Мешков Валерий Алексеевич, кандидат технических наук.
Почтовый адрес: Евпатория, Крым, ул. Коммунальная, 8.
25 июля – День памяти Владимира Высоцкого
Владимир Высоцкий и Анна Ахматова: Была ли встреча?
Этим вопросом в своей статье задается Марк Цибульский, известный исследователь жизни и творчества Высоцкого. В ней он подробно рассматривает аргументы за и против. Интерес Высоцкого к поэзии Ахматовой несомненен, в его библиотеке остались сборники ее произведений, изданные в 1977 и 1979 годах. Его первая жена Л. Абрамова рассказала, что у Высоцкого был и сборник Ахматовой «Бег времени» (1965), но об их встрече ей ничего не известно.
П. Леонидов в книге «Владимир Высоцкий и другие» вспоминал, что у Высоцкого было западное издание «Реквиема» Ахматовой с ее надписью. Однако эта небольшая книжка из 23 страниц, если и была у Высоцкого, в настоящее время не найдена, а кроме Леонидова, которого высоцковеды много раз уличали в выдумках, фантазиях и несоответствиям фактам, никто ее не видел.
Встреча Высоцкого с Ахматовой могла состояться как в Москве, так и в Ленинграде. В 1960-е годы круг знакомых Ахматовой был очень велик. Среди них были люди, достаточно близко знавшие Высоцкого.
М. Цибульский задавал вопрос о возможной встрече известному актеру Алексею Баталову. Он воспитывался в семье отчима В. Ардова, хозяина легендарной «квартиры на Ордынке» и в его комнате жила Ахматова, когда приезжала в Москву: «Я думаю, что они встречались, потому что Володя дружил с моим братом Борей, который в то время был актёром „Современника“. Если Высоцкий пришёл на Ордынку, то деваться некуда – Анна Андреевна сидит на диване. Боря умер раньше меня, спросить не у кого... Но представляется такая встреча вполне возможной. Я просто не знаю, попадал ли Высоцкий в тот момент, когда Анна Андреевна жила у нас, но жила она подолгу. А Борькины друзья приходили, на кухне выпивали-закусывали. По-моему, среди них был и Володя».
Другой человек, который мог способствовать встрече ВВ и АА, был незаурядный человек сложной судьбы Виталий Войтенко. О нем рассказывается в книге Перевозчикова «Владимир Высоцкий: посмертная судьба». По его мнению: «Виталий Войтенко – необыкновенная, даже легендарная личность, интересен нам и как первый администратор Высоцкого, и как человек, рассказы которого легли в основу сценария „Каникулы после войны“.
Во время войны летчик-штурмовик Виталий Войтенко был сбит, попал в плен... Из плена бежал – и после совершенно необыкновенных приключений вернулся в Советский Союз. Был репрессирован, отсидел „свои“ десять лет, вернулся... Работал аккордеонистом, гипнотизером, иллюзионистом, театральным и концертным администратором». Он был организатором одних из первых гастрольных концертов ВВ, и они сохранили дружеские отношения до конца жизни поэта и актера. Войтенко в любой среде был «душой общества», неистощимым рассказчиком и шутником. Как вспоминал один из администраторов выступлений ВВ Н. Тамразов: «О Войтенко у Володи было много рассказов – добрые байки...».
Если даже ВВ не встречался с АА с помощью Войтенко, то при его интересе к ее поэзии, не исключено, что он многое мог узнать о ней именно от него. Но каких-либо свидетельств о таких рассказах Войтенко пока неизвестно. В архивах Высоцкого также сведений о его встречах с Ахматовой не обнаружено.
В «Записных книжках» Ахматовой имеются записи конца 1962 – начала 1963 года, где приведены списки знакомых, кому она хотела то ли подарить, то ли дать прочитать машинопись поэмы «Реквием». В списке 19 московских знакомых имеются под номером 13 имя «Володя» и под номером 14 имя Виталий <Войтенко>. В «ленинградском» списке тоже имеется имя Володя, также без указания фамилии. Обращаясь к «Указателю имен» данного издания «Записных книжек», имеем ссылку: «Володя – см. Муравьев В. С.», и далее находим «Муравьев Владимир Сергеевич, литературовед, переводчик». Он жил в Москве и часто встречался там с Ахматовой, когда она подолгу гостила в столице. В «Записных книжках» он упоминается очень часто, в том числе неоднократно в аналогичных списках конца 1962 года. Поэтому не исключено, что в указанном выше списке «Володя» не Муравьев, а Высоцкий. Тем более, что рядом соседствует в этом списке Войтенко. Но как напоминает М. Цибульский: «С Высоцким Войтенко познакомился на исходе 1963 года, когда организовал его гастрольную поездку по Западной Сибири, Алтаю и Казахстану». Поэтому если даже наше предположение справедливо, то их соседство в этом списке могло быть случайным (?).
Что касается «Володи» в ленинградском списке, то это вероятнее всего инженер Владимир Александрович Зыков (1938 г. р.). Он упоминается в списке тех, кому Ахматова хотела подарить свою книгу, вышедшую в 1965 году. Этот список содержит больше сотни ее друзей и знакомых, в нем есть и Борис Ардов, но ни Высоцкого, ни Войтенко в нем нет. Это позволяет сделать вывод, что к этому кругу знакомых Ахматовой они не относились.
Возвращаясь к «Реквиему»: в 1963 году он ходил в списках, а также Ахматова направила его для опубликования в советские журналы. Неудивительно, что вскоре он попал за границу, и уже летом 1963 года состоялось его первое издание: Анна Ахматова. Реквием. Мюнхен: Товарищество зарубежных писателей, 1963. Ахматовой пришлось откреститься от этого издания, заявив, что оно осуществлено без ее ведома.
Это издание подготовил Глеб Петрович Струве (1898—1985), литературовед, журналист. В конце 1950-х гг. он начал переписку с советскими литературоведами, получал от них и публиковал на Западе тексты поэтов Осипа Мандельштама, Анны Ахматовой и Николая Гумилева. Благодаря этому на Западе были подготовлены и изданы их собрания сочинений.
В упомянутой выше книге П. Леонидова сообщается по поводу встречи Высоцкого с Ахматовой: «У Володи был „Реквием“ Ахматовой. Западное издание. Маленького формата. Он его читал-перечитывал... С „Реквиемом“ вышла история. И у кого эта книжка сейчас, пусть раскроет её и перечтёт надпись: „Моему юному другу Владимиру Высоцкому. А. Ахматова“. Там стоял год, а я его не помню, но помню – конец пятидесятых. <…> Володя сказал, что он пишет песни, и спросил, можно ли ему спеть. Сама наивно сказала: „Конечно, конечно, только не очень громко, если можно“... Володя рванул струны изо всех сил и тихонько захрипел: „Парус, порвали парус, каюсь, каюсь, каюсь“. Анна Андреевна закрыла глаза и слушала вдумчиво, погружаясь. Володя кончил, и она сказала: „Вы пишете сами слова и музыку. Мне говорил Алексей (Баталов). Я помню. А я скажу вот что. Это страшно созвучно времени. Для меня, для людей моего поколения и воспитания, это требует перевода, но это – потрясающе созвучно эпохе...“.
Мы ушли, но перед уходом Володя протянул Анне Андреевне книжку, и она надписала её».
Даже в этом усеченном отрывке имеется много несоответствий, что и вызывает недоверие к сведениям Леонидова. Как мы видели, это не могло происходить в конце 1950-х годов, т. к. первое «западное издание» датируется 1963 годом. Песня «Парус», по данным М. Цибульского, написана после смерти Ахматовой, ее первое исполнение на публике датируется 26 октября 1966 года.
Однако со слов нобелевского лауреата, поэта И. Бродского, известно, что Ахматова была знакома с ранними песнями Высоцкого: «Впервые я услышал его из уст Анны Андреевны – „Я был душой дурного общества“». Но слышала Ахматова песни Высоцкого в записи или во время личной встречи, об этом Бродский воспоминаний не оставил. Песня же эта написана в 1961 году, поэтому Ахматова вполне могла ее знать.
«Реквием» Высоцкому мог быть подписан, мы можем убедиться косвенным путем из недавних свидетельств поэта Николая Николаевича Брауна: «Впервые я увидел текст в машинописном варианте. Но кроме самиздатовского я хотел иметь «Реквием», изданный отдельной книгой в Мюнхене в 1963 году. Несколько месяцев спустя мне его передали. Нелегально. Я обернул книжицу в специально изготовленную мной непрозрачную обложку из плотной белой бумаги и отправился к Анне Андреевне, в ее квартиру, которая находилась в соседнем парадном. Ахматова была невероятно удивлена: „Как вам удалось достать?!“ Я попросил ее надписать мне книгу. „Я не могу этого сделать, потому что «Реквием» уже является посвящением… мужу и сыну“. И быть может, чтобы не обидеть меня отказом, заметила, что на титульном листе не хватает дат написания поэмы. И, как видите, восполнила этот пробел, сказав: „Не 1963-й, а…“ — и ниже заголовка написала: „1935 — 1940“. А наверху справа начертала характерную для нее букву „А“, как бы перечеркнутую. Я занимался графологией и знаю, что перечеркнутая буква означает в характере черту самоограничения» (Вечерний Петербург, 16 июня 2014 г.).
Из этого можно заключить, что сведения Леонидова об ахматовской надписи на экземпляре «Реквиема», если он и был у Высоцкого, также недостоверны. Она принципиально не подписывала это произведение таким образом, поэтому гипотетический текст надписи Высоцкому есть просто сочинение Леонидова. Тем самым и описанная им их встреча и ее обстоятельства весьма сомнительны. Мы можем заключить, что наиболее достоверны свидетельства Алексея Баталова: встреча могла состояться на Ордынке, но вряд ли можно восстановить, как это было.
интерес к Высоцкому, если он и был, отражения не получил. Высоцкий, судя по всему, был в курсе многих явлений поэтической жизни своего времени, а его интерес к Ахматовой получил своеобразное воплощение в одном из его произведений.
Об этом он рассказывал на своем концерте в 1969 году: «А сейчас я спою вам песню, которая называется „Песенка плагиатора“. Это в Москве был такой случай: человек по фамилии Василий Журавлев (он говорит, что он – поэт) напечатал в журнале „Октябрь“ стихи, которые, как оказались, принадлежат Ахматовой. Когда его спросили, зачем он это сделал, он сказал: „Не знаю. Они как-то сами просочились“. А потом подумал и добавил: „Ну и что ж тут такого? Подумаешь! Пусть она за это моих хоть два возьмет“. Так он пошутил... И вот так и песня называется – „Песенка плагиатора“».
В настоящее время эти обстоятельства расследованы высоцковедами, и такой случай со стихами Ахматовой действительно произошел в 1965 году.
«Известия» появилась реплика «Чьи же стихи?»:
«В четвертом номере журнала „Октябрь“ напечатаны новые стихи Василия Журавлева. Среди них читаем:
Перед весной бывают дни такие:
под плотным снегом отдыхает луг,
шумят ,
а теплый ветер нежен и упруг.
И легкости своей дивится тело,
идешь и сам себя не узнаешь,
и
как новую с волнением поешь.
Открываем сборник стихотворений Анны Ахматовой, вышедший в Москве в 1961 году. На странице 89 читаем:
Перед весной бывают дни такие:
Под плотным снегом отдыхает луг,
И теплый ветер нежен и упруг.
И легкости своей дивится тело,
И дома своего не узнаешь,
1915.
Не излишен, однако, вопрос: почему преподаватель Литературного института поэт Василий Журавлев вдруг занялся плагиатом?»
28 апреля 1965 года в № 99 газеты «Известия» напечатан ответ Василия Журавлева «Письмо в редакцию», где он объясняет случившееся забывчивостью: мол, записал когда-то эти строки в записную книжку и через много лет принял за свои (!): «Досадно, что хотя и не преднамеренно, я дерзнул „подправить“ строки, написанные не мною».
Однако по версии известного литературоведа Бенедикта Сарнова эта история гораздо непригляднее: «Сей пиит был не просто питомцем, но профессором Литинститута, имел класс учеников, они приносили ему выполненные задания (стихи, само собой), а он лучшие правил по-своему, и публиковал под своей фамилией. И кто-то из студентов решил отомстить – и отомстил-таки, подсунув стихотворение Ахматовой! А Императрица-то еще жива была! Мало того, этот олух царя небесного еще и отредактировал Ахматову! А книжечку ему состряпал лит. негр, с которым Василий Андреевич не расплатился за предыдущую». Есть и еще разные версии, опубликованные в Интернете.
Но ограничимся биографическими данными В. А. Журавлева (1914- 1996). Происходил из семьи сельского партработника на Тамбовщине, печататься начал в 1934 году, и в тот же год по рекомендации Горького поступил в Литинститут, окончив его в 1940 году. Ушёл на фронт добровольцем, пройдя путь от Москвы до Берлина и Праги в качестве пехотинца, военного корреспондента, политработника. Начиная с 1951 года он автор многих сборников: «Первая беседа», «Вторая встреча», «Дорога к другу», «Скупая щедрость», «Полдень» и др. Большинство из них издавались в Москве. Несколько десятилетий он руководил творческим семинаром в Литературном институте. Но теперь многие литературоведы гадают: сам писал стихи В. Журавлев, либо за него трудились другие. Ведь в «годы застоя» таким путем многие приобщились к литераторству, а Л. И. Брежнев даже был отмечен Ленинской премией по художественной литературе.
в Евпатории, а Высоцкий в этих городах участвовал в съемках фильмов «Увольнение на берег» (1961) и «Плохой хороший человек» (1973).
Долгое время они оба были невыездными. Но в 1964 году Ахматовой разрешили поездку в Италию, и она совершила незабываемое путешествие по этой стране. В городе Таормина на Сицилии ей вручили международную литературную премию «Этна-Таормина», что было для нее значительной моральной поддержкой в те годы. Одно время премия была забыта, но в год 125-летия Ахматовой через 50 лет после награждения Ахматовой, ее решили возродить как «Международную поэтическую премию имени Анны Ахматовой – Таормина». Награда будет присуждаться поэтам-женщинам, выступающим посредством своего творчества «За духовное обновление общества и международную гармонию». Первым лауреатом этой премии 18 июня этого года стала известная русская поэтесса и литератор Лариса Васильева.
В 1974 году, т. е. спустя 10 лет после поездки Ахматовой в Италию, фильм «Плохой хороший человек», был отмечен призом «Харибда» на V Фестивале наций в Таормине в категории «Лучший исполнитель мужской роли»: Владимир Высоцкий.
Так символически судьбы Высоцкого и Ахматовой пересеклись в далеком итальянском городке Таормина на Сицилии, где ежегодно проводят фестивали, посвященные не только киноискусству, но и достижениям мировой культуры. О своей награде при жизни Высоцкий не узнал, об этом ему «забыли» сообщить советские киночиновники. Фестиваль в Таормине в своем роде уникален. Часть его показов проходит в огромном древнегреческом амфитеатре, который является ко всему и главной достопримечательностью города. Здесь же, как в свое время Ахматовой, вручаются премии. А путешествие в Италию Высоцкий тоже совершил. 35 лет назад в июле 1979 года две недели вместе с Мариной Влади, занятой на съемках, он провел в Риме.
Поэтическая страна Италия оказалась той страной, где творчество Ахматовой и Высоцкого нашло заслуженное признание. Ныне и Высоцкого, и Ахматову там хорошо знают как выдающихся русских поэтов. Как с удивлением отмечают специалисты-литературоведы, интерес к ним, число изданий и дисков не только в России, но и в Италии, со временем не только не уменьшается, а с каждым годом только растет!
Я щас взорвусь, как триста тонн тротила, –
Во мне заряд нетворческого зла:
Меня сегодня Муза посетила,
Немного посидела и ушла!
–
Я не имею права на нытье, –
Представьте: Муза… ночью… у мужчины! –
Бог весть что люди скажут про нее.
И все же мне досадно, одиноко:
– люди подтвердят! –
У Пушкина жила не выходя.
Я бросился к столу, весь нетерпенье,
Но – Господи, помилуй и спаси –
– исчезло вдохновенье,
И – три рубля: должно быть, на такси.
Я в бешенстве мечусь, как зверь, по дому,
Но Бог с ней, с Музой, – я ее простил.
Она ушла к кому-нибудь другому:
Огромный торт, утыканный свечами,
Засох от горя, да и я иссяк.
С соседями я допил, сволочами,
Для Музы предназначенный коньяк.
–
Все в прошлом, я зеваю от тоски.
Она ушла безмолвно, по-английски,
Но от нее остались две строки.
Вот две строки – я гений, прочь сомненья,
«Я помню это чудное мгновенье,
Когда передо мной явилась ты!»
1969
Титульный лист издания «Реквиема» с надписью А. Ахматовой
