколько песен Высоцкого, оказалась удачная судьба. Он был с удовольствием принят зрителями и шёл на сцене Театра Сатиры 114 раз в течение четырёх сезонов.
О том, что эта пьеса ставилась в Ленинграде, думаю, знают немногие. Я узнал об этом из опубликованных дневников Л. Путиевской, жены А. Штейна:
"19 мая (1968 г., – М. Ц.). "Сатира" начала репетиции "Последнего парада". Завтра начинает Владимиров в Ленинграде". (Владимиров был главным режиссёром Театра им. Ленсовета, – М. Ц.)
В тех же дневниках есть ещё несколько важных для нас строк:
"23 апреля (1968 г., – М. Ц.). Читка в Ленинграде в "Александринке" (в те времени – драматический театр им. Пушкина, – М. Ц.). Читает Высоцкий. Я приехала с ним на читку. Приём был истерический. Был "истерический" успех".*99
Я спрашивал актрису театра им. Пушкина Н. Ургант о читке Высоцким пьесы. "Я не была при этом, видимо, была на съёмках, – ответила она. – Я знаю только о самом факте читки, но был ли успех, и почему пьесу не приняли к постановке, не знаю".*100
"Истерический" успех, о котором пишет Л. Путиевская, даже если он и был, ни к чему не привёл, и в силу каких-то причин в "Александринке" ставить спектакль не стали. Зато он был поставлен в Театре им. Ленсовета, о чём свидетельствует имеющаяся в моём архиве программка спектакля. На второй странице указано: "Песни В. Высоцкого и М. Таривердиева".
Долгое время это было всё, что я знал. Исполнитель роли Шомполова, одной из центральных в спектакле, О. Окулевич поразился моему вопросу: "Я там играл? Совершенно не помню! Песни Высоцкого там, кажется, были, но не помню, какие именно. К работе над спектаклем Высоцкого не привлекали и в театр он не приезжал, это точно".*101
Более подробно об этом спектакле рассказал А. Равикович, исполнитель роли радиожурналиста Марича:
"Это был, в общем, проходной спектакль, он не был "ударным", как у нас говорят. Это был один из трёх спектаклей, которые в те времена театр должен был поставить в течение года. Помню, что в главной роли был Цибин, которого уже нет в живых. Вот, собственно, и всё.
М. Ц. – А какие песни Высоцкого были включены в постановку, не помните?
А. Р. – Одну помню. "Корабли постоят и ложатся на курс..." Эта песня была лейтмотивом спектакля. Я Вам так скажу... В 1968 году у Высоцкого не было такой неимоверной славы. Тогда он был в ряду других бардов, не очень обласканных властью. То, что в этом спектакле были песни Высоцкого, это был, скорее, шаг диссидентский. Начальство морщилось: "Ну зачем вы это сделали?" Наш театр тогда был в числе необласканных и только начинал своё восхождение к известности. Владимиров, постановщик спектакля, делал начальству назло. Он был тогда весёлым и оппозиционно настроенным человеком, поэтому он хотел позлить власть, так песни Высоцкого попали в спектакль.
М. Ц. – Как Вы считаете, помог ли разрешению включить песни Высоцкого в постановку вашего театра тот факт, что они уже были включены в спектакль театра Сатиры?
А. Р. – Нет, наш спектакль был абсолютно независимый. У меня даже впечатление было, что мы его поставили первыми. Я не помню хронологию, это можно посмотреть, но мне кажется, что мы поставили его первыми (официальная премьера в театре Сатиры состоялась 9 октября 1968 г., – М. Ц.), поэтому оглядываться на московский спектакль мы не могли. Я могу точно сказать, что Владимиров московского спектакля не видел.
– Во время работы над спектаклем Высоцкий не приезжал в театр?
А. Р. – Нет, Высоцкий не приезжал. Его никто и не звал. Надо же смотреть в контексте времени. Он не был тогда такой фигурой, как сейчас.
М. Ц. – Вы сказали, что спектакль оказался проходным. Значит, как я понимаю, шёл он недолго?
А. Р. – Да, он особым успехом не пользовался. Видимо, там был неточно найден жанр – то ли это комедия, то ли это драма... Он как-то застрял между жанрами, и публика не очень понимала, что это такое".*102
Ленинградские концерты 1968 г.
Ленинград, 6.03.1968 г. Концерт в ''Энергосетьпроекте''
"В 1968 году 6 марта состоялось его выступление в "Энергосетьпроекте", на котором он сильно отбивает такт ногой, – вспоминал М. Крыжановский. – На том концерте он впервые исполнил свою цыганскую песню "В сон мне жёлтые огни..." Я сидел в первом ряду рядом со сценой. Когда все ушли, он попросил меня: "Ну, дай послушать!" А затем: "Да, классную песню я написал"".*103
Коллекционерам долгие годы известна фонограмма, на которой Высоцкий два раза подряд исполняет песню "Их восемь, нас двое..." Считалось, что она сделана за кулисами в ДК им. Газа. Оказалось, что это не так.
Отвечая на мой вопрос, какие ещё концерты Высоцкого в Ленинграде, кроме выступлений в клубе "Восток", ему запомнились, А. Яхныч сказал:
"Помню его концерт в клубе "Меридиан". Он должен был выступить в каком-то, уж не помню, каком именно, институте возле Московского вокзала. (Таким образом, появляется информация о ещё одном ленинградском концерте! – М. Ц.) Об этом узнали ребята из "Меридиана". Чтобы Высоцкий точно попал туда, мы даже продублировали с одним человеком встречу с Высоцким. Тот из нас, кто подъедет раньше, должен был отвезти Высоцкого на концерт. В этот раз мне не повезло, я опоздал.
М. Ц. – А что такое "Меридиан"?
А. Я. – Это такой же клуб, как "Восток". Только если мы занимались чисто популяризаторской деятельностью – популяризацией лучших образцов авторской песни, – то они, помимо этого, любили сами петь. У них для начинающих авторов был конкурс "Весенняя капель". Мы тоже любили попеть, но не со сцены.
М. Ц. – А в каком году был этот концерт в "Меридиане"?
А. Я. – Сейчас скажу... У нас Высоцкий выступал в 1967 году, значит, у них концерт был через год, в 1968 году.*104
Читаем в дневниках В. Золотухина: "26.05.68. Высоцкий был в Ленинграде, видел перезапись "Интервенции"..."*105
Ленинград, 6.07.1968 г. Концерт в ''Проектавтоматике''. Фото Г. Дроздецкой
Третий из достоверно известных ленинградских концертов того года организовала активная участница клуба "Восток" Наталия Кане. Это выступление состоялось 6 июля 1968 г. в "Проектавтоматике", где Н. Кане в те времена работала.
В конце 1980-х ленинградские высоцковеды провели в городе выставку, посвящённую Высоцкому. Одним из экспонатов была гитара из коллекции Н. Кане. В моём собрании есть фотография с той экспозиции – гитара и листок с поясняющей информацией, на котором напечатано следующее:
"Летом 1968 года в институте "Проектавтоматика" должен был состояться концерт В. Высоцкого. Н. В. Кане (Смирнова) поехала за Высоцким в Москву. С собой у неё была эта гитара. В купе поезда по дороге в Ленинград В. Высоцкий подбирал на этой гитаре мелодию к только что написанным стихам "Сколько чудес за туманами кроется..." Тогда же он оставил на гитаре автограф. Впоследствии иногда брал эту гитару с собой на небольшие концерты в Ленинграде".
"Квартирники" 1968 г.
И эта глава – весьма короткая, поскольку домашних записей в Ленинграде в 1968 году было всего две.
Первая – 24 мая 1968 года дома у радиста клуба "Восток" А. Михайлова. "В апреле 1968 года Володя отметился у Саши Михайлова, у которого была в то время отдельная квартира на улице Карбышева, в том доме, где жил Курчев, и где мы постоянно встречались по разным поводам, записавшись совершенно пьяным. Саша имел старый советский железный "Репортёр", – вспоминал М. Крыжановский.*106 Действительно, Н. Курчев жил в этом доме и присутствовал на записи. По его дневникам установлен точный день, когда это происходило – 24 мая 1968 года.
Ленинград, 6.07.1968 г. Дома у М. Крыжановского. Фото Г. Дроздецкой
"Проектавтоматике". "Он напел всё, что было нового, – рассказывал М. Крыжановский. – Но я как-то перестарался с ревербератором. Внутренний ревербератор магнитофона разрегулировался, пришлось его вслепую регулировать. Отсюда излишний эффект эха. (Замечу, что этот эффект эха присутствует на многих записях, сделанных Крыжановским. Похоже, он просто любил записывать Высоцкого именно так, – М. Ц.)
Тут же я повёз запись Галичу, который на тот момент был в Ленинграде. Он прослушал и прямо-таки заболел:
– Ну вот, надо же так!..
Галич очень любил песни Высоцкого. Прямо балдел – и всё просил послушать новые песни. Как бы это странно не выглядело. Но настолько же Высоцкий не любил Галича. Помню ряд его высказываний".*107
Примечания
"Вагант", Москва, 1993 г., № 4, 5 (41, 42), стр. 7.
95. "Высокий темп и чёткий ритм взять с начала года" в газ. "Кадр", Ленинград, 12.01.1968 г.
96. Г. Полока. "Он поражал внутренней силой" в ж. "Аврора", Ленинград, 1987 г., № 8, стр. 83.
97. В. Золотухин. "Дребезги", Москва, 1991 г., стр. 232.
98. Цит. по сб. "О Владимире Высоцком", сост. И. Роговой, Москва, 1995 г., стр. 80-83.
"Библиотека "Ваганта"", № 28, 1995 г., стр. 4.
100. Цит. по фонограмме беседы от 18.03.2006 г.
101. Цит. по фонограмме беседы от 10.12.2005 г.
102. Цит. по фонограмме беседы от 26.12.2005 г.
103. Цит. по сб. "Белорусские страницы", вып. 8, Минск, 2002 г., стр. 63-64.
105. В. Золотухин. "Дребезги", Москва, 1991 г., стр. 222.
106. Цит. по сб. "Белорусские страницы", вып. 8, Минск, 2002 г., стр. 78-79.
107. Цит. по сб. "Белорусские страницы", вып. 8, Минск, 2002 г., стр. 75.